Ольга Резниченко - Враги
(вдруг дернулся, дернулся Берн ко мне и тут же схватил в объятия, прижал к себе)
— ОТПУСТИ!
Только и смогла выкрикнуть я, но его губы вмиг коснулись моих, лишая звуков.
Упорные, наглые, смелые движения, не реагируя на отказ, на сопротивление. Берн пытался нежными поцелуями меня одарить, но от постоянного брыкания и злости, сводилось всё к нулю — к неуклюжим, порой грубым и дерзким, нелепым ласкам.
Еще мгновение — и неспешно отстранился. Смачный, со всей горечью и возмущением плевок полетел тут же ему в лицо.
— Сукин сын, еще раз такое вытворишь — я тебя убью!
— Ба, — вдруг идиотски заулыбался, спешно стер мою слюну со своей щеки Геер, — даже не разъедает кожу.
— УБЛЮДОК! — гневный удар, толчок руками, кулаками в грудь — и пнула, пнула его от себя. — Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ!.. больше всего на свете… НЕНАВИЖУ!
(замер, замер, вмиг заледенела его улыбка — маскируя удивление и боль)
— Я никогда тебя не прощу… Пойми уже!
НИКОГДА.
(уже более сдержано, сухо прорычала я;
резкий разворот — шаги на выход)
— Песня закончена. Долг выплачен. Прощай.
Протараторила, было, я на прощание и тут же захлопнула за собою залы дверь.
Дерзкий, гневный лязг, разошедшийся кровавой луной по всему дому, окончательно нас двоих отрезвил, вывел из больного заблуждения. Всё, все те наши чувства, нарисованные за этот вечер, — глупый мираж, подлая ложь, которую стоит тут же забыть, разрубить на куски, пока не стало хуже, пока расставание не несет с собой — неистовую боль и жестокий, смертельный исход…
___________________________________________
Перевод:
Крис де Бург "Леди в красном"
Я никогда не видел Вас такой эффектной, как в тот вечер
Никогда не видел Вас такой счастливой, Вы были изумительны.
Я никогда не видел стольких людей, желающих побыть рядом с Вами.
Но вот Вы, повернувшись, улыбнулись мне — дыхание перехватило.
Я никогда не чувствовал такой любви так сильно, как в тот вечер
Леди в красном танцует со мной,
Щека к щеке-
И никого больше нет-
Здесь только Вы и я.
Это то, где я хочу быть…
Но я едва ли узнаю эту красотку рядом со мной —
Я никогда не забуду, как Вы были прекрасны.
Я никогда не забуду, как Вы выглядели в тот вечер.
Леди в красном,
Моя леди, Я люблю Вас.
Глава Двадцать Третья
Плевать. Плевать, что так вышло.
Переживем. Как всё всегда переживали. Пройдет немного времени, и Марат поймет, что всё не так уж и страшно. Сколько и чем смогу…. буду непременно помогать ему, пусть и негласно…. неважно. Мы выкарабкаемся, но унижаться, "продавать" себя… за одолжения — не стоит. Ничего того не стоит.
Не для того я жизнью брата рисковала, сама ад проходила, чтобы сейчас вновь мы оказались подстилкой для "сильных", стали их шавками… Не для того.
Мы вынесем этот удар вместе, и станем умнее. Мудрее.
… и больше подобных глупостей не повторим.
Не верь никому, не верь — вот, самый важный… и правильный вывод.
…
Я сидела на самом последнем ряду, в углу… (глупая попытка запрятаться), но толку. Тут всего-то "гостей" максимум — десять лиц (и это уже со мной и Дани). Марат знал, он непременно знал, что я на этом заседании присутствую, но уже не сопротивлялся. Не прогонял.
… бюрократические процедуры приветствия, начала, подводок… — и понеслась кровавая…
И как я не пыталась ни слушать, ни вникать в слова судьи, адвоката, прокурора, рассудок все равно жадно ловил звуки, анализировал, делал жестокие выводы… и наливал душу болью и горечью.
Еще немного — и дадут слово подсудимому, выждут те ненужные, раздражительные минуты (его речи)… и отправятся на совет. И зачем, зачем эта волокита? И так давно уже всё решили, давно приняли сторону клеветы и лжи…
Черт, как же хочется прикончить их всех здесь, разорвать глотку, и тем самым остальным раз навсегда втолковать, что деньги — это еще не всё. Что не повод забывать, что ты — прежде всего человек, а уж потом — какие зверские, животные начала…
Вдруг резкий удар, пинок, да так что дверь проделала полуоборот за доли секунды и с лязгом стукнулась об стену.
— Та-дааам! А вот и я!
(театрально завопил "гость", смело шагая меж рядами, четко вперед, по направлению к судье)
Замерли все от шока, и даже у блюстителя закона речь отобрало на мгновения.
Я смотрела, смотрела… и не могла поверить своим глазам.
Берн де Геер.
— И так, малыши. Я спешу,
так что разруливаем всё это ваше дерьмо по-быстрому.
(он говорил нагло, пренебрежительно, при этом не забывая периодически цинично откровенно прожевывать свою жвачку)
— Эээ… что Вы себе позволяете? Ведите себя подобаю…
— ЗАТКНИСЬ!
… когда я говорю, — гневно рявкнул Берн судье, отчего тот вмиг испуганно смолк, лишившись всяких звуков.
— Геер… — пробитый удивлением до мозга и костей, несмело окликнул его Марат.
Обернулся, милая (едкая) улыбка вмиг заплясала на губах "наглеца".
— Привет, малой. Что? Говорят, твои дела сейчас не очень?
— Зачем ты здесь?
(ухмыльнулся, немного помолчал)
— Кое-что принес тебе…
… подборка очень веселых фотографий, видео и даже пара-тройка интересных документов найдется — (тут же швырнул на стол бумажный пакет) — Ознакомься на досуге. Там все твои: и адвокатик-имбицил, с этой… твоей…. пардон, мадам, не знаю Вашего имени…
— М-мари.
(коротко, едко хмыкнул)
— Плевать.
Но а главное — то, как они лебезят, строят коварные планы со своим великим предводителем — Вильгельмом Голоссу.
(обернулся к истцу)
Да, мразь. Хорошее дельце закрутил? Со всех сторон пиявками облепил Дюана?
— Г-граф… — вдруг, трусливо заикнувшись, несмело прошептал тот.
— Что?
— П-прошу… не вмешивайтесь,
пожалуйста,
… в это дело.
— Червь, не смей мне никогда указывать, что делать. Ясно?
И запомни, еще раз увижу, что ты на моей территории вытворяешь свои финтифлюшки, голову отсеку, и не поможет тебе твой Мерчик. Вкурил?
(нервно сглотнул Голоссу, промолчал)
— Короче, так…
(обернулся Берн, беглый взгляд вокруг) — Эй, ты… черт, снова забыл твое имя.
— Я? — (испуганно, торопливо отозвался судья)
