Астерион (ЛП) - Торн Алесса

Те, кто был достаточно богат или имел достаточно связей, знали, что на самом деле скрывается за красивой архитектурой Храма. Все остальные думали, что это школа для неимущих девушек, которой руководит филантроп Минос Каррос. Минос запустил свои грязные руки во многие дела Греции, от фондового рынка и недвижимости до нефтеперерабатывающих заводов и судоходства, не говоря уже о том, что все маленькие жрицы, которые воспитывались в Храме, были должны Миносу огромный долг. Ариадна чувствовала, что к тому времени, как она с ним расплатится, ей будет лет сто.

Придав своему лицу приятный нейтралитет, Ариадна прошла через полированные черные с серебром двери в холодную темноту особняка. Девушки шли, сбившись в кучку, все в плиссированных белых хитонах с толстыми черными поясами, которые были униформой Храма. Рысь, одна из учителей по оружию, кивнула Ариадне в знак приветствия.

— Мастер в учебных комнатах, Удавка (прим. пер.: Spindle — пряжа, веретено, шпилька, стальная ось. Согласно греч мифологии Ариадна обладала несколькими титулами, одно из которых «Ткач жизни»), — сказала она в знак приветствия. — Спасибо, Рысь, — вежливо ответила Ариадна, не обращая внимания на широко раскрытые глаза наблюдающих студентов. После окончания обучения они смогут называть других убийц выбранными ими кодовыми именами, но до тех пор им разрешалось использовать только титулы. Минос сказал, что называть их по титулам — это знак уважения, но Ариадна видела в этом просто еще один способ не допустить развития личных привязанностей у девушек, находящихся под его опекой. Если бы он мог найти веский повод дать им всем номер, Ариадна была уверена, что он бы это сделал.

Тренировочная комната представляла собой прямоугольную яму с песком в углубленном полу. Минос все еще был достаточно физически здоров, чтобы брать на себя даже своих лучших учеников, и любил сам контролировать некоторые аспекты их обучения. Ариадна остановилась у деревянной колонны, чтобы посмотреть, как он держит руку девушки в замке за спиной. Ей было около десяти лет, и ее маленькое лицо было красным от гнева и смущения.

— Подумай, девочка, как ты выберешься из этого, не сломав руку? — Минос потребовал, уклоняясь от удара, который девушка нацелила ему в колено.

Правая рука Ариадны болела, и она боролась с желанием потереть место, где он сломал ее примерно в том же возрасте. Минос все еще не видел ее, но глаза девушки, полные боли, остановились на ней, и Ариадна сделала небольшое движение левой рукой. Левая рука девушки сжалась в кулак и замахнулась назад в мощном ударе, направленном между ног Миноса. Удар сильно ударил по защите для паха, которую он носил, и мужчина отпустил ее, дернувшись от удивления. Девушка перекатилась и вскочила на ноги за считанные секунды, складки ее тренировочного хитона были испачканы грязью и потом. Ариадна громко хлопнула в ладоши, и яростное внимание Миноса обратилось на нее.

— Молодец, девочка. Я обнаружила, что ничто не замедляет ловеласа так, как хороший удар по яйцам, — произнесла Ариадна.

— Это комплимент от самой Верховной Жрицы, — ответил Минос, выпрямляясь из боевой стойки.

Девочка повернулась к Ариадне и дважды ударила ее кулаком по маленькой груди.

— Удавка.

— Продолжай, ты тренируешься в метании копья с Рысью, — сказал Минос девочке, и она поклонилась, прежде чем поспешить прочь. Минос проводил ее взглядом, прежде чем повернуться к своей гостье. — Если она сможет сдержать свой характер, она однажды станет хорошей жрицей.

— Немного огня — это хорошо.

— Только если я смогу направить его, — произнес Минос, присоединяясь к ней на верхней ступеньке. — Как прошло с Ботсарисом?

— Легко. Блуждающий взгляд этого человека сделал его доверчивой целью.

— Это было в новостях сегодня утром. Твоя кошачья колыбель заставила всех сообщников Ботсариса наложить в штаны и подумать, что они следующие. Не могу сказать, что я когда-либо одобрял то, что ты это делаешь, но это стало символом страха, и я уважаю это.

