Филис Каст - Богиня весны
- Прости меня, богиня. Я не должна была говорить без позволения.
Лина отвела наконец взгляд от сверкающей листвы. Эвридика склонила голову, как будто ожидала какого-то наказания.
- Ты и не говорила без позволения. Ты просто высказала свою мысль. Мне бы хотелось, чтобы ты держалась со мной проще. Если честно, я уже так скучаю по своей… - Лина замялась. Она чуть не брякнула «по своей жизни», или «по своей хлебопекарне», или «по своему миру?»…, - матери, - выкрутилась наконец она. - И мне очень приятно будет просто поговорить, чтобы отвлечься.
- Я тоже скучаю по своей маме, - прошептала Эвридика.
- Мне очень жаль. Я не хотела напоминать тебе… - Лина снова замолчала, не зная, что сказать.
- Ну, не все так ужасно, богиня, - поспешила ответить Эвридика. - Я умерла совсем недавно, но уже начинаю кое-что понимать.
Девушка замолчала, и Лина подбодрила ее, желая услышать больше:
- Продолжай, мне хочется знать, что именно ты понимаешь.
- Все страдания мира живых остались позади. Ну да, я скучаю по маме и по… по другим тоже, но я теперь понимаю, что со временем опять встречусь с ними. Я ведь, в конце концов, осталась самой собой. - Эвридика подняла руки, и свет огненного шарика Лины легко просочился сквозь них. - Мое тело изменилось, но ум и сердце остались прежними. Я теперь вижу: страх смерти куда хуже, чем сама смерть, - закончил призрак юной девы.
Лина улыбнулась Эвридике.
- Ты очень мудра.
- Ох, нет! - возразила Эвридика, мотнув головой; волосы взметнулись прозрачной дымкой. - Если бы я действительно была мудрой, я бы не совершила столько ошибок.
Прежде чем Лина успела задать следующий вопрос, они вышли из рощи белых деревьев и очутились перед гигантскими воротами из слоновой кости. За воротами Лина увидела гладкую черную дорогу, убегавшую в первобытную тьму.
- Мы должны войти и дальше двигаться по дороге, - сказала Эвридика. - Она приведет нас к Харону.
Лине не пришлось искать ответа в знаниях Персефоны; она и так сразу вспомнила имя перевозчика Подземного мира. Лина кивнула Эвридике и протянула руку, чтобы толкнуть ворота, - но тут преграда из слоновой кости резко сдвинулась, уходя от прикосновения. Раздался громкий гул, тьма раскололась - из ворот хлынул поток тумана, охватив Лину холодом. От тумана исходили волны страха. Послышались странные звуки, какие бывают только в ночных кошмарах; она сразу вспомнила все дурные сны, какие только видела в своей жизни. Первым ее желанием было зажать покрепче уши и с визгом броситься бежать - но спокойствие богини, таившееся в ней, удержало Лину на месте и в ее испуганном сознании зазвучал тихий голос:
«Это всего лишь ложные видения, безвредный туман воспоминаний о былых ночных кошмарах. Ты богиня; тебе они не страшны. Прикажи им удалиться - и они повинуются».
Лина заставила себя выпрямиться во весь рост и встряхнулась, как кошка, выскочившая из ненавистной воды.
- Убирайтесь, дурные сны! - приказала она и облегченно вздохнула: туман растаял, не оставив ни малейшего следа.
- Ты заставила их уйти! О, спасибо тебе, богиня!
Эвридика придвинулась поближе к Лине, почти касаясь мнимой Персефоны. Лина увидела нескрываемый страх в светлых глазах девушки.
- Они и не могли причинить тебе зла, Эвридика. Это был просто туман воспоминаний о ночных кошмарах, - постаралась успокоить девушку Лина. - Неприятно, согласна, но никакой опасности.
- Всегда терпеть не могла кошмары, - сказала Эвридика, испуганно оглядываясь по сторонам.
- Милая, никто их не любит. Потому-то их и называют дурными снами. Просто забудь о них, они уже в прошлом. - Ворота оставались открытыми, и Лина показала на темную дорогу. - Ты вроде бы сказала, что мы должны идти по ней?
- Да, богиня.
- Ну что ж, идем.
Лина шагнула через ворота на дорогу, а Эвридика пошла за ней, по-прежнему держась как можно ближе. Сквозь мягкие подошвы кожаных сандалий, что украшали изящные ножки Персефоны, дорога казалась холодной и твердой. Лина наклонилась и потрогала ее.
- Мрамор, - пробормотала она. - Выглядит так, словно вытесано из цельной глыбы. - Она улыбнулась Эвридике. - Это, конечно, не дорога из желтого кирпича, но идти по ней легко.
- Богиня? - недоуменно произнесла Эвридика.
- О, это просто… ну, просто так говорят. Это означает, что нам не сбиться с пути. - Лина пошла дальше, Эвридика шагала рядом, а шарик яркого света плыл в воздухе между ними. - И мне было бы куда приятнее, если бы ты называла меня просто по имени.
- Но ты богиня, - возразила Эвридика, потрясенная предложением Лины.
- Да, и у меня есть имя. В любом случае «богиня» звучит слишком сухо и официально. В конце концов, я же богиня весны, а весна отвергает все сухое и формальное. - Лина, говоря, прислушивалась к себе, и ей показалось, что эхо Персефоны было довольно сказанным.
Неожиданно Лина задумалась о девушке, чье тело заняла. Какая она? Лина окинула себя взглядом. В том, что Персефона прекрасна, сомневаться не приходилось. Но была ли она высокомерной и самовлюбленной? Или она была доброжелательной богиней, хорошо относившейся к другим?
- Но для меня это большая честь - называть тебя Персефоной.
Голос Эвридики прервал размышления Лины, но она ободряюще улыбнулась девушке.
- Все отлично!
По крайней мере, это было начало. Дальше они шагали в дружеском молчании, и Лина внимательно рассматривала окрестности. Она уже начала различать оттенки в окружающей черноте. На первый взгляд казалось, что все вокруг погружено в глубокую тьму беззвездной ночи, но когда глаза Лины немного попривыкли, она увидела какие-то тени. Пространство по обе стороны дороги напомнило Лине темные торфяники, она даже вроде бы разглядела перистые очертания серых папоротников и пучки густой травы, качавшиеся в неподвижном воздухе.
Потом во тьме возник чей-то силуэт… Лина сосредоточилась, вглядываясь. Это оказался согбенный старик. Он, сильно хромая, делал шаг вперед, к дороге, но следующий его шаг был назад… потом опять вперед… Его слезящиеся глаза уставились на Лину невидящим взглядом. Лина едва успела подумать, не может ли она чем-то помочь ему, как из тьмы возникла другая тень. На этот раз женская. Женщина выглядела примерно на возраст Лины, она сидела на корточках в темной траве, съежившись от ужаса, как будто на нее кто-то нападал. Первым порывом Лины было подойти к женщине и помочь ей, но тут зазвучало эхо Персефоны:
«Ты не можешь им помочь. Это воплощенные Старость и Страх. Оглянись вокруг. Здесь все собрались - Горе, Тревога, Голод, Болезнь и Агония».
И Лина действительно увидела призрачные фигуры, проявившиеся рядом с двумя первыми. Все они были несчастными и ужасающими. От их вида в животе у Лины все сжалось.
