Надежда Башлакова - Мгновение длиною в бездну. Рождение Топаз. Книга 1
Глава 4 Храм Сварога
Стоя на утёсе, она просила прощение у своих богов за все, что с нею произошло, за убийство, которое она совершила, и за то, что ей ещё только предстояло совершить.
Затем она стала на самый край утёса, земля испуганно осыпалась у неё под ногами. Девушка когда–то звавшаяся Девочкой, распростёрла руки в стороны, словно крылья, и полетела. Так вначале оно и казалось, и возможно кто–то издалека и вправду поначалу принял её за огромную белую птицу или вилу, но вот сила притяжения Матушки Макоши взяла своё, и девушка, на мгновение зависнув в воздухе, стала стремительно падать вниз, навстречу бурной реке, с её неизменными переходами и порогами.
Впоследствии она уже не помнила, когда именно потеряла сознание, от силы удара или от стремительности полёта. Да это уже было и не важно. Первостепенное значение имело то, что она выполнила свою земную миссию, которую сама же себе и отрекомендовала. Но вот, в какой–то момент её сознание куда–то исчезло, и она погрузилась в пустоту небытия, из которой уже вышла значительно позже.
Как и всё живое и не живое в природе, людей тоже можно классифицировать. Но это в общей массе, а в частности же разговор пойдёт об охотниках. Так вот охотники это понятие общее и относительное, ведь охотники тоже бывают разные. Одни из них это те, что убивают животных только для того, чтобы использовать их себе для пропитания. Действия эти вполне понятны, оправданны и объяснимы. Другие, убивают главным образом пушных животных, ради ценного меха, то бишь шкур. Такое поведение тоже часто оправданно, но не всегда приемлемо. Третьи же, это те люди, что убивают ради удовольствия, ради того, чтобы потешить своё самолюбие и похвастаться перед друзьями новыми ветвистыми рогами на стенке, головой редкого животного, чучелом или просто новым ковриком с разведёнными в разные стороны когтистыми лапами и вполне настоящей головой. Таких людей и людьми–то в полном понимание этого слова назвать трудно. Хотя с другой стороны, что говорить о животных, когда издавна известно, что и человек человеку тоже волк. Так вот речь сейчас идёт о том, насколько ещё труднее назвать людьми тех, кто убивает зверя–мать как раз в тот период, когда она вынашивает или уже вскармливает подрастающих детёнышей, обрекая тем самым несмышлёнышей на голодную и жестокую смерть.
— Мы в растерянности, святой брат. Охотники убили самку парда. К тому времени как мы подоспели, в живых остался только один котёнок, да и она очень слаба. Организм обезвожен, на боку рваная рана, вероятно падальщики постарались. Мы не знаем, стоит ли и дальше её мучить, пытаться спасти, если всё равно нам не разу не удавалось их приручить. Они не созданы для жизни в неволе. Парды не чета нашим варнам.
— Котёнка лечите. — Слепой седовласый старец остановил взмахом руки, открывшего было рот жреца. — Время пришло. На днях два брошенных котёнка с изувеченными в прошлом телом и душой, откроют для себя новую жизнь, чтобы соединиться воедино, обретя в друг друге долгожданную опору. Они встретятся в настоящем, чтобы бок о бок встретить превратности будущего.
Жрец кивнул. Он не стал ничего переспрашивать, уточнять, как не стал и интересоваться вторым котенком, упомянутым незрячим стариком, давно привыкнув доверять древнему слепому мудрецу. Он, как и все, давно уже усвоил, что в их храме прошли посвящение и прожили свои жизни уже сотни поколений жрецов, когда–нибудь и он завершит свой земной путь, и его последователи, а этот древний старец, как был старцем ещё при самом старшем из братьев, так и останется старцем и при последующих поколениях, сменяющих друг друга жрецов.
Жрец только учтиво поклонился человеку, которому безоговорочно верил и которого почитал как бога, и молча вышел, торопясь выполнить новый завещанный ему завет.
Вначале темнота стояла полная, а затем до её сознания стали доходить проблески света, в частности, она стала различать звуки. Сначала отдалённые переливчатые рокоты, а затем и вполне отчётливые человеческие голоса.
— Похоже, она всё же не уйдёт. Она с нами и довольно–таки скоро должна прийти в себя. Позовите Почтеннейшего.
Девочка слышала этот голос отчётливо, слышала и какой–то неровный шёпот, затем лёгкие шаги, скрип и, последующий за ним, шлепок тяжёлой двери. Она силилась открыть глаза, или хотя бы пошевелить губами, но у неё ничего не получалось. Вскоре, она смирилась с бесполезностью своих попыток и затихла. То есть затихла внутренняя сущность её я, в то время как внешняя при этом казалась по–прежнему невозмутимо спокойной.
Затем она услышала, как снова отворилась дверь, на этот раз пропуская через себя кого–то со старческой шаркающей походкой, чуть позже ей ещё предстояло узнать, как ошибочно было тогда её мнение. Шаги сопровождало лёгкое постукивание трости.
— Да я вижу, она пришла в себя. — Произнёс твёрдый усталый голос.
— Но она не двигается и даже не шевелится, Почтеннейший.
— Она прекрасно слышит нас, но пока ещё не в состоянии присоединиться к нашему обществу. Не так ли, моя дорогая? Сейчас мы поможем тебе снять скорлупу пробуждения.
Он запел какую–то тихую завораживающую песню, глухо, монотонно, но при этом до удивительности красиво. Чудо!
Девочка резко открыла глаза, секунда и она уже приподнялась со своего ложа, разглядывая грубое каменное помещение в котором находилась, деревянную лавку, на которой лежала, и простую коричневую простынь, которой была укрыта. Ещё секунда и к ней вернулся и дар речи.
— Странно, я несколько по–другому себе представляла обитель богов. Да и вы как–то не соответствуете моим представлениям о праведных богах. — Подозрительно произнесла она, переводя взгляд с одного, то ли человека, то ли бога, на всех остальных, расположившихся вокруг неё. Почти все они были молоды, а точнее за исключением одного, по–видимому, именно он и являлся тем самым Почтеннейшим. Только вот что он мог там себе видеть, Девочка в толк взять не могла, потому, как старик определённо был слеп и, вероятно, уже довольно давно. Но с другой стороны результат его зрячества был на лицо, и она сама была тому живым примером.
Все присутствующие были одеты в вязаные рубахи и штаны, поверх была накинута коричневая жилетка из того же материала, что и простынь укрывающая её.
После этих её слов, губы старика тронула тёплая улыбка.
— Ты права, обитель богов несколько отличается от нашего скромного храма. Да и мы не в коем случае не претендуем на роль богов, вполне довольствуясь ролью их преданных служителей. — Тихо, но твёрдо ответствовал он.
— Храм? Как я здесь оказалась?
