Жизнь на двоих (СИ) - Шнайдер Анна

Арен обернулся – к нему сквозь пепел шел Гектор Дайд, и эмоции его так сильно горчили, что император немедленно поставил эмпатический щит.

– Доложи обстановку, – сказал Арен хрипло.

– Императрица в обмороке, у Вагариуса сердечный приступ и магическое перенапряжение, – отчеканил дознаватель, хмуро глядя на Агату. – Общее число… пострадавших уточняется. Я отправил своих осматривать территорию и опрашивать свидетелей. Ваше величество… – Гектор вновь посмотрел на императора. – Я думаю, вам с ее величеством императрицей и Вано надо в госпиталь.

– Да, Викторию и Вано можно отправить пространственным лифтом. Как… – Арен запнулся – дышать было демонски трудно, а говорить – еще труднее. – Как Вано?

– Жив, – буркнул Дайд. – Больше ничего хорошего я сказать не могу.

Император кивнул, понимая, что эмпатический щит сегодня точно лучше не снимать – иначе эмоции окружающих, особенно Вагариуса, могут свести его с ума. А Арен и так с трудом держался.

– Как думаешь, почему он не иссякает? – спросил император, вновь глядя на дочь в сиянии контурного щита.

– Я не знаю, ваше величество, – ответил Гектор, и в голосе его была печаль. – Я впервые вижу подобное. Могу лишь предположить…

– Предполагай.

– Посмотрите на руки, – продолжил Дайд после секундной заминки. – Руки ее высочества. Видите? Пальцами она цепляется за контур. Вероятно, именно это не позволяет щиту исчезнуть.

Арен опустил взгляд – и понял, что Гектор, скорее всего, прав. Как он сразу не заметил? Агата с силой сжимала кулаки и держалась за паутину контура так, словно на ее месте были руки Софии.

София…

Император, вновь ощутив, что не способен дышать, на секунду закрыл глаза, пытаясь справиться с собственными чувствами.

– Ее высочеству нужно в госпиталь, – задумчиво продолжал между тем Гектор. – Но как ее туда доставить? Выдержит ли контурный щит транспортировку…

«Контурный».

Арен распахнул глаза, неожиданно почувствовав, что вновь может дышать. Кольнуло надеждой – глупой, хрупкой, почти не осуществимой…

– Гектор, вызови сюда Эн Арманиус, – прохрипел император с трудом. – И поскорее.

Эн Арманиус в настоящий момент была единственным в Альганне специалистом по восстановлению сломанных энергетических контуров. В случае с абсолютным энергетическим щитом о восстановлении речь не шла, но… надо же было с чего-то начать?

Эн вышла из пространственного лифта в сопровождении главного врача Императорского госпиталя Брайона Валлиуса через пару минут после того, как Арен приказал Гектору вызвать ее. Дознаватель проводил их с главврачом к месту, где находились император с Агатой, и сам остался здесь же, наблюдая за тем, как Эн садится рядом с наследницей и задумчиво изучает рисунок контурного щита. Потом она достала из сумки перчатки из драконьей кожи, надела их и начала осторожно щупать контур. Без перчаток дотрагиваться до него, не рискуя получить ожог, могли только члены семьи Альго.

– С наследницей все в порядке, – сказала она через минуту, поглядев сначала на Валлиуса, а затем на Арена. – По крайней мере, в настоящий момент. Что же касается щита… Он не исчезает, потому что ее высочество держит контур и питает его своей жизненной силой. Как только отпустит – щит иссякнет.

Императору показалось или дочь сильнее сжала кулаки?

– Она сможет держать контур подобным образом примерно трое суток, – продолжала Эн. Голос ее был типичным голосом врача – спокойным и бесстрастным. – Если хотите, я могу сделать так, что ее высочество отпустит контур прямо сейчас. Ну или вы можете ментально сами попросить ее об этом. Я думаю, она вас услышит.

Арена затошнило. Попросить Агату отпустить Софию? Чтобы она потом всю жизнь считала себя виноватой в ее смерти?!

– Эн, – произнес он сипло, – ты считаешь, здесь ничего нельзя сделать?

Эн, чуть нахмурившись, поглядела на императора с удивлением.

– Такого не бывает, – сказала она резко. – Всегда можно что-нибудь сделать. Я только не гарантирую хороших результатов.

