Лиза Смит - Колдовской свет
Нет, — подумала Келлер, но протест прозвучал довольно слабо.
Цепляться за злость и ненависть казалось ей теперь бессмысленным занятием.
Мы принадлежим друг другу, — просто объяснил Гален. — Вот так.
Теплые волны… Келлер воспринимала его любовь как яркий свет, льющийся на нее, и больше не могла сопротивляться.
Она обняла Галена. Слегка повернула голову, и, поскольку они были почти одинакового роста, их губы оказались совсем рядом.
Поцелуй был трепетным, блаженным и сладостным.
После бесконечного плавного парения в золотистой дымке Келлер вдруг вздрогнула от неожиданных мыслей:
Есть что-то, что я должна помнить…
Я люблю тебя, — ответил Гален.
Да, но я о чем-то забыла…
Мы вместе, — напомнил он. — Я не хочу, чтобы ты думала о чем-то еще.
И на этот раз он сказал правду. Келлер была согласна с ним. Кто бы смог добровольно отказаться от этого тепла, близости и тихой радости?
Но они о чем-то говорили — целая вечность прошла с тех пор, тогда она еще была одна. Келлер вспомнила, что в той жизни что-то безмерно печалило ее.
Я не позволю тебе печалиться. И ты больше не будешь одна, — возразил он молча.
Гален провел по ее волосам кончиками пальцев. Только и всего, но этот жест чуть не лишил Келлер способности мыслить.
Однако этого не произошло.
Одна… Теперь я вспомнила.
Записка ее матери. «Ты всегда будешь одна».
Кольцо рук Галена сжалось.
Не смей! Не думай об этом. Мы вместе. Я люблю тебя…
Нет!..
Келлер резко вырвалась из его объятий. И обнаружила, что они все еще стоят посреди библиотеки. Посмотрела на Галена в упор. Он выглядел изумленным, потрясенным, словно его силой вышвырнули из прекрасного сна.
— Келлер…
— Нет! — выпалила она. — Не прикасайся!
— Не буду. Но уйти я тебе не позволю. Ведь я люблю тебя.
— Любовь — это слабость, — отрезала Келлер. Заметив на полу оброненную записку матери, она подхватила ее. — А меня никто не заставит стать сентиментальной и слабой! Никто!
Уже за дверью она стала искать себе оправдание: Гален не вправе любить ее. Это немыслимо. Ему предначертано жениться на колдунье.
От этого зависит судьба всего мира.
Глава 8
Келлер хотелось проверить защиту дома, но она понимала, что это ни к чему. К тому же она была недостаточно чувствительна к энергии колдуний. Защиту установила бабушка Харман вместе с Уинни, а на их опыт можно положиться.
Защита была устроена так, что в дом могли проникнуть только члены семьи Доминик и обычные люди. Но всем обитателям Царства Ночи доступ внутрь был закрыт — кроме Ниссы, Уинни, Келлер и Галена. Келлер мрачно усмехнулась, сообразив, что если какие-нибудь дальние родственники матери Илианы явятся в гости, их ждет сюрприз. Незримая стена помешает им шагнуть через порог.
До тех пор, пока защиту не разрушит кто-нибудь изнутри, дом будет надежнее и безопаснее, чем Форт-Нокс.
Келлер узнала, что бабушка Харман уехала на лимузине. Ночью кто-то заменил его неприметным «фордом», припаркованным у бордюра. Ключи в конверте бросили в почтовый ящик вместе с планом школы, в которой училась Илиана.
Агенты Рассветного Круга знали свое дело.
— Я не успела привести себя в порядок, — жаловалась Илиана, пока Нисса тащила ее к машине. — Прическа не закончена!
— Ты выглядишь бесподобно, — заверила ее Уинни.
Уинни сказала правду. Серебристые, струящиеся водопадом волосы Илианы не нуждались в парикмахерских услугах. Они были прекрасны в любом виде — зачесанные вверх, заплетенные в косу, заколотые в пучок или распущенные.
«По-моему, этой маленькой дурочке незачем даже их расчесывать, — подумала Келлер. — Такие шелковистые волосы не путаются».
— И я забыла шарф…
— Вот он. — Келлер набросила шарф на шею Илианы.
Шарф был нелепым, бархатным, тусклого цвета с металлическим отливом и шестидюймовой бахромой. Он не согревал, а служил украшением.
Илиана чуть не задохнулась, когда Келлер несколько раз туго обмотала шарф вокруг ее шеи.
— С чего это ты нынче такая агрессивная? — спросила Уинни, помогая задыхающейся Илиане ослабить шарф.
— Боюсь, как бы не опоздать, — коротко отозвалась Келлер, чувствуя на себе подозрительный взгляд Ниссы.
Гален вышел из дома последним. Келлер успела заметить, что он бледен и серьезен, и тут же отвела глаза. На пороге появилась мать Илианы с малышом на руках.
— Попрощайся с друзьями сестренки. Скажи им «пока».
— Ке-е! — позвал малыш. — Ke-e!
— Помаши ему, — шепотом подсказала Уинфрит.
Келлер стиснула зубы. Она неловко помахала рукой, продолжая настороженно озираться по сторонам в поисках опасности. Малыш протянул к ней ручонки:
— Каи-ая!
— Пора удирать отсюда! — Келлер почти втолкнула Илиану на заднее сиденье.
Нисса села за руль, Гален — рядом с ней. Уинни обежала вокруг машины и примостилась по другую сторону от Илианы.
Пока автомобиль выезжал на дорогу, Келлер впервые увидела дом снаружи. Он оказался красивым двухэтажным особняком в постколониальном стиле, с мансардой, обшит белой вагонкой. Вдоль тихой улицы в два ряда росли кусты кизила, которые, наверное, особенно красивы в пору цветения. Жители таких улиц весной посиживают на верандах в качалках, кто-нибудь из них наверняка держит пчелиные ульи в боковом дворике.
«А ведь и я могла бы вырасти в таком доме. Если бы родители не бросили меня… Ненавижу ли я Илиану? — вдруг задумалась Келлер. — Нет, не могу. Она ни в чем не виновата».
«Конечно, не виновата, — подтвердил ее внутренний голос. — Не ее вина, что она так красива и мила, что родители любят ее, что в ней живет голубое пламя и что рано или поздно, скорее всего, ее уговорят выйти замуж за Галена — неважно, хочет она этого или нет…»
«И это не мое дело», — прервала свои размышления Келлер.
Она поражалась самой себе. С каких это пор чувства стали мешать ей в работе? Она позволила себе отвлечься, расслабиться, хотя знала, что на карту поставлена судьба всего мира.
«Больше такое не повторится», — поклялась она себе и решила, что отныне будет думать только о своей миссии. Долгие годы учебы помогли ей: она сумела отмахнуться от посторонних мыслей и всецело сосредоточиться на основной задаче.
— …и поезд остановился, — услышала она обрывок фразы Уинфрит.
— Правда? — в голосе Илианы чувствовалось любопытство.