Ариадна рассмеялась, как он и ожидал. Смеяться над его шутками, заставлять его думать, что она любит и уважает его, и продолжать притворяться, что она не хочет выдавить ему глаза пальцами.

— Сообщники должны были повестись на фотографии как доказательство того, что его убили, потому что он был грубым ублюдком, а не из-за его незаконных деловых связей.

— Они думают о своих собственных жирных шкурах. Я позволю им немного помучиться, прежде чем заставлю их заплатить мне за доказательства, которые у меня есть против них.

Это была цена, которую пришлось заплатить жене Боцариса за услуги Храма. Достаточно доказательств для Миноса, чтобы шантажировать своих партнеров и забирать неплохую долю от их будущих доходов. Иногда этот человек был дьявольским, но Ариадна не могла отрицать, что он знал, как выжать каждую причитающуюся ему драхму. Она последовала за ним в его шикарный кабинет и терпеливо ждала, пока он не скажет ей сесть.

— Я бы очень хотел, чтобы ты вернулась в безопасность Храма, малышка Удавка, — сказал Минос, садясь за дубовый стол.

— Ты же знаешь меня. Мне нравится мое уединение и тишина после того, как я так долго жила в общежитии с вечно спорящими девушками.

— Ты же знаешь, я бы не ожидал, что ты будешь спать в общежитии! У тебя было бы прекрасное место, больше и гораздо безопаснее, чем то крысиное гнездо, в котором ты сейчас живешь.

Ариадна прикусила язык. По крайней мере, крысиное гнездо было приличным, и никто не пытался пробраться в ее комнату посреди ночи.

Минос открыл свой ноутбук и ввел пароль. Ариадна и половина Греции были бы рады заполучить ноутбук Миноса. Соратники Ботсариса были не единственными, на кого у него был компромат, и если бы они все не боялись утечки или визита одной из его жриц, Минос был бы мертв уже много лет назад.

— Контракт Ботсариса должен оказаться самым прибыльным в этом году. Твоя доля оплатит небольшую часть того, что ты мне должна, и, как всегда, немного больше на счет моей Удавки, чтобы она могла сохранить свои свободы, — издевательски произнес Минос.

— Спасибо, Минос. Ты же знаешь, что твоя Удавка всегда придет, когда ты ее позовешь. — Она одарила его сладкой улыбкой, которая заставила его вздохнуть и кивнуть.

— Я знаю, моя дорогая, но отец беспокоится, когда его любимая дочь живет без защиты в этом опасном городе. — Ариадна протянула руку, чтобы нежно погладить его, и он поднял ее, чтобы осмотреть плетеный золотой браслет, обмотанный вокруг ее запястья. — Тебе скоро придется пополнить нити.

— Ну, кое-кто отвлекал меня последние несколько месяцев, — ответила Ариадна. Она медленно убрала свою руку и боролась с желанием вытереть ее о свои черные брюки.

— Это потому, что ты у меня лучшая, Удавка. Стикс меняется, и я достаточно мудр, чтобы чувствовать, когда в городе неспокойно. Я пока терплю твои свободы, но если начну беспокоиться, я отзову тебя обратно в Храм навсегда. Понимаешь? — Ариадна почувствовала, как предостережение в его словах холодным грузом легло ей в живот. Неужели то, что он позволил ей жить в собственной квартире, было очередным его чертовым испытанием? Она не могла не заметить этого подвоха.

— Конечно, pater. (прим. пер.: отец, старейшина рода) Я всегда буду делать то, что ты считаешь лучшим, — ответила Ариадна, как всегда послушная, преданная дочь. Он снисходительно улыбнулся ей, и она представила себе день, когда ее долг будет выплачен, и ей больше не придется страдать от его дерьма. Это была ее любимая фантазия, и она уже была близка к моменту, когда обмотает свою золотую косу вокруг его шеи и будет смотреть, как он извивается. Она отомстит, на это потратила последние пятнадцать лет, и будет наслаждаться каждой минутой, которая понадобится, чтобы Минос умер.

— Ты усердно поработала. Как насчет недельного отпуска? Никакой работы, просто восстанови свои силы.

— Звучит замечательно. Спасибо. Тебе еще что-нибудь нужно, прежде чем я снова уйду? — спросила Ариадна.