По следам обречённых душ (СИ) - "CathrineWynnight"

Брат был не просто разбит, его самого точно убили. Он превратился в безумца и постоянно твердил о своей вине, подолгу сидел в комнате, пытался справиться с утратой и никого к себе не подпускал. В итоге, через три недели после смерти Анны, он не выдержал и отправился за ней. Повесился, — шмыгнув носом, он потёр рукавом румяный нос. — Я услышал из его комнаты странные звуки, пытался пробраться внутрь, но дверь была заперта. Пришлось воспользоваться его подарком — отмычкой. Если бы у меня вышло справиться быстрее, его бы удалось вытащить из петли, но… я не успел…

Он выдернул свою руку, когда Калеса в утешающем жесте начала поглаживать его пальцы. Презрительно посмотрел на неё, а Лания заметила, как его постепенно заполняет злость. В один миг Присфидум стал слабым, разбитым и переполненным ненавистью.

— Я узнал, что если получить прощение от потомка Амкапир, то проклятье падёт. Только поэтому я и сблизился с тобой, — он окрысился и презрительно посмотрел на Калесу. — Пришлось два года наблюдать и изучать твои привычки, чтобы найти возможность подступиться и вот она появилась.

— Ответы, — взволнованно выдохнул Флатэс. — Всё было ради этого… если бы ты только поделился со мной, мы бы обязательно нашли решение, Малер!

— Здесь нечего решать, ясно! — выкрикнул Присфидум, глаза его слезились так сильно, что ему пришлось потереть их. — Нет никакого решения. Только она может мне помочь, но она не хочет. Я не справился. Если не успею всё исправить, то та же участь будет ждать и младшего брата. Я больше не могу выносить этого… у меня т-тоже не бесконечный запас силы! Ругаться со всеми вами и постоянно быть рядом с той, кого просто не можешь выносить, притворяться, что всё хорошо! Я не железный, мать вашу! — сокрушался Малер.

Его плечи задрожали, а сам он бессильно взмахнул руками. Ярость постигла и его друзей, взбурлила в венах.

— Почему ты не можешь ему помочь? Неужели эгоизм тебе дороже него и жизни Лании? — с омерзением процедила Лаура и яростно подалась вперёд. — Калеса, это слишком даже для тебя! Только не говори мне, что ты такая же сбрендившая, как и твоя предшественница!

— Не суй нос в мои дела! Занимайся поигрушками в друзей и дальше!

— Погодите, — вступил в диалог Ингелео. — Если проклятье проявляется в двадцать три, то почему твоё пробудилось в восемнадцать?

Малер беспомощно покрутил головой. Снова потёр нос в попытке успокоиться. Стоявшая до того безмолвно, целительница с упрёком взирала на Калесу. Огорчённо выдохнув, она почти траурно посмотрела на Ланию и заговорила:

— Потому что история повторяется, — она горько помотала головой и воззрилась на Нобилиа вновь. — В таком раннем возрасте твоя душа уже обречена, что за зараза такая.

— Повторяется? — недовольно спросила Калеса, а после бросила беглый взгляд на Малера. — Хватит уже строить из себя мученика! Убиваешься так, будто мы никогда не обсуждали этой темы. Нашёл из-за чего ныть, как девчонка.

— Рот бы твой вымыть, да жалко мыло тратить, — фыркнула целительница. — Да, повторяется, а ты что сама не замечала никогда? В подобных проклятиях, первоначальная история периодически проникает в настоящее — это шанс всё исправить, самый подходящий. Но вы выбрали тот же путь, что и ваши предки. Если не выживет она, — мотнула головой на Ланию, — на страдания обречены будете и вы. История не терпит ошибок, а вы их совершили больше, чем достаточно.

— А проклятье-то почему начало действовать аж на пять лет раньше? — Флатэс непонимающе захлопал глазами.

Целительница тяжко выдохнула, невольно зыркнув в сторону академца.

— Ты дурак или что? Говорю же, история повторяется! Из-за того, что события происходят те же, что в впервой, проклятье начало действовать раньше. Потомки связанных родов встретились, и, как и тогда, у парня оказалась любимая. Не случись того поцелуя, ничего бы не грозило жизни.

