Кэми Гарсия - Прекрасные создания
Слишком поздно, Лена. Ты уже мой друг.
Я не могу им быть.
Мы связаны всем этим, мы вместе.
Пожалуйста, ты должен мне верить. Это не так.
Она отвела глаза, прислонившись спиной к лимонному дереву. Она выглядела несчастной.
— Я знаю, что ты не такой, как остальные. Но кое-что обо мне ты принять не сможешь. Я не знаю, почему мы связаны таким образом. Я тоже не понимаю, почему мы видим одинаковые сны.
— Но я хочу знать, что происходит…
— Через пять месяцев мне будет шестнадцать лет, — она выставила руку, на которой черными чернилами было выведено число 151. — Сто пятьдесят один день.
Ее день рождения. Изменяющаяся цифра на ее руке. Она вела обратный отсчет дней до ее дня рождения.
— Ты не знаешь, что это означает для меня, Итан. Ты ничего не знаешь. После этого, возможно, меня здесь не будет.
— Но сейчас ты здесь.
Она посмотрела куда-то за мою спину, на Равенвуд. Когда она, наконец, заговорила, на меня она не смотрела.
— Тебе нравится тот поэт, Буковский?
— Да, — ответил я, сбитый с толку.
— Не пытайся.
— Я не понимаю.
— Это то, что написано на могиле Буковского.
И она ушла, исчезнув в проеме каменной стены. Пять месяцев. Я не имел ни малейшего понятия, о чем она говорила, но охватившее меня чувство было знакомо.
Паника.
Пока я нашел проход в стене, она исчезла, словно ее никогда здесь и не было, оставив за собой лишь слабый шлейф аромата розмарина и лимона. Смешно, что чем больше она хотела убежать, тем настырнее я был в намерении следовать за ней.
«Не пытайся».
Совершенно уверен, что на моей могиле будет какая-нибудь другая эпитафия.
1. Джулеп — напиток из виски или бренди с водой, сахаром, льдом и мятой (прим. переводчика)
Глава 7
Двенадцатое сентября. Сестры
(переводчик: Юлия Bellona Бовенко)
Кухонный стол был все еще накрыт, когда я вернулся домой. К счастью для меня, потому что Амма убила бы меня, если бы я пропустил обед. Я не учел того, что сарафанное радио активировалось в тот момент, когда я вышел с урока английского. Должно быть, не меньше половины города позвонило Амме к тому моменту, как я добрался до дома.
— Итан Уэйт? Это ты? Потому что если это ты, то у тебя крупные неприятности!
Я услышал знакомый грохочущий звук. Все было гораздо хуже, чем я думал. Я нырнул в дверной проем, ведущий на кухню. Амма стояла возле стола в ее дерюжном рабочем переднике, на котором было четырнадцать карманов для гвоздей, и на котором можно было держать до четырех электроприборов. В руках у нее был огромный китайский нож, а на столе лежала гора морковки, капусты и других овощей, которые я не смог определить. Блинчики с начинкой требовали куда более мелкой шинковки, чем любой другой рецепт в ее голубой пластиковой коробке. И, если она взялась за блинчики с начинкой, то дело было вовсе не в ее любви к китайской кухне, — она была в бешенстве.
Я попытался придумать приемлемое объяснение, но у меня ничего не вышло.
— Тренер позвонил днем, и миссис Инглиш, и старший арфист, и мама Линка, и половина леди из ДАР. А ты знаешь, как я ненавижу болтать с этими дамами. Все они двуличны, как черти.
Гатлин переполняли всевозможные женские организации, но ДАР была выше всех остальных. На самом деле, это название расшифровывалось как «Дочери американской революции», и вам еще надо было доказать, что вы относитесь к настоящим патриотам американской революции, чтобы стать полноправным членом этой организации. А статус полноправного члена организации давал право указывать вашим соседям на улице вдоль реки, в какой цвет красить дома и вообще командовать, надоедать и осуждать всех и каждого в городе. Только если этим соседом не была Амма. Хотел бы я на это посмотреть.
— И все они твердят одно и то же: ты ушел из школы посреди занятий, погнавшись за этой девочкой, Дюкейн, — еще одна морковка перекатилась по разделочной доске.
— Я знаю, Амма, но….
Капуста раскололась напополам.
— А я сказала: «Нет, мой мальчик никогда бы не ушел из школы без разрешения и не покинул бы практический урок. Должно быть, это ошибка. Должно быть, это другой мальчик отнесся с таким неуважением к учителю и опорочил свою фамилию. Это не может быть тот самый мальчик, которого я воспитала и который живет в этом доме», — через стол перекатился зеленый лук.
Я совершил худшее из преступлений, поставив ее в неловкое положение. И хуже всего то, что я сделал это на глазах у миссис Линкольн и остальных дам из ДАР — ее заклятых врагов.
— И что ты хочешь сказать в свое оправдание? Что заставило тебя вылететь из школы так, словно тебе кто-то штаны поджег? И я даже не хочу слышать о том, что это произошло из-за какой-то девчонки.
Я глубоко вздохнул. Что я мог сказать? Что я многие месяцы грезил о загадочной девушке, которая появилась в городе и совершенно случайно оказалась племянницей Мэйкона Равенвуда? И, в дополнение к пугающим мечтам об этой девушке, у меня было видение о другой женщине, которую я не знал и которая жила во времена гражданской войны?
Ага, тогда я оправдаюсь как раз к тому моменту, когда солнце взорвется и солнечная система погибнет.
— Это не то, что ты подумала. Ребята в нашем классе не слишком хорошо приняли Лену, дразнили ее из-за дяди, говорили, что он таскает трупы в своем катафалке, вот она расстроилась и выбежала из класса.
— Я все еще жду той части повествования, которая объяснит, какое это отношение имеет к тебе.
— А разве не ты всегда мне говорила, что надо жить по заповедям Господа нашего? Неужели ты думаешь, что он бы не захотел, чтобы я поддержал того, кого дразнят?
Теперь я довел ее до ручки. Я видел это по ее глазам.
— Не смей использовать Слово Божье в оправдание нарушений школьных правил, или я клянусь, что выйду наружу, схвачу лозину и вобью здравый смысл в твой зад! И не посмотрю на то, сколько тебе лет. Ты меня слышишь?
Амма никогда и ни чем ни разу в жизни не ударила меня, хотя и несколько раз угрожала мне розгами для острастки. Но сейчас был неудачный момент для того, чтобы напоминать ей об этом.
Ситуация из плохой быстро становилась просто отвратительной; мне срочно нужно было чем-то отвлечь ее. Медальон все еще прожигал дыру в моем заднем кармане. Амма любит все загадочное. Когда мне было четыре, она учила меня читать по детективам и кроссвордам поверх ее плеча. Я был единственным ребенком в детском саду, который смог прочитать слово «экспертиза» на доске, потому что оно было очень похоже на слово «медэксперт». Медальон был очень хорош в качестве очередной загадки. Нужно всего лишь пропустить ту часть, которая касается видений о гражданской войне.
