Александр Бромов - Дорога к себе
Сантилли с Оэлем только разогрелись, когда йёвалли, небрежно помахивая бутылкой, вышел на середину зала и осмотрелся, выбрав место у крайнего бильярдного стола. Спохватившегося ашурта прижали уже заключенным Договором, и в благоговейной тишине, упавшей на трактир, стало слышно, как булькает вино в горлышке.
Именинник слизнул последнюю каплю и показательно повертел пустым сосудом.
— Силен, Непоседа! — восхищенно выдохнул Роман.
Лас свел разбежавшиеся глаза к переносице, сосредоточенно покачался и уверенно грохнул донышком о зеленое сукно стола. Стук послужил началом отсчету. На тридцати йёвалли поднял указательный палец, но уронил голову. Демоны дружно проскандировали «Лас». Тот подумал и вытянул руку вверх, сложив знак «победа». Сил хватило еще на три удара, герой вечера под дружный рев зрителей сделал шаг вперед и рухнул на пол.
Спустя полчаса приведенный Сахом в относительно приемлемый вид принц сидел на коленях Сантилли, крепко обхватив его за шею, а Эдингер жаловался им на жизнь. Подлые друзья, подстроившие пари, давно удрали танцевать и мучить Тимми разговорами о жизни оборотней.
— Да женись уже на ней, — Ласайента, поморщившись, потерся лбом о волосы ашурта и шумно втянул носом воздух. — Надо выпить этот чертов ящик, или мы сами с ним сопьемся.
— Она бескрылый дракон. Раб. Дети бескрылого дракона — тоже рабы, — грустно сообщил советник, подперев рукой щеку.
Сантилли озадаченно почесал бровь и потребовал:
— Повтори, я не понял.
— Повторяю, — Ин Чу принялся сооружать из сыра и ветчины самолетик. — Наступили тебе на хвост, а ты в отместку забираешь, например, у него ребенка, режешь ему крылья и прижигаешь, чтобы не отрасли. А-ам, — Эдингер закинул в рот две желтые в дырочку пластинки и сокрушенно развел руками, — и нет дракона. Она же ко мне еще девчонкой попала.
— Но родить-то она сможет? — ашурт, нахмурив брови, разглядывал одинокое «туловище». — Или ребенок будет человеком?
— С чего вдруг? — на свободный стул уселся Таамир и сцапал остатки «дракона».
— Тогда забей, — разрешил Сантилли, неопределенно покрутил рукой, подумал и добавил. — На всех. А будут дергаться, намекни на увеличение поголовья пешеходов или скажи, что, император приказал. Да, так лучше. Ты ей свободу дал? Дал. Пользуйся. Хочешь, я указ нарисую?
Эдингер развернулся к залу, облокотился на спинку стула и, положив подбородок на ладонь, стал наблюдать за Джулиане, только что сменившей Олега на Рашида.
— Зря колеблешься, — подлил масла в огонь ашурт, — хорошая жена: умная, красивая, верная. Смотри, султан у нас дядька не промах, глазом моргнуть не успеешь, а девочка уже в гареме и ждет ребенка.
— Да, — отрешенно согласился дракон, — верная.
Он, покачнувшись, решительно поднялся, подошел к девушке и подчеркнуто вежливо забрал ее у партнера.
Сантилли обвел взглядом зал и мысленно усмехнулся: ничего у них не меняется, разве что разрослась компания с первого дня рождения Мишеля, когда они решили собираться в «Перекрестке» на праздники. Но два года как разбилась в горах Евгения, попавшая на флайерре в снежный шквал. Повзрослела Джесси и выглядит уже лет на пятнадцать старше вечно юного мужа. Сто шестьдесят лет, двое детей. Сколько ей еще осталось? После трехсот все уходят, так или иначе. Но маркиз спокоен, как удав. Следовательно, что-то придумали.
Постарел Серж, хотя сам он про себя говорит — возмужал. Седина выбелила белым волосы и бороду Рашида, но султан по-прежнему крепок и держит приличный гарем.
И нет больше говорливого кота, оставившего после себя щемящие воспоминания. Совсем немного, каких-то пять лет, не дожил Демон до совершеннолетия Ласайенты, уснув на своем двухсотлетнем юбилее у Таамира на руках. И не проснулся.
«Он же всех наших детей вынянчил, — с тоской подумал Сантилли. — Кто будет рассказывать сказки нашим внукам?».
Но суровая проза жизни быстро вернула ашурта в реальность.
— Сан, меня тошнит, — глухо пожаловался Лас волосам друга и подозрительно завозился.
— Только попробуй, — Сантилли спешно открыл портал и сбросил умирающего принца с колен, крикнув в полумрак на той стороне. — Лео, займись пассажиром и сразу обратно его.
Подошел Эдингер, обнимающий Джулиане за талию.
— Укачало? — весело осведомилась девушка.
Народ в трактире успел немного протрезветь, когда Леонардо вместе с сыном привел бледного, как покойник, Ласа и сдал на руки ашурту, проворчав нечто нелицеприятное в адрес не знающих меры демонов.
— У тебя прислуга разболталась, — недовольно констатировал Таамир, прочно обосновавшийся за их столиком.
Уходящий человек прекрасно все расслышал, но никак не среагировал, а вот Сантилли задумался.
— А черт его знает, — созрел он через некоторое время, и закончил совсем не так, как ожидали драконы. — Я Роберте за ее пироги все, что хочешь, прощу, но, да, зубы наш авторитет ландшафта отрастил, как у гурша. Допрыгается — тебе отдам. В аренду. Они с Бьерном тебе такого наланшафтят. Помнится, как-то он с учеником кусты у тебя по дворцу насадил. Между прочим, красиво было. Зря ты приказал убрать.
— Бьерн давно не у дел. Старый совсем. Путается в заклинаниях, — освежил память императора Таамир, и хмыкнул про себя: как же, отдаст он. Если кому рассказать, что император по несколько раз в день проигрывает словесные баталии языкастой прислуге — никто не поверит. И ведь оба довольны.
Возле их стола разноцветной райской птицей возникла Ирина, звеня многочисленными браслетами, и бесцеремонно подергала стул Таамира за спинку.
Ин Чу вывернул голову, рассматривая ее снизу, и неожиданно прекрасно поставленным голосом пропел:
— Кто ты, прекрасная дева?
— Смена власти. Перелетай, Горыныч, к стенке, — женщина, зловеще рассмеявшись, взмахнула широкими рукавами, как крыльями, и начала отодвигать свободные стулья в сторону.
— Седеть начала, а все, как ребенок, — проворчал король, и не думая трогаться с места. — Начинающийся маразм?
— Всего ли скончавшийся патриархат, — Ирина значительно прищелкнула пальцами. — Женская революция в действии. Ты перелетаешь или переползаешь, птичка певчая?
Дракон снисходительно улыбнулся, прислонился к стене и величественно скрестил руки на груди. Собеседники несколько ударов сердца молча следили за женой султана, развившей бурную деятельность по слиянию всех столов в один, потом вынужденно присоединились, оставив Сантилли со спящим принцем в гордом одиночестве. Таамир благосклонно кивал головой и давал бесплатные советы. Помогать он явно никому не собирался.