– Я понимаю. Сделай, если можешь, Эн. Я прошу.

Наверное, Эн в этот момент была поражена – Арен видел по глазам, но, закрытый эмпатическим щитом, эмоций не ощущал.

– Тогда аккуратно выносите ее высочество к площадке для лифтов, – произнесла Эн, поднимаясь, – и переноситесь в госпиталь.

– А можно переноситься? – уточнил Арен. – Контур не…

– Нет. Контур не исчезнет, пока его не отпустит Агата, ваше величество. Сознательно не отпустит. Пространственные лифты на это никак повлиять не могут.

– Хорошо. – Император повернулся к Дайду: – Гектор, я ухожу. Прошу тебя взять все под контроль и докладывать о результатах по мере необходимости. Как Вано и ее величество?..

– Они уже в госпитале, – отозвался дознаватель, а Валлиус добавил:

– С обоими все в порядке. Ваша жена пришла в себя, с ней работают психотерапевты.

– Ваше величество… – вновь заговорил Гектор, – что делать с… родственниками Софии Тали?

– Пока ничего не сообщать. Позже, – ответил император, наклоняясь над Агатой.

Брать ее на руки было страшно. Арена даже холодный пот прошиб – он опасался, что что-нибудь случится либо с дочерью, либо с контуром Софии.

София… неужели он больше никогда ее не увидит?

Император осторожно подхватил Агату на руки и медленно, боясь дышать, поднял с превращенной в пепел земли. Все осталось, как и прежде – дочь не двигалась, а контур облеплял ее тело, словно вторая кожа.

– Идемте к лифтам, – сказала Эн, и в ее голосе Арену почудилось сочувствие. – Я сама перенесу вас с Агатой.

– Спасибо, – проговорил император, прижимая к себе дочь.

– Пока не за что, – вздохнула Эн.

Обычно по выходным в госпитале было чуть спокойнее, чем в будни, но не в эту субботу. По сигналу тревоги, включенному по приказу Вагариуса, мобилизовали все службы, в том числе и Императорский госпиталь. Заведующие отделений, которые при обычном режиме по выходным на работе отсутствовали, были вынуждены в срочном порядке явиться в госпиталь и теперь толпились возле зала для переносов, ожидая главного врача. Прошло еще слишком мало времени для того, чтобы слухи разошлись в полном объеме, поэтому большинство сотрудников оказались не в курсе произошедшего и ждали дальнейших указаний.

Император с Агатой на руках, Эн и Валлиус вышли из двух лифтов одновременно. Главврач, оглядев застывших в изумлении сотрудников – не каждый день видишь императора, еще и с такой странной ношей, – скомандовал:

– Заведующий реанимационным отделением идет с нами. Остальные пока могут расходиться по своим рабочим местам. Домой никто не уходит.

Вперед вышел высокий мужчина с густыми черными волосами и направился следом за императором, Эн и Валлиусом, которые уже следовали к лифтам.

– Алекс, в какую палату? – спросила Эн, не оборачиваясь.

– Четыреста пять.

Арен разговоров почти не слышал – он нес Агату как можно осторожнее, стараясь не забывать про эмпатический щит. Ощущать сейчас чужие эмоции он совершенно не хотел – своих было слишком много.

Контур, коконом окружавший дочь, не мерцал и не пульсировал – просто светился, так же ярко, как и прежде, когда Агата лежала на земле среди пепла. И императору казалось, что он несет на руках не только дочь, но и Софию.

Милая маленькая София. Неужели больше никогда?..

– Сюда, – сказала Эн, распахивая перед Ареном створки белой больничной двери.

Палата, в которую вошел император, была очень просторной, с удобной, почти двуспальной койкой, широкой тумбочкой, столом у окна, парой стульев и даже шкафом для одежды – но Арен этого и не заметил. Он аккуратно, не дыша, положил Агату поверх белоснежного покрывала и с тревогой вгляделся в лицо дочери – бледное и по-прежнему безучастное. Она словно спала, но это точно был не сон – иначе Арен уже дозвался бы.

– Около получаса назад возле Императорского музея была активирована портальная ловушка, – заговорил главврач. – Ее высочество осталась невредимой благодаря тому, что… – Он на секунду запнулся, будто эта мысль его удивляла. – …Что ее аньян стала контурным щитом.