Лорел Гамильтон - Страдание
— Они граждане и у них есть права, так что — нет, — ответила я.
— Нет, если Анита думает, что эти вампиры совершали преступления, находясь под контролем их Мастера, — ответил Никки.
— И они все равно граждане с точки зрения закона, — сказала я.
— Но они, в любом случае, будут ликвидированы, так какая разница, заколешь их днем, или скормишь людям, которых они убили.
— Ну, надо же какая ирония, — протянул Янси.
— Они либо люди, со всеми своими правами и обязанностями, либо нет, — сказал Дев. — Нельзя их легализовать и бороться за закон, дающий им второй шанс на жизнь, а потом повернуться к ним спиной, после чего они потеряют этот второй шанс.
— Все зависит от меня, я поняла.
— Да, потому что это твой ордер и ты эксперт по вампирам. Если решишь, что они убили людей не находясь под чьим-либо влиянием, тогда они мертвецы, — сказал Дев. Он не выглядел счастливым, но он был прав.
— А маршал, которому принадлежит ордер, имеет полное право решать как будет осуществлена казнь, — заметил Никки.
— Это правда? — спросил Янси.
— Ага, — кивнула я.
— Так ты можешь делать с ними все что угодно, пока они, в конце концов, не умрут?
Я снова кивнула. Олаф, он же маршал Отто Джеффрис, славился пытками вампиров, перед тем как их казнить. Конечно, пытки были его хобби, но жетон и ордер давали ему легальное оправдание его страсти. Поневоле задумаешься о своей работе, когда серийный убийца находит такое хорошее прикрытие.
— Кажется, ты вспомнила о чем-то плохом, — заметил он.
Я покачала головой:
— Я пытаюсь оставаться человеком, когда убиваю, так что давайте оставим эту идею, пока совсем не впадем в отчаяние.
— Настолько в отчаяние мы не впадем, — сказал Дев, очень серьезно глядя на меня.
— Если как некромант он силен настолько, насколько я думаю, то ему под силу поднять десятки зомби.
— А что насчет зомби в морге? — спросил Никки.
— А что с ними? — не поняла я.
— Они все стали жертвами убийств?
— Не знаю.
— А что, если они не жертвы убийств? — спросил Янси.
— Это будет значить, что каждый зомби, которого поднимет этот парень, превратится в убийцу.
— Он приказывает им убивать, — сказал Никки.
— Вполне возможно, — кивнула я.
— Да уж, становится все лучше и лучше, — протянул Янси.
— А разве для того, чтобы поднять зомби из могилы, не надо проводить ритуал? — спросил Барсук.
— Надо.
— А этому некроманту нужен ритуал, и если нужен, может мы это использовать, чтобы его найти?
— Точно не знаю, но если нужен, тогда да, гипотетически, я смогу его отследить.
— И как это должно сработать?
— Слышали поговорку: не мытьем, так катаньем?
— Слышал.
— Есть несколько способов поднятия зомби, и несколько способов поймать некроманта.
— У тебя есть идея, — догадался Никки.
— Может быть.
— «Может быть» лучше чем ничего, так что говори, — сказал Барсук.
Я рассказала им о своих предположениях.
— Собираешься выставить себя в качестве приманки; как твой телохранитель, я голосую против, — сказал Лисандро.
— Она не приманка, — сказал Никки.
— Она собирается влезть в гущу метафизической версии боя и прокричать «Приди и поймай меня!». Это называется приманка, — сказал Лисандро.
— Он будет думать, что она приманка, в том-то и дело, — пояснил Никки.
— Так она и есть приманка.
— Это не приманка, это вызов. Анита поспорит, что она самый лучший и крутой некромант, — сказал Дев. Он очень серьезно изучал мое лицо.
— Не хочу показаться занудой, — встрял Янси, — но что если это не так? Что, если он самый-самый?
— Он не самый, — ответил Никки.
Я не была настолько уверена как Никки, но была уверена, что если подниму свою собственную маленькую армию зомби, Любовник Смерти не сможет сопротивляться желанию проверить соперника. Это отвлечет его от того, что Хетфилд со своей командой спецназа выслеживают его настоящее тело. И может удержать его от переселений с приходом темноты и от убийств. Если она сможет уничтожить его настоящее тело, а я смогу схватить его в теле, в котором он будет на тот момент, и уничтожить его, то сможем убить его, и мы просто обязаны это сделать, потому что должны остановить его, а смерть когда-нибудь остановит нас всех.
Глава 80
Кладбище было одним из самых больших и старых в городе. По изменяющимся надгробиям можно было проследить течение времени. Там были и красивые, богато украшенные скульптуры ангелов и почти плоские надгробные плиты, вокруг которых было удобнее косить траву. Это было похоже на наглядный урок археологии: столетия укладывались в один взгляд, разница между устремлением в небеса и нахождением на земле, и беспокойство о том, что будет удобнее обслуживать, а не о Господе и его ангелах. Закат был эффектным, розовый перемешивался с пурпурным и светло-малиновым, и все подсвечивалось неоном, будто помаду какой-то королевы диско размазали по западной стороне неба и подожгли. Не знаю, доводилось ли мне видеть столь ярко окрашенное небо на закате дня.
Пока мы наблюдали закат, я взяла Никки за руку. Я не была уверена, что наш план сработает, но решила, что если копы хотят, чтобы я убивалась из-за близости моих парней, пусть так. Мы находились на пороге ночи, которая может оказаться такой же, как в больнице, за исключением того, что будет больше зомби, но не будет коридора, в котором их можно будет задержать. Если восстанут сотни зомби-убийц, то рисуем оказаться либо в самом безопасном месте города, либо в одном из самых опасных. И где именно мы окажемся не узнаем, пока не станет слишком поздно, чтобы отступать.
— Здесь всегда такие закаты, — раздался голос Янси.
Я обернулась и посмотрела на него, не отпуская руки Никки, так что здоровяк повернулся вместе со мной. Так происходит у всех пар, которые так часто держатся за руки, что большую часть времени проводят, глядя в одном направлении.
— Правда? — удивилась я.
— Может показаться, что следующий восхитительный закат уже поднаскучит, но это не так, — сказал Барсук. Они остались с нами на случай, если наш план сработает и злодей явит себя. Вилли занял наблюдательный пункт и был готов сделать то, что у снайперов получается лучше всего — пристрелить злодея по моему сигналу. Мачете был с ним на случай, если к нему проникнут зомби и попытаются съесть Вилли, пока тот пытается выстрелить.
— Как вообще может надоесть что-то, настолько прекрасное? — удивился Дев.
— Большинство перестают замечать вещи, которые у них постоянно под носом, даже если они прекрасны, — ответила я.