В груди Лании неприятно кольнуло, а в голове восстановилась вся цепь событий от начала и до конца. Сказать, что это её пугало, не сказать ничего, потому как впервые за долгое время она испытала дикий ужас за свою жизнь, за судьбу Малера и то, что ещё не успело вволю разгуляться — их чувства.

— А вы можете мне как-то помочь? Боюсь, нам попалась такая же отвратительная Амкапир, как и та, что прокляла род Малера, — Нобилиа с надеждой стиснула ткань на груди. Сердце ускорилось в нервном беге.

«Не хочу умирать. Не тогда, когда мне известно, что у нас с Малером есть шанс на счастливое будущее. Не тогда, когда у меня появилось столько верных друзей. Не тогда, когда отношения в семье наладились. Разве я недостаточно страдала?» — с отчаянной злобой подумала она и смело выступила навстречу целительнице.

Та вдруг изумлённо посмотрела на Ланию и обомлела. Её из без того большие и завораживающие глаза распахнулись, заполнились искренним восторгом. Она спешно приблизилась к Нобилиа и ухватила её руки в свои. Хранительница смогового леса буравила взглядом руки академки больше минуты, прежде чем поднять голову и загадочно улыбнуться.

— Я смогу помочь обуздать твою силу, но это временная мера. Я не снимаю проклятий, могу лечить болезни, но не более. Но хочу попросить тебя кое о чём взамен, — дождавшись кивка Лании, девчушка просияла. — В наше время хороших целителей практически и не сыскать, а у тебя невероятный потенциал, да ещё и сила огромна. Если выживешь, приходи ко мне. Обучу всему, чего знаю сама. Ничего обещать не могу, но приложу все силы, чтобы взрастить в тебе сильного медика.

— Если выживет, хитрая бабуля, — хмыкнул Ингелео, однако сразу же получил грозный взгляд хранительницы.

— Тогда и я обещать ничего не могу, — отозвалась Лания.

— Будем считать, что мы договорились, — улыбнулась целительница и запустила руку в поясную сумку. Тотчас загремели бутыльки и зашуршали толи травы, толи бумага.

Выудив серебристо-зелёный кусочек коры, хранительница капнула на него из небольшой склянки и сразу же накрыла рукой. Она что-то тихо забормотала, когда в её ладонях воссиял златой свет, а глаза вспыхнули точно факелы. По волосам забегали переливы, преобразившие целительницу в новом свете. Теперь она уже не казалось ребёнком, нет, стала походить на могущественную колдунью внушающую уважение и трепет.

Лания чувствовала её силу всем существом и неосознанно возжелала обучиться мастерству, хоть досада от проклятия и мешала мечтать о подобном. Пусть то лишь слабый и блёклый огонёк на светлое будущее, но разве должна она от него так просто отказываться? Если уж её в любом случае будет ждать погибель от любви, то она хотя бы будет бороться за то, что ей важно.

— Носи его всегда с собой. Он убережёт тебя от ранений, ни за что не снимай иначе сдерживаемая сила может взбунтоваться и убить тебя, — пока говорила, целительница, ловко проделала небольшую дырочку, вставила скученную из коры верёвочку и вложила в руку Нобилиа. — Приходи в смоговый лес, коли найдёшь своё спасение, я буду ждать тебя. А теперь ступайте, здесь опасно. Благодать Светлой Девы тоже не вечна, возвращайтесь в академию и будьте осторожны. И мне пора, тьма в мой лес пробиться хочет.

В мгновение ока, целительница вновь обратилась в величавого оленя и понеслась прочь.

Нобилиа провожала её взглядом, а после незамедлительно надела на себя оберег. Горечь осталась неприятным осадком на языке; она облачилась в один единственный вопрос: что же делать дальше?

Похоже, что ответа не знали и другие, потому как каждый источал разные эмоции. Казалось ещё мгновение, и кто-то бросится к Калесе и придушит её. Присфидумы страдали веками, в то время как Амкапир продолжали кичиться высокомерием и беззаботно наблюдать за чужими страданиями. Лании так захотелось вернуть с лихвой все горе и боль, что понесли проклятые. Но… что она вообще может?

— Амкапир, хватит ломать комедию, снимай это сраное проклятье, — прорычал Ингелео, оказавшись рядом с Калесой. — Если тебе так нужен этот неотёсанный болван, забирай, не ценой чьей-то жизни.