Елена Муравьева - ПЛАН «Б»
— Простите меня, Любовь Андреевна, — раздался вдруг голос Вадима. Он вернулся, — я был резок, нетерпим. Так нельзя. Мы должны договориться.
— Садитесь, — обрадовалась искренне, — хорошо, что вы вернулись. Очень хорошо.
— Я люблю Ларису.
— И я люблю.
— У нас будет ребенок, наверное, — на всякий случай, Череда обезоружил будущую родственницу.
Удивленно вскинув брови, та усмехнулась:
— Как это, наверное?
— Я неловко выразился. У нас будет ребенок.
Новость! Да еще какая!
— Ребенок, — Любовь Андреевна задумчиво протянула, — ребенок. Лара хочет рожать?
Вадим даже отпрянул. Женщины — существа жестокие и циничные! По какому праву они распоряжаются жизнью ЕГО малыша?
— У вас нет детей! — догадалась Любовь Андреевна.
— Нет! — сознался, как в грехе.
— Тогда, я вас поздравляю!
— А я — вас.
Лара давно хотела второго ребенка. Михаил не соглашался. Морщился брезгливо, словно речь шла о чем-то гадком, стыдном, противном.
Череда напряженно смотрел в зеленые глаза. В них светилась усталая мудрость: гарант мира и спокойствия и обещание холодной войны?
— Ладно, Вадим, вы победили, — женщина положила руку на ладонь мужчины. Дружеское пожатие? Отнюдь. Доверяй, проверяй и не ошибешься. Новый человек входил в семью, и следовало знать, что у него за душой.
— Какие счеты между своими.
Вадим освободил руку. Словно почувствовал учиненный допрос.
— Хочу сразу предупредить: я, не ангел и райскую жизнь не обещаю. Вредить не стану, а пока не привыкну, нервы, уж извините, попорчу.
— Из ваших рук хоть яд! Но в разумных дозах.
— Будем считать, что пакт о ненападении подписан.
— Отлично. Я могу рассчитывать на вашу помощь в отношении Таты?
— Да.
Глава 15. Война и мир
— Мне все равно, — объявила Тата и величественно покинула комнату. Смотреть, как Вадим выносит из дому мамины вещи, она не могла.
Вечера в непривычном одиночестве полнились злой, кипучей ревностью и ощущением собственной никчемности.
— Они меня бросили, — наконец, оформился вывод. — И мама, и папа.
— Нет, девочка, — пояснила бабушка. — Родители тебя любят, и будут любить всегда. Но жизнь сложнее представлений о ней. О папе я говорить не хочу, что касается мамы, то ты для нее в жизни главное.
— А Череда как же?
— Знаешь, он мне сказал: «Если мы заключим союз, то сможем дать Ларе вдвое больше. Если примемся делить, рвать на части, воевать друг с другом, пользы не будет никому». Поэтому мой тебе совет, когда становится невмоготу: подумай не о себе, а о маме. Вспомни, как мы хотели сделать ее счастливой. И пойми: у всего есть цена. Твоя обида — это плата за устроенную личную жизнь Ларисы. Твое спокойствие стало бы платой за ее одиночество.
Аргументы были серьезными и требовали внимания, особенно после разговора с потенциальным отчимом.
После скандальной выходки — накануне свадьбы Тата сказала бабушке, что беременна от Вадима — Череда вышел из себя:
— Тата, ты — дрянь. Маленькая наглая эгоистичная дрянь.
Воспитательная беседа происходила в парке, подальше от ушей Ларисы и Любови Андреевны. Потому Череда не очень подбирал выражения.
— Я — терпеливый человек, но своим идиотским поведением ты достала меня до печенок. И не только меня. Бабушка сейчас пьет лекарства и молит Бога, чтобы твои слова оказались ложью, и чтобы о них не узнала Лара. Представь на минутку, как она отреагирует на подобные новости?!
— Мама возненавидит и бросит вас. Вернется домой. Тогда я скажу правду и успокою ее.
— А если она возненавидит тебя?
— За что?
— Но ведь ты лишаешь ее любви, разрушаешь счастье, сиротишь будущего ребенка.
— Ваше счастье построено на моих слезах!
— А ты не плачь. Ты порадуйся за маму.
— Не могу я радоваться.
— Конечно, ведь приходится, отдавать, а не брать. Каждый заплачет.
— Что я брала? Что?
— Все, деточка, все. Каждый день, все семнадцать лет кряду ты получала от мамы любовь, заботу, душевное тепло.
— Я не просила.
— Зато сейчас требуешь. Мама только шаг сделала в сторону, а ты уже верещишь! «Не сметь! Стоять! На место!», а на месте-то — пустота. И никого рядом.
— Вы, Вадим Петрович, говорите правильные слова, только бросать детей непорядочно. Даже ради такого замечательного человека, как вы.
— Никто тебя не бросал. Мама тебя любит. Я, если станешь себя прилично вести, тоже буду обожать. Хочешь, живи с нами.
— А бабушка?
— Не держите меня за врага народа, и будем жить вместе. Хочешь?
— Нет, — гордо отказалась Тата, — мне одолжений не надо.
— Тата, — Вадим смотрел на нее серьезно и строго, — ты же сама станешь женщиной. И должна чувствовать цену моим словам. Не отбирай у мамы ни дня, ни минутки счастья. Кто знает, что случится завтра? Жизнь коротка.
— Счастье — это вы?
— Да! — в ответе звучала непоколебимая уверенность.
Тата даже смутилась. И чуть-чуть позавидовала.
— Вы ее и вправду любите?
— Люблю.
— И не обидите никогда?
— Никогда.
— Поклянитесь. Чем-нибудь важным.
— Я клянусь будущим ребенком, что люблю Ларису и сделаю все для ее счастья.
— Конечно, у вас ребенок, любовь, счастье, а я одна осталась.
Зеленые глаза полнились такой болью, что череда растерялся.
— Тата, я предлагаю тебе дружбу.
— Зачем она мне? — спросила девочка тоскливо.
— Не скажи. На свете легче живется, если есть плечо, на которое можно опереться. А за мое можно и спрятаться.
— У меня папа есть.
— Чем больше человека любят, тем он богаче. Папа — папой, я на главные роли не претендую. Но ты должна знать, что рядом с мамой — твой друг. Настоящий и верный.
— Я пойду, — попросила Тата. Плакать при Вадиме она стеснялась.
— Тата…
— Пока…
Глава 16. Шалости судьбы
Он, она, многолетнее знакомство и одна судьбоносная встреча. Такой Ларе и Вадиму виделась история их любви.
Однако у событий имелась другая подоплека.
Едва Лара развелась, Любовь Андреевна развила бурную деятельность по поиску потенциального жениха. Кстати двоюродная сестра рассказала об одном очень положительном парне, живущем по соседству с подругой ее детства. О другом славном и симпатичном холостяке поведала приятельница Любови Андреевны. Третий претендент на роль Лариного возлюбленного возник в телефонном разговоре со Стелой Степановной, бывшей коллегой по элитной спецшколе, где Любовь Андреевна была завучем. Приблизительно на сорокой минуте, между обсуждением положения в стране и рецептом нового пирога, Стелла Степановна вспомнила, что на именинах у брата в прошлом году присутствовал разводной приятный мужчина подходящих лет. Кто он и где обитает неизвестно, но поиск — дело техники и времени. И если надо, то она с удовольствием займется устройством Ларочкиной судьбы.
