Лилия Батршина - Глаз дракона
— Боги мне подарили самую потрясающую женщину на свете, — услышала девушка его тихий-тихий шепот. Удивленно подняла брови, не зная, как на это реагировать. А Сонэр прижал ее ладонь к своей щеке и, совсем как Олум, нежился под ней, то и дело поднося к губам и целуя. Лада сидела молча, онемев от такой разительной перемены в муже — раньше такой нежности он не проявлял. Наконец она решила, что с ним злую шутку сыграло спиртное, и грустно улыбнулась.
— Ты много выпил, — произнесла она со вздохом.
— Я не выпил и половины бокала, — возразил Сонэр, выпустил ее руку и обнял Ладу крепче. Снова прижался лицом к ее плечу и некоторое время сидел так. Лада наклонилась и снова поцеловала его волосы.
— Что с тобой? — тихо спросила она. — Что случилось? Почему ты пьешь?
Сонэр вздохнул, отстранился и откинулся на спинку кресла, при этом не выпустив Ладу и почти заставив ее таким образом улечься ему на грудь. Несколько минут молчал, прижимая ее к себе и щекоча ее щеку дыханием.
— Тэйлор меня предал, — наконец сказал он. Глянул на нее. — Да ты ведь и сама наверняка об этом догадалась. Он готовил заговор, хотел меня убить, причем так, чтобы никто не подумал, будто это убийство. После моей смерти, поскольку у меня нет прямых наследников, он хотел взять власть в свои руки, а возможные бунты подавить. Он набрал достаточно большую команду заговорщиков, но до сих пор не мог придумать, как же ему осуществить свой план. И тут я привез тебя. Он решил, что это хороший шанс подобраться ко мне, и попытался вовлечь тебя в свою игру.
Лада покачала головой.
— Он со мной говорил всего один раз, — возразила она. — Пытался меня против тебя настроить, заведомую ложь наговорил. Я уж сама додумалась, что тут неладное что-то творится.
— Я давно подозревал, что против меня что-то затевается, но что, где, кто… — Сонэр вздохнул. Еще немного помолчал. — То слово последнее, которое ты меня спросила… «Рими» — это двоюродный брат. Оно все на свои места поставило. У меня есть двоюродный брат, дракон, как и я. Он живет довольно далеко отсюда на другом острове, но с самого рождения горит желанием меня извести и занять мое место главного в роду. Я знал, что он наверняка попытается кого-то завербовать из моего окружения, вот, пса завел, чтобы себя обезопасить от внезапного нападения. Только не думал я, что это будет Тэйлор…
— Почему? — спросила Лада.
— Я его считал своим другом, — глаза Сонэр сузились, снова пожелтели, превращаясь в хищные глаза ящера. — Лучшим другом, Лада. Единственным. Мы с ним огонь и воду прошли, всегда вместе были. А сегодня оказалось, что он меня ненавидел лютой ненавистью. Я его однажды от смерти спас, так он меня за этот свой долг ненавидел, да еще за многое, что было. Завидовал, как оказалось, тому, что я везде главный, что я дракон, что я им командую, что я из богатого да уважаемого рода происхожу… Ему мой братец свой замок и титул обещал, если Тэйлор ему поможет. Вот он и купился… Тварь…
Сонэр сжал кулаки, Лада успокаивающе погладила его по плечам.
— И ты поэтому пьешь? — Сонэр кивнул в ответ. Лада вздохнула. — А как ты узнал-то все?
— Да ты мне как стала вопросы задавать, я и понял, — усмехнулся Сонэр. — Отдал приказ страже, те его схватили. Его даже пытать особенно не потребовалось, он от страха все сам рассказал. Сообщники его тоже схвачены. Так что спасибо тебе. Если бы не ты, я бы никогда об этом не узнал.
