Надежда Тальконы (СИ) - Корешкова Евгения

Служанка встала у двери, чуть приподнимая оборку белого, отделанного широкой тесьмой передника. Она была практически ровесницей Надежде, как все тальконцы смугловатая, приятной неброской внешности. Волосы полностью скрыты сложным сооружением из куска светло-кремовой грубоватой материи, такой же, из которой было сшито платье с узкими длинными рукавами, немного расклешенное книзу. На платье — узкий ярко-синий поясок.

Надежда надолго задумалась о своем, глядя на мелкий цветочный узор ковра.

Спустя полтора часа, девушка стояла у двери в той же позе и лишь переминалась с ноги на ногу.

— Ты чего там стоишь? — удивилась Надежда, — садись.

— Мне нельзя, Праки, — почти испугалась служанка, — запрещено.

— Что запрещено? Садиться? Так мы же только вдвоем. Никто не узнает.

— Запрещено, Праки, — жалобно повторила девушка.

— А если я прикажу?

— Мне придется подчиниться Вам, Праки.

— Тогда включи какую-нибудь музыку и садись рядом. Будем слушать. И скажи, наконец, как тебя зовут. Должна же я как-то к тебе обращаться.

— Бетина. Но если желаете, Праки, можете никак меня не называть. — Девушка включила музыку очень тихо, фоном, и, ещё сидя на корточках, обернулась к Надежде, — Так или погромче?

— Оставь.

Бетина поднялась, подошла к креслу, но садиться не стала.

— Праки, может Вы хотите ванну принять? Или Вам принести чего-нибудь?

— Да не суетись ты! Сейчас подойдет Аллант, и ты избавишься от меня. Мы в город собирались.

Прошло ещё два часа. Аллант не появлялся. Конечно, с матерью после такой разлуки поговорить — дело святое, но не четыре же часа, в самом деле! Похоже, он просто забыл, что прилетел не один.

Надежда, теряя терпение, начала ходить по комнате, ставя пятку вплотную к носку другого ботинка. Сначала от кресла к противоположной стене, потом к двери и от неё к окну, возле которого робко стояла Бетина.

Сзади послышался шорох, Бетина с восторженным изумлением всплеснула руками и закрыла пальцами рот. Надежда быстро обернулась.

У дверей молча стояли трое незнакомых мужчин. У каждого повязана через лоб широкая розовая лента с узлом на левом виске. Средний держал перед грудью узкую длинную деревянную шкатулку, покрытую затейливой резьбой. Двое других, так же перед грудью, по крупному махровому цветку. Цветы были практически одинаковы во всем за исключением цвета. У стоящего слева цветок был ярко-оранжевым, а у другого — розовым. Все трое очень доброжелательно, с нескрываемым любопытством смотрели на Надежду. И явно чего-то от неё ждали. И она абсолютно не понимала, чего именно.

Единственная помощь — Бетина, которая так и стояла, закрывая рот руками.

— Кто эти люди и что им от меня нужно?

— Это же свадебные вестники!

— К-кто??

— Свадебные вестники, Праки. Разве Вы не ждали их?

— Н-нет, конечно. — Надежду трудно было удивить, но сегодня она была обескуражена. — И долго они будут стоять и молчать?

— Хоть сутки, Праки. Пока Вы не спросите их.

— Это должна быть какая-то определенная фраза?

— Да, Праки. Вам нужно спросить: Кто прислал вас к порогу моего дома?

Надежда медленно повторила, хотя уже заранее знала, что именно ей ответят. Бетина продолжала помогать, тихо встав сзади.

— Теперь Вам, Праки, нужно дать им ответ. Вы должны выбрать цветок и положить его в шкатулку. Другой следует сломать и бросить на пол, предварительно оборвав лепестки.

— И который?

— Смотря что Вы желаете ответить. Розовый означает «да». Оранжевый — «нет». Вам не нужно больше ничего говорить, Праки. Просто положите цветок в шкатулку.

Надежда быстрым движением языка скользнула по верхней губе, очень медленно сделала шесть шагов вперед, взяла цветок, опустила в шкатулку, задержав пальцы на лакированной крышке.

