Женевьева (СИ) - Мирная Татьяна

Король смерил его предупреждающим взглядом.

— Я отослал Анжелику из дворца для её же безопасности.

Папа хохотнул — зло, ядовито. И я испугалась ещё сильнее, ведь в обычной жизни Саин Маруани был образцом выдержки и хладнокровия.

— Ты отослал Лику в южную провинцию, где кишат разбойники и шитулы (бродячие гоблины — Прим. авт.), словно нарочно хотел подставить её! Только благодаря счастливой случайности мы встретились в Далиде, и я забрал Анжелику с собой.

Эжен пожал плечами.

— Саин, ты знаешь не хуже меня: она выжила бы и в Гранях!

— Но не беременная же!

А я слушала спор отца и короля и понимала, что они давно знакомы и знакомы хорошо. Папа тыкал Эжену, и тот ничего не сказал, словно подобное было в порядке вещей. Так общаются давние друзья, прошедшие огонь и воду!

— Ты двадцать шесть лет не давал о себе знать. Почему сегодня вдруг объявился? — спросил отец.

Меня, кстати, тоже интересовал этот вопрос, и я посмотрела на короля. Он спокойно встретил мой недоверчивый взгляд.

— Я знаю, что виноват перед тобой, Женевьева. И перед твоей мамой. Я не мог быть с вами. Мне пришлось выполнить свой долг перед страной и жениться на Орнелле. Но я знал, что вы с мамой в надёжных руках. Какими бы ни были наши отношения с Саином, я уверен, что он хорошо заботился о вас. А внимание с моей стороны принесло бы только лишние неприятности. Я знал, где ты, что с тобой. Не привлекая внимания, всегда был в твоей жизни и непременно пришёл бы на помощь в случае опасности. Моё отцовское сердце радовалось, наблюдая за твоими успехами и достижениями!..

Я слушала короля, и меня не покидало ощущение наигранности, какой-то театральщины: слишком много пафоса было в его словах, слишком идеальны эмоции на лице. Не знаю… Не верила я Эжену Скеме. В поисках поддержки обернулась к отцу, и он обнял меня за плечи, привлекая к себе. Сразу стало как-то легче. Король нахмурился, заметив это.

— Я всё понимаю… Было бы глупо надеяться, что ты сразу примешь меня и признаешь родную кровь, — он вздохнул и, выдержав трагическую паузу, сказал: — Женевьева, начинаются каникулы, и я хочу пригласить тебя во дворец.

— Зачем?

— Познакомиться поближе.

— Зачем? — это уже спросил папа. — Что ей это даст? Ненависть и насмешки твоей жены и дочери?

— Моё покровительство и титул, — поправил Эжен Скема. — Не принцессы, конечно, но леди. Разве это плохо или помешает девочке?.. А что касается моей семьи, так она знает о Женевьеве.

Мне подурнело.

Дело в том, что принцесса Сисилия училась в той же Академии, что и я, только на третьем курсе и на другом факультете. Что-то, связанное с искусством или историей. В общем, никому ненужная ерунда, но с дипломом. Учиться в одно время с наследной принцессой было тем ещё удовольствием. Во-первых, студенты знали, что по академии бродят её охранники, всё контролируют, отслеживают, и это очень напрягало, не давало расслабиться и оторваться как следует. Во-вторых, видеть, как Сисилии угождают преподаватели, кто-то в открытую, а кто-то пытаясь сохранить остатки самоуважения, было смешно… Ну и ещё немного обидно, когда с нас шкуру драли за пропущенные лекции, а ей за это ничего не было. Кто учился с золотыми детками, тот меня поймёт. За всё время мы не перекинулись с принцессой ни единым словом. Общих занятий нам не ставили, а в столовой она не обедала. И те несколько раз, что мы встречались, были исключительно на спортивных площадках, где проходили межфакультетские соревнования. Сисилия с друзьями приходила поддержать свою команду, и я смогла рассмотреть её. Принцесса была похожа на мать — голубоглазая блондинка среднего роста, с так любимой мужчинами фигурой «песочные часы». Не ослепительная красавица, но и не тролль. Она стояла на трибуне вместе с остальными и кричала, болея за своих. Какого-то концентрированного высокомерия в Сисилии я не замечала. Тот же сынок главного королевского советника пыжился куда больше. Она не требовала раболепия от окружающих и вела себя как обычная девчонка, пользующаяся популярностью. Наверное, принцессе хватало той горстки жополизов, что постоянно бегали за ней с высунутыми языками…

— Я против! — в мои размышления ворвался голос отца. — Нечего Жене делать во дворце! У неё есть дом и семья!

