Лавка зелий «Вам здесь не рады» (СИ) - Амброва Мирая

Не целовал. Он никогда не целовал меня. Всего лишь по-братски чмокал.

Я невольно всхлипнула, не в силах больше сдерживаться.

— Да чтоб ты… Провались ты сквозь землю!

Я развернулась и пошла в сторону улицы. Ноги холодил остывший к вечеру асфальт, но от этой прохлады словно становилось легче.

— Да и катись ты! — крикнул Макс вслед. — Всё равно никуда не денешься — брак уже заключен!

Я не слушала. Шла, растирая по лицу бегущие без остановки слёзы. Ветер швырнул мне в лицо фату, и я со злостью сорвала её. Бросила под ноги, начала втаптывать в грязь. Подняла глаза. Я была совершенно одна на темной улице. Даже ни одной машины, коих обычно в центре города полно. Странно. Вокруг туман такой густой стелется, что стало зябко. И единственное, что хорошо видно — мост. Хотя не помню, чтобы он тут был. Я заблудилась что ли? Сама не заметила, как ушла далеко?

Как во сне я подошла к перилам. Глянула на темную воду.

Насколько глубоко здесь?

Глубоко вдохнула сырой воздух. Судорожно выдохнула.

Утону или разобьюсь?

«Нет, брось. Ты же не такая дура.»

В памяти всплыла сцена из подсобки, где Макс зажимает наглую девицу. В груди зажгло от боли. Всё ложь, одна сплошная ложь. Макс врал мне, когда клялся в любви. Родители знали, для чего эта свадьба, и молчали. Предатели, все подлые предатели.

Я залезла на перила, вцепилась онемевшими руками за фонарный столб. Холодный металл обжег кожу босых ног.

«Прыгни, и всё кончится. Пусть знают, как творить такое за твоей спиной…»

Я смотрела и смотрела на то, как с шумом убегает черная в ночи вода. Это казалось сном, я словно была околдована этим потоком. Не знаю, сколько времени прошло, но я очнулась от этого гипноза.

— Вот же дура! — сказала самой себе и хохотнула.

Покончить с собой из-за этого ублюдка? Да ни за что! Я ещё ему такой развод устрою, молить меня о пощаде будет! Да чтобы я да себя убила? Смех! Что же я, дурочка малолетняя?

Нет, я слишком люблю жизнь. Подам на развод завтра же, и плевать, что все скажут. Вот сейчас прямо вернусь на банкет и выскажу всё, что думаю этому негодяю.

Я начала слезать.

Дома вещи соберу, куплю билет куда-нибудь в Италию. Нет, лучше в Японию — я там ни разу не была. Полгода поживу, чтобы не видеть этих предателей, а там поглядим.

Я хотела было уже спрыгнуть вниз, отпустила столб, за который держалась. Слишком поздно я заметила, что подол свадебного платья зацепился за острый угол кованого орнамента. Я ринулась вперёд, но ткань натянулась и дернула меня назад. Я почувствовала, как лечу спиной вниз.

Последнее, о чём я успела подумать прежде, чем холодная вода поглотила меня:

«Ненавижу пышные платья.»

Громкий всплеск, тело обожгло холодной водой. Я барахталась изо всех сил, но чертово кукольное платье стремительно набирало воду, утягивая меня на дно. Устав биться, я прикрыла глаза.

2

Холод, от которого мышцы сводило до судорог, вдруг начал отступать. Мне становилось все теплее и теплее, словно яркое летнее солнце пригревало меня. Я даже видела его, кажется, через сомкнутые веки. Мы на пляже? Поехали с Максом куда-то на курорт? Медовый месяц на Бали?

Память услужливо напомнила о сцене в каморке ресторана. Нет, я же не могла простить этого гада! Только не это!

Стало не просто тепло, а жарко. Жарче с каждой секундой. Яркий свет слепил даже закрытые глаза. Что происходит? Кожа моя запылала, жар был уже невыносим. Я попыталась разомкнуть веки, но они показались мне ужасно тяжелыми.

Я вдруг услышала крики. Сначала отдалённые, приглушённые, они с каждой секундой становились всё чётче и громче. Среди всей какофонии я отчётливо различила мужской голос:

— Потушите это немедленно! Скорее!

Веки, еще секунду весившие по пуду, распахнулись сами собой, и я едва сдержалась, чтобы самой не закричать при виде той картины, что мне открылась.