— Да не за что, — смущенно улыбнулась Лада. Снова погладила его по плечам. — Ты просто резкий очень, вспыхиваешь на раз. Не каждый такое вытерпит…
— Ты же терпишь, — улыбнулся Сонэр.
— Так это ж я, — тоже улыбнулась Лада. — Я жена твоя, мне волей-неволей терпеть приходится. Тебе повезло, у тебя люди верные… ну, почти все. Но ведь ты своей резкостью всех других против себя выстраиваешь, сам армию против себя куешь. Сколько у тебя врагов, а?
— Много, Лада, — он обнял ее крепче. — Много. А из друзей теперь — только ты да Олум. Будете моей армией?
Лада рассмеялась. Олум, внимательно наблюдавший за ними, гавкнул в знак согласия.
— Будем, — смеясь, сказала Лада. И вдруг посерьезнела. — Слушай, а что ты сделаешь… с заговорщиками?
Сонэр снова погладил ее по щеке.
— Не думай об этом, — вместо ответа сказал он. Провел ладонью по ее шее, по подбородку, запустил пальцы в ее волосы и осторожно, словно спрашивая разрешения, тронул губами ее губы.
Заскрипел пол, за ним дверь. Лада открыла и скосила глаза. Из комнаты демонстративно вышел Олум. Оборвав поцелуй, она отстранилась и рассмеялась.
— Какой у тебя деликатный пес, все понимает! — заявила она Сонэру. Тот рассмеялся вместе с ней и снова прижался к ее губам.
— А его хозяин? — спросил он, на миг отстранившись, и снова притянул ее к себе…
Я люблю тебя…
Лада улыбнулась, услышав во сне знакомый голос.
Я люблю тебя, слышишь? Люблю…
Лада чуть повела плечами, выплывая из глубин сна на его грань с явью.
— Люблю, Лада… — вдруг услышала она над собой тихий шепот. Вздрогнула и раскрыла глаза, мгновенно просыпаясь. Шепот был настолько реален, что к сну она его никак не могла приписать.
— Что? — так же тихо прошептала она, не поворачиваясь.
— Я люблю тебя… — шепнули ей в самое ухо. Лада медленно и очень осторожно повернулась к Сонэру. Встающее из-за горизонта солнце бросало сквозь оконное стекло отсвет на стену и на его лицо, и казалось, будто его глаза зажглись от этого отсвета. — Я люблю тебя, Лада. Ты должна это знать.
Лада на несколько секунд закрыла глаза, потом осторожно открыла, как будто боясь выпустить из них зажегшееся в ней счастье. Она ничего не сказала — просто не знала, что сказать. Может быть, она должна была сказать то же самое — что она его любит? Ведь она давно это поняла. Давно…
Наверное, в ту самую минуту, когда его конь, сверкая копытами и вздымая с дороги столбы пыли, мчал его к выезду из ее деревни, а она смотрела ему вслед и улыбалась мягкой, едва заметной улыбкой. А может быть, даже раньше — когда увидела его у своей ограды. Она поняла, что почти влюбилась, и решила, что если бы он пробыл рядом с ней хотя бы еще полчаса, она влюбилась бы окончательно и бесповоротно. И даже грустно обрадовалась, что он уехал: влюбиться в неровню, который если и ответит взаимностью, то уж честь по чести точно ничего не сделает, было для нее позором. Она нещадно гнала от себя мысли о нем, резко одергивала себя на празднике Первой Июльской ночи, когда замечала, что начинает невольно искать глазами его. Но от судьбы, видимо, не уйдешь… И здесь одной из самых мучительных мыслей для нее была мысль о том, что для Сонэра она — лишь внешность, оболочка, тело, которое притягивает его в чисто физическом смысле. Ей казалось, что — в особенности поначалу — ничего больше его в ней не интересовало. А потом она запуталась, не зная, как расценивать его странные взгляды и их двухчасовые разговоры, которые он всегда сам начинал. И вот, он сказал, что он ее любит…
