Вдвоём (СИ) - Лансон Натали
Зажмурившись, отчаянно зашептала:
— Не хочу… проснись… проснись…
— Олив?
«Я — Оля! Оля… — отчаянно замотав головой, юркнула под одеяло. — Где ты, Вовочка? Забери меня! Ты мне обещал! Где твоё — «ВДВОЁМ»?!»
Тихо переругиваясь, девочки ушли, а моя натура полностью проявила себя. Одиночество толкнуло меня в объятья жалости и сожалений. Сердце, как маленький зверёк в клетке, билось в груди молодого тела, желая только одного — домой.
Разомкнув губы, тихонько запела, пытаясь расправиться с рыданиями:
Я всегда пела, когда душа болела, или сердце сжималось в тревоге перед неизвестным. Это помогало… но не сегодня.
Кошмар затягивался, а «сон» не собирался быть сном.
Постепенно за окошком стемнело, и девушки вернулись в комнату.
Блондинка, имя которой я так и не услышала, тихо поставила на тумбочку стакан с мутноватой жидкостью и небольшую булочку… потопталась немного, не зная, как со мной разговаривать, и уныло сдулась, когда я отвернулась к стене.
«Так нельзя, — будто бы сквозь пелену донес голосом Вовы разум простую истину. — Тебе дали ещё одну жизнь! Живи!»
«Забыли забрать память…»
«Значит, скоро она тебе пригодится! Ты должна радоваться тому, что есть!»
Девочки уже сопели в две дырки, когда я села на кровати и дрожащими руками потянулась к булочке.
«Пригодится… хоть бы».
Поедая булку, зажмурилась, уходя в себя и копошась в воспоминаниях, которые роились в голове не только в виде моего жизненного опыта, но и памяти предыдущей жительнице этого тела.
Девочка, в теле которой я проснулась, действительно была дочерью мятежника. Всю семью император и его совет приговорили к смерти, оставив лишь годовалую Оливию Ленокс — это всё, что знала воспитанница сиротской обители «Пресветлой Фелисии», где Оливия жила до восемнадцати лет. И хорошо, надо сказать, жила. Хорошая девочка. Усердная и добросовестная, Оливия не приносила никаких хлопот матерям-настоятельницам. Даже помогала с младшенькими, играя и обучая их всему, что должны знать детки, вплоть до выпуска.
Когда за Оливией приехала карета с опекуном, весь приют рыдал взахлёб, благословляя девочку на дорогу.
И началась гадкая взрослая жизнь.
Ублюдочный опекун, который хоть и редко появлялся, но не упускал возможности поддеть дочь мятежника, старался изо всех сил, чтобы Оливии жизнь мёдом не казалась.
Как советник императора стал опекуном Оливии — это другой вопрос, но чего я никак понять не могла, почему весь свет так ненавидел наследницу того, кого втайне поддерживали при восстании, пока орден Ленокса не рассекретила тайная служба императора?! Хотя… о чём это я?! Своя рубашка ближе к телу. Тут всё логично. Да и выслужиться перед гадким императором, который просто заморил подданных налогами — святое дело лизоблюдов.
Оливии повезло в одном — девочка имела дар.
«Проклятийница»… именно этот дар не позволил императору уморить ребёнка вместе с её родителями. Убить невинного проклятийника — прямой ход в местную преисподнюю всем кланом!
Оставив Оливку в живых, Этан Тайрон, император Каримы, сделал девушку своей должницей. Долг жизни в Каримской империи — это довольно серьёзная магическая цепь. Оливия не может мстить благодетелю и его семье, обязана почитать сраного спасителя и слушаться его во всём.
«Хорошо, что я — не Оливия», — вздрогнув, поморщилась, отставляя пустой стакан на тумбочку.
Сейчас Ленокс училась на втором курсе академии. На бытовом факультете, хотя все проклятийники без конкурса зачислялись на боевой или проклятийный факультеты… и на бюджетной основе!
«Да всё понятно… принизили, как только могли. Не дай Бог, ещё научится себя защищать и давать отпор! Суки… — вспоминая сюжеты своих книг, горько усмехнулась. — Мда… это попаданство будет покруче любого фэнтези… ад, ещё и реальный».