Красно-оранжевые вихри пламени кружили вокруг меня в безумном хороводе. Я машинально попыталась сделать шаг назад, но вовремя спохватилась, поняв, что огонь есть и позади. Он вообще был со всех сторон, поднимался трубой вокруг меня. Иногда какой-нибудь язычок касался моей кожи, но, к моему удивлению, я не ощущала боли.

— Иллария, остановитесь, немедленно! — кричала какая-то женщина. — Возьмите себя в руки, вы же уже выпускница!

— Она потеряла контроль, не может управлять пламенем! Нам нужно просто загасить огонь магией!

Что за бред? Какая ещё магия? Я, быть может, попала на съёмки какого-то фильма? Тогда понятно, почему огонь мне не вредит — он не настоящий, бутафорский. Но… всё равно не понимаю, как я могла попасть сюда.

Я опустила глаза и поняла, что мои ладони светятся красным светом, который превращается в потоки огня. Мать вашу, как они это сделали⁈ Что за технология такая⁈

— На счёт три! Раз, два, три! — скомандовал кто-то.

Мощный поток воды обрушился на меня, сбив с ног. Пламя, зашипев, погасло, всё вокруг заволокло паром. Я лежала на нагревшемся от температуры каменном полу и потирала ушибленный в падении затылок.

— Да что такое? — буркнула скорее себе под нос, чем кому-то ещё.

Я осеклась. Застыла, поражённая собственным воспоминанием. Вода, которой меня окатили только что, напомнила мне чёрную и холодную воду в реке. Я ведь упала в реку. А что было потом? Я выбралась? Меня достали? Спасли? А после что было?

Весь кусок памяти между этим днём и днём свадьбы просто отсутствовал. Мне стало вдруг ужасно страшно. Не удивлюсь, если я тогда головой ударилась сильно. Видела такое в кино. Могло и пару дней пройти с того события, а могло и несколько лет. Я вообще могу теперь всё новое забывать, только прошлое помнить!

Меня затрясло, я вскочила на ноги, но и шага не успела сделать, как услышала строгий и злой голос за спиной:

— Иллария Уортер, как вы могли?

Я оглянулась. Из постепенно рассеивающегося пара возникла пожилая женщина. Она была одета весьма странно: длинное платье, застегнутое сверху до низу на золотые пуговицы, было словно костюм из фэнтези-фильма; на голове замысловато уложенная прическа из множества кос. Я точно на съёмках, иначе не объяснить.

— Простите? — спросила я. Голос показался мне чужим, и я кашлянула.

— Вы ведь были лучшей ученицей, Иллария. Как же так вышло? — осуждающе покачала головой собеседница. Уголки её рта были печально опущены.

Процесс идёт, а я, похоже, весь дубль сейчас порчу.

— Извините, — шепнула я ей, склонившись ближе. — Я, кажется, слова забыла. Мы не могли бы остановить съёмку? Скажите режиссёру…

— Кому⁈ — воскликнула женщина. — Вы, верно, издеваетесь⁈

Дымка уже стала совсем тонкой, и я увидела, что мы стоим посреди огромного зала. Каменные стены в некоторых местах были разрушены, потолок частично обвалился и испускал дымок, посреди зала лежала разбитая люстра, осколки которой разлетелись и сверкали из разных концов. Сотни молодых людей в одинаковых причудливых нарядах столпились вокруг, глядя на нас. На лицах одних я увидела интерес, других — испуг, а некоторые глядели насмешливо. Женская одежда чем-то напоминала мне монашеские одеяния, только не такие скромные, а мужская какие-то средневековые костюмы из музея. Я не сильна ни в моде, ни в истории, так что не смогу определить, про какую эпоху фильм. Поодаль от толпы на высоком постаменте стояло несколько женщин и мужчин старше, их одежда уже была совершенно иной — из дорогой ткани, богато украшенная вышивкой и каменьями, что сверкали в отсветах кое-где сохранившегося пламени.

Несмотря на полуразрушенный вид, было очень красиво. Невероятно, как они собрали такую декорацию?

— Кажется, магиара Уортер не в себе, — к нам подошёл мужчина. — Не могла она без объективных причин так сделать. Уверен, что-то случилось. Я прав, Иллария?

Я посмотрела на него жалобно, взглядом умоляя остановить происходящее. Ну не помню я ничего, что поделать!

— Я слова забыла, — сказала уже ему. — Не знаю, что говорить. Мне надо… надо в гримерку, иди куда там ещё… Повторить слова.