Мужчины склонили головы, одновременно повернулись и вышли. На ковре у двери остались лежать витые оранжевые лепестки. Надежда коротко и шумно выдохнула, отошла к окну и, перенеся вес тела на левую ногу, стала смотреть на зеленоватое мерцание защитного поля. И думала о том, что Аллант сейчас, наверняка, волнуется, ожидая, какой же ответ принесут ему торжественные и неторопливые свадебные вестники. И что Аллант, вообще-то, мог бы и предупредить её о намерении узаконить их отношения.

Она простояла так довольно долго, пока её не отвлек от мыслей осторожный стук в дверь. Надежда обернулась. К ней пожаловал не кто иной как начальник дворцовой охраны.

— Вы позволите…?

Надежда лихорадочно вспоминала, как же зовут неожиданного посетителя, чтоб через пять секунд доброжелательно отозваться:

— Да, пожалуйста, Праки Найс.

Начальник охраны поразился:

— Вы знаете мое имя?

— Да. Вы же представлялись мне. Помните, три года назад, у ворот, когда я приносила перстень.

— И Вы запомнили?

— Выходит, что так, Праки Найс.

— Нет-нет, Вам не нужно называть меня «Праки». Так обращаются простолюдины к знатным людям, слуги к хозяевам…

— А еще младшие по отношению к старшим, не так ли?

— Да, конечно. Но Вы, Праки — невеста Его Достоинства Алланта и послезавтра все будут обращаться к вам, как к принцессе.

— Послезавтра? — ужаснулась Надежда.

— Дату свадьбы назначила Рэлла Тальконы, а мне поручено проводить Вас, Праки, в отель. По свадебным правилам Вам, Праки, нельзя находиться под одной крышей с женихом. Сколько Вам, Праки, нужно времени, чтоб собрать вещи?

— Мы прилетели без багажа. Мне нужно только увидеться с Аллантом.

— Это невозможно, Праки! До свадьбы нельзя общаться даже через средства связи.

— Но это мне необходимо! У Алланта мои документы и кредитная карточка. Как я, по вашему, устроюсь в отель? Мне нужно купить хотя бы платье с туфлями, не говоря уж о косметике и прочих мелочах. Я что-то сомневаюсь, чтобы у вас было принято видеть невесту на свадьбе в форме Патрульного.

— Вам не о чем беспокоиться, Праки. У Вас будет абсолютно всё, что потребуется. И должный уровень обслуживания, и охрана. Вам нужно будет только сказать служанке о своем желании. Бетина будет всегда в Вашем распоряжении. Машина подана.

Суперлюксовский гостиничный номер казался Надежде роскошной клеткой. Настроение испортилось. Чувство собственной беспомощности угнетало и нервировало. Аллант не должен был с ней так поступать, даже не предупредив о своих намерениях. И теперь она вынуждена сидеть и ждать, бездействуя и скучая. Конечно, никакая охрана, будь её даже не три поста, а значительно больше, не смогла бы её остановить, захоти она вырваться. Но всё это так похоже на комфортабельный арест. Надежда злилась, и Бетина, интуитивно чувствуя её настроение и боясь попасть под горячую руку, предпочитала скрыться от глаз долой и отсиживалась в прихожей. Кто знает, чего можно ожидать от этой новой Праки, что, если она также щедра на оплеухи как Её Достоинство Шоракси?

Через полтора часа полной тишины появились первые посетители: модельер Рэллы Тальконы — маленький, похожий на мячик, с абсолютно седым ежиком волос, со своей девушкой — помощницей. Он был полон деятельной энергии и едва дождался, пока Бетина представит его, чтоб приступить к делу.

— Праки, мне поручено сшить Вам свадебное платье. — Он он двигался по комнате слишком легко для своей полноты. — И, хотя я не понимаю такой спешки, думаю, что успею к сроку.

Он остановился перед креслом Надежды, потирая маленькие полные ручки в предвкушении творческого азарта.

— Итак, Праки Надежда, что именно Вы бы хотели?

— А вы думаете, что я хоть что-нибудь понимаю в свадебных нарядах Тальконы? — огорошила его встречным вопросом нежданная заказчица, — Я полностью доверяю Вашему опыту. Что сошьете, то и надену. — Голос у неё был грустноватым и немного усталым. Лицо тоже особого энтузиазма не выражало.

— Э-э, нет, так не пойдет! Вы говорите так. Праки, словно заказываете смертное одеяние. — голос смягчился до предельно вежливой просьбы, — Вы не могли бы встать и, если только это возможно, снять куртку?