Ольга Булгакова - Тяжесть короны (СИ)
Беседа наедине, хоть и длилась не более пяти минут, стала самой отвратительной в моей жизни. Начнем с того, что бастард отвел меня в темный закуток, где балкон примыкал к стене дворца. Подозреваю, фонарик погас там «случайно». Потом, делая намеки и комплименты, переходящие грань дозволенного, зажал меня в углу. Трудно назвать это прикосновениями, потому что в моем понимании касание предусматривает уважение. Здесь им и не пахло. Меня быстро ощупывали, как товар. В некотором смысле я им и являлась. Руки этой твари ощупывали мои плечи, шею, грудь. Я делала попытки вывернуться, но подонок оставил мне неприлично мало места, а ударить я не могла. Все мое естество разрывалось от боли, которой за попытки оттолкнуть урода меня наказывал амулет. С трудом удавалось думать, цепляться за реальность, потому что позволить себе роскошь потерять сознание в этой ситуации я не могла.
— Хорошая фигура и грудь настоящая, а не подложенные тряпки, — прошептал на ухо бастард. — И ты податливая. Стратег сказал, ты любишь грубость в постели. Смотрю, он не обманул. Мы прекрасно будем развлекаться втроем.
— Ваше Высочество, — раздался рядом голос виконта, — Его Величество желает с Вами поговорить.
С усилием отведя взгляд от губ бастарда, посмотрела в лицо эр Сорэну.
— Вы не вовремя, — не поворачиваясь к виконту, отрезал подонок. — Идите вон.
— Сожалею, — в голосе моего спасителя ясно слышалась издевка. — Но Вы не можете мне приказывать.
С этими словами виконт приблизился на шаг и протянул мне руку. Я вцепилась в него так, словно тонула, а он был единственной надеждой на спасение. Не помню, как сделала те несколько шагов до входа в зал. Не помню, как прошла сквозь гомонящую толпу. Не помню. Осознавать окружающую действительность начала, когда оказалась на пухлом диванчике, стоящем у стены бального зала. Рядом сидел виконт и брал с подноса склонившегося передо мной слуги две креманки с мороженым. Судя по невозмутимости слуги и эр Сорэна, я все это время даже умудрялась улыбаться. Слуга отошел, я приняла из рук своего спасителя хрустальную креманку с лакомством.
— Спасибо Вам, — тихо сказала я, глядя в карие глаза виконта.
— Ваше Высочество, это лишь мороженое, — улыбнулся эр Сорэн.
— Я очень признательна Вам за то, что увели меня оттуда, — уточнила я, борясь с медальоном за каждое слово.
— Вы меня уже благодарили, — казалось, виконт смутился.
— Неужели? — немеющие губы отказывались слушаться, но я все же закончила мысль: — Боюсь, мне всегда будет казаться, что я поблагодарила Вас недостаточно.
— Для меня честь служить Вам, Ваше Высочество, и оберегать Вас и Его Величество, — виконт склонил голову в легком поклоне.
Амулет требовал сказать эр Сорэну, что он вмешался не в свое дело, чтобы не смел и близко ко мне подходить, что не нуждаюсь в его помощи. Но я молчала, до крови прикусив щеку.
Перед мысленным взором снова и снова мелькали те ужасные минуты, проведенные наедине с женихом, вспоминались его слова «Мы прекрасно будем развлекаться втроем». И я молила небеса если не отменить, то хотя бы отсрочить свадьбу, не отнимать у меня шанс, призрачную надежду умереть до того, как стану развлечением для бастарда и его дружка.
Вечер, который трудно назвать праздником, закончился поздно. Я больше не танцевала, отказала тем двум партнерам, которым обещала последние танцы. И Скотт Левиро, и Его Светлость князь-бастард, казалось, не могли поверить моим словам. Особенно Волар. Судя по недоверчивой улыбке, такое поведение его удивило. Но князь остаток вечера не скучал. Нашлось достаточно дам, желавших привлечь его внимание.
Волар был так искренне уверен в своей совершенной неотразимости и умопомрачительной привлекательности, что, прощаясь, даже предложил мне встречу в городе на следующий день. Попросил показать ему Ольфенбах. Вместо меня ответил отчим, стоявший у тронов. Регент лучезарно улыбнулся бастарду:
— Ее Высочество будет рада составить Вам компанию завтра.
Но, к счастью, Брэм не собирался поощрять князя и мгновенно вмешался:
— Боюсь, что после трудного пути и долгого празднования Вашей Светлости необходим отдых, — на губах брата играла чуть пренебрежительная, чуть покровительственная улыбка. Даже не верилось, что ему лишь четырнадцать. — Нужно заботиться о своем здоровье. К тому же, если Вы, Ваша Светлость, будете осматривать Ольфенбах уставшим, то рискуете пропустить мимо глаз красоты нашей столицы.
— Поверьте, единственная достопримечательность, которая интересует Его Светлость в Ольфенбахе, — это Ее Высочество, — вклинился в разговор Скотт Левиро. В отличие от своего друга, он понял замаскированное под заботу о госте категоричное «нет» брата. И не так спотыкался на каждом слове, как бастард. Даже умел при необходимости быть галантным.
— Мне очень приятно это слышать, — чуть шире улыбнулся Брэм, не сводя глаз с князя, будто говоря «Жаль, что слова не твои».
Я почти не удивилась, когда бастард все же попытался получить четкий ответ:
— Так могу ли я рассчитывать на общество несравненной принцессы Нэйлы во время прогулки завтра, Ваше Величество?
— Даже если Вы, Ваша Светлость, найдете в себе, вопреки усталости, силы на долгую прогулку по городу, то Вам следует учесть, что несравненной принцессе Нэйле тоже нужен отдых, — не меняя выражение лица, сказал Брэм. В этот момент я искренне восхищалась братом. С какой легкостью он сделал акцент на косноязычии гостя, пожурил его поспешность и одновременно защитил меня. — Ее Высочество старалась организовать в честь Вашего визита такой замечательный продуманный в мелочах праздник.
— Да, вечер удался на славу. Хлопоты Вашего Высочества не пропали даром. Мне все очень понравилось, — бастард позволил увести разговор в другое русло. Попытаться вновь вернуться к теме совместной прогулки теперь мог только осел.
Несколько вежливых официальных фраз на прощание. Левиро и Волар по очереди склонились передо мной, поцеловали руку, желая доброй ночи и выражая надежду на скорую встречу.
— Очень милый, приятный юноша, — озвучил свой вердикт довольный отчим, когда князь отошел на порядочное расстояние и уже не мог слышать нашу беседу.
— А так же образован, вежлив и изобретателен в комплиментах, — ответил брат, не скрывая сарказма. Правда, интонации короля регент не заметил.
— О, Вы тоже обратили внимание, Ваше Величество, — обрадовался Дор-Марвэн, в кои веки не забывший, как следует обращаться к Брэму.
— Да, господин Стратег, обратил, — откровенно забавляясь, усмехнулся брат. — Но избавьте нас от расхваливания Его несравненной Светлости. И так все знают, как Вы заинтересованы.