— Сегодня есть, а завтра может и не быть! — с деланным вздохом заметил король. — В жизни боевых магов всё так зыбко, особенно, когда они калеки.

Честно признаюсь, в этот момент я ненавидела короля. Потому что сказанное им было не просто подлостью, но и явной угрозой. Мой отец очень давно получил серьёзную травму ноги, поэтому был вынужден сменить род деятельности. Вместо опасной, но прибыльной работы боевого мага, он стал обычным делопроизводителем в небольшой фирме. Мы, конечно, не голодали и раз в год могли отдохнуть на Таэльском море, но и богачами себя не считали.

После слов Эжена Скемы мне стало дурно. Лишиться единственного дорогого человека я не хотела. Отец тоже всё понял, на его скулах заиграли желваки. Я успокаивающе погладила его по руке и выразительно глянула на короля. Тот как ни в чём не бывало улыбнулся мне:

— Ты не хочешь познакомиться со своей сестрой?

Вот так я попала в королевский дворец. Отчасти боясь за отца, отчасти из-за любопытства.

Я пришла вечером, получив приглашение на ужин. Меня провели по длинному пустому коридору, и наконец я оказалась в большом зале, где собралась королевская семья. Эжен Скема представил меня жене и дочери и усадил на диванчик, пристроившись рядом. Наверное, он хотел поддержать, но сделал только хуже. Его шутливый тон и смех напрягали ещё больше, а потешные истории раздражали. Потому что король делал вид, что всё прекрасно. Но привести в дом взрослую незаконнорожденную дочь — это не прекрасно, это печально. Королева Орнелла с любопытством разглядывала меня, задавала вежливые вопросы. Какого-то негатива или ревности я не чувствовала… Меня всегда удивляли эти браки аристократов, когда после рождения наследника муж и жена разъезжались по разным домам и жили каждый своей жизнью. Понятно, что король с королевой себе такого позволить не могли, но супружеской верностью Эжен Скема не отличался, и по Линахенгу гуляли слухи о его многочисленных любовницах. А королева… Думаю, она тоже не скучала, только всё это тщательно скрывалось теми же «тенями». Мой случай был особый. При обыкновенном подсчёте выходило, что Эжен Скема обрюхатил маму ещё до женитьбы, и получалось, что измены как таковой не было.

А вот принцесса Сисилия ревновала. Ещё бы! Вдруг откуда ни возьмись у папеньки новая любимица нарисовалась!.. Она просканировала меня с головы до пяток презрительным взглядом и фыркнула, выказывая своё мнение обо мне.

— Лучше бы я с друзьями погуляла!

— Сходите ещё, вместе с Женечкой, — папенька улыбнулся ей. — Что вам, молодым, с нами вечер коротать, правда?

Вот вроде улыбался ласково, а Сисилия ротик-то свой захлопнула.

Весь вечер я чувствовала себя неуютно и, отвечая на вопросы, боялась выглядеть недалёкой деревенщиной. К счастью, никто не спрашивал о маме, потому что это только моё и папино. Чужим в нашу семью лучше не лезть! О себе я рассказывала более охотно по одной простой причине: я была уверена, что король и так собрал всю интересующую его информацию. Чуть позже мы перешли в столовый зал, и когда я увидела пять вилок и пять ножей, мне стало совсем не по себе. Но король Эжен с милой улыбкой шепнул:

— Смотри на меня и повторяй. Всё просто!

Сисилия в очередной раз громко фыркнула, явно насмехаясь надо мной. Я зло прищурилась и, кивнув в её сторону, спросила у папеньки:

— А так за столом тоже можно делать?

Король засмеялся, весело глядя на дочь.

— Получила, Силь?

Та насупилась, но больше своё «фу» мне не демонстрировала. Мы сели за стол. Признаюсь, я еле дождалась конца ужина. Ну их, эти дворцы! Пока разберёшься, что да как, весь аппетит пропадёт!

После король, извинившись, удалился, а мне показали мою комнату и оставили отдыхать. Я позвонила отцу, успокоила его, но говорила аккуратно, догадываясь, что нас прослушивают. Через окно смотрела на красивый цветущий парк и чувствовала себя взаперти. Хотелось домой, где всё родное и знакомое!