Скуксившись, поникла головой.
Девочку было жалко. Куда она делась, я не видела в её воспоминаниях. Просто легла спать, расстроенная заявлением этого Даррелла, что опекун Ленокс дал добро на помолвку, а проснулась уже я. Всё.
Поднявшись, прошлёпала в ванную комнату.
Горячая вода помогла распрощаться с последними отголосками тоски. Нет, она не прошла. Не покинула меня навсегда. Только немного приглушилась под напором реалий чужого мира, где мне теперь куковать непонятно сколько времени.
Верить, что я навсегда останусь тут, никак не хотелось, но и дальше страдать я себе позволить не могла.
Вернувшись в комнату, тяжело вздохнула, ныряя под мягкое, пахнущее полевыми цветами одеяло.
«Утро вечера…»
Глава 3
Академия Каримы
— Ты как? — первое, что я услышала, когда открыла глаза и застонала, осознав, что кошмар не закончен.
Сон продолжался, хотя бессмысленно называть то дерьмо, в которое я попала, сном.
Роза Бонд — пепельная блондинка и очень отзывчивая девушка, присела на край моей кровати.
— Оливка, так нельзя. Если и сегодня пропустишь занятия, профессор Флетчер отправит тебя к целителям.
— Розочка, не волнуйся. Я сегодня готова идти вперёд. Жалко, что ты не на бытовом… — девушка обиженно поджала губы, и я поторопилась пояснить. — Мне без тебя будет очень тяжело держаться стойко.
Подбородок Розы задрожал от искренней жалости. Блондинка подалась вперёд, стискивая меня в крепких объятьях.
— Держись! Всего-то два пары. Обещаю, в обеденный зал мы пойдём вместе!
Положив подбородок девушке на плечо, глубоко вздохнула.
— Спасибо.
— Обнять и плакать, — скривилась Кейтлин Мирануш — дочь старшей фрейлины Её Величества Александрины Тайрон, а я в который раз поблагодарила высшие силы, что те оставили мне память и мою, и несчастной Оливии.
— Кейт, отвали, — прорычала Роза, моментально показывая свои шипы. — Будешь Оливку задирать, она тебя проклянёт!
— Ей запрещено, — побледнела брюнетка, быстро накидывая сверху платья мантию и хватая рюкзак.
— Вообще-то мне запрещено проклинать императорскую семью, — ехидно заметила я, прищуриваясь. — Или отпрыски фрейлин имеют какое-то отношение к династии правителей?
Кейт охнула, прежде чем выместись прочь и хлопнуть на прощание дверью.
Роза усмехнулась.
— Сутки страданий пошли тебе на пользу, Оливка. Ты прям стала такая боевая… Ладно. Идём, а то пропустим завтрак. Ты и так целый день голодала.
Столовая академии, как и само величественное здание, поразили меня до глубины души.
Мощные постаменты, длинные переходы, замковые стены по периметру, мерцающий купол, толпа студентов, или как они себя называю «адептов», строгие соколиные взгляды преподавателей, попадающихся нам по дороге к местному общепиту — всё напоминало сказку, и было именно ей!
Мне даже кажется, что будь я моложе лет на пятьдесят, это попадание могло мне прийтись по вкусу… но не после того, как я встретила Вовочку.
В академии учились все: как отпрыски элиты, так и бедняки. Разница только в том, что у бедняков уровень магии должен был быть высоким, а сынки и дочери приближённых ко двору семей даже с минимальной искрой были обязаны закончить академию. Естественно, чем приближённее семья, тем сноснее отношение к полной бездарности, отсюда и пофигистическое внимание к обучению.
«Система образования тут никудышная… впрочем, — вспомнила я о родной стране и её бестолковых министрах, — у нас ничуть не лучше».
Народу было столько, что меня даже никто не замечал. Все куда-то спешили, как в мегаполисе, и это позволяло немного расслабиться.
Завтрак оказался очень даже приятным. Вкус новых для меня блюд разбавил настрой, и в кабинет «Бытовых заклинаний» я заходила уже с боевым настроением.
