Семь ступеней Храма (СИ) - Акула Ксения
Послышалось недовольное шипение, словно кто-то пустил из шланга сильный напор воды.
— Нет-нет, — возразила девушка поспешно, — после того, что случилось в библиотеке, никто не удивиться случившемуся.
— Ты в своем уме, Нобис?! — видимо, не выдержал собеседник, повышая голос, и я чуть не вскрикнула, зажимая рот рукой.
Как не узнать надменных и вибрирующих интонаций Майкла Гавра, с которым я столкнулась на отработке в седьмой секции. Мы отдраивали ее чуть не до утра, и я наслушалась ворчливый голос Майкла, сейчас без труда узнавая его.
— Выпьешь эликсир и окажешься в Межмирье. — Сердито напирал на собеседницу Майкл, а заросли шевелились так яростно, что я присела на корточки, боясь, как бы парочка не вывалилась прямо на меня. — Я не понимаю, откуда вообще у тебя такой редкий и бесценный ингридиент, как кровь престолов, покидающих пределы мира?
— Это неважно, все неважно, когда наши с тобой родители страдают под гнетом Загорна. Живы ли они? Ты не знаешь этого, мы оба не узнаем, пока не вернемся! — со слезами в голосе тараторила девушка, тоже повысив голос.
— Нобис, — прошептала я едва слышно, стараясь вспомнить ее лицо, но в голове не всплывало никого с похожим именем.
Мне бы исчезнуть, испариться, но я не представляла, как уйти, не привлекая к себе внимания. То, о чем сейчас спорили эти двое, явно противозаконно или несет с собой массу неприятностей. Я со своими-то разобраться не могу, не хватало мне еще стать невольной участницей чьего-то заговора. Мало ли какие у них отношения на Олимпе между существами, стоящими на разных ступенях иерархии. Явно, все не так хорошо, как кажется, раз родители Майкла и Нобис в опасности и, возможно, мертвы.
— Черт-черт! — выругалась я, отползая немного назад, но замирая, едва голоса затихли.
Загорн и Агата — боги, которые заправляли всем Олимпом, и я невольно тряслась, представляя, во что вляпались эти двое.
— Ты помешалась, Нобис, просто, помешалась! У меня нет другого объяснения тому, что ты собралась сделать. — Обреченно высказался Майкл, но Нобис горячо возразила ему. Она снова и снова повторяла, как заведенная, что их родители в опасности, и жалобно всхлипывала, заставляя меня скрипеть зубами от досады. Я совершенно не хотела сочувствовать ей, но разве можно слушать ее жалобные всхлипывания и оставаться равнодушной?
— Меня перенесут домой, а когда я очнусь… — начала Нобис, но Майкл резко ее прервал.
— Ты не очнешься. Эликсир отправит тебя в Межмирье на долгие годы, пока какой-нибудь некромант из высших не захочет вернуть тебя обратно. Сколько ты пролежишь в бессознательном состоянии, Нобис, месяц, год, сотню лет? — спросил ее Майкл, зарычав, словно загнанный зверь.
— Мне все равно! — отчаянно вскрикнула Нобис, замычав, словно Майкл закрыл ей ладонью рот.
Я нервно пятилась назад по песчаной тропинке, боясь выдать себя случайным шорохом. Взгляд так и прикипел к танцующим розовым зарослям, и я совершенно не заботилась о том, что кто-то меня увидит в таком нелепом положении. По моим ощущениям, заветный поворот тропинки вот-вот замаячит на горизонте, стоит немного побыстрее пятиться. Я уже поднималась с колен, когда в локоть впилась чья-то ладонь, а прохладные пальцы легли на мои губы.
— Тише, Арина, давай дослушаем интересную беседу до конца, — прошептал Аврелиан, дергая меня вверх и склоняя голову, своим дыханием волнуя непослушные завитки волос у виска.
Его близость испугала меня до икоты, а твердое мощное тело ректора невольно вызвало стайку мурашек, прокатившихся по позвоночнику. Я вздрогнула, мотая головой и вырываясь из крепкого захвата, но Аврелиан лишь теснее прижал меня к себе. До этого самого момента я даже не подозревала, что у высших есть член, но твердая выпуклость, потершаяся о мое бедро, свидетельствовала об анатомической схожести богов и людей. И его руки, настоящие мужские руки, сжимали мои бедро и губы, отчего я тряслась, как в лихорадке, мечтая приоткрыть рот, скользнуть влажным языком по его пальцам, ощутить вкус. Я так сильно сжала челюсти, боясь своих желаний, что скрипнули зубы.
— Не ерзай, — коротко и зло произнес Аврелиан, а я удивилась еще больше. От него снова пахло дорогой выпивкой, и аромат дамасской розы, исходивший от одежд Аврелиана, забивался в нос. Голова закружилась, в горле пересохло, и мне показалось, что колени начали подгибаться. Его лицо так близко, что краем глаза я вижу острые скулы Аврелиана, его жесткий напряженный профиль, прямой нос, длинные загнутые ресницы.
Я хотела заглянуть в глаза Аврелиану, понять, испытывает ли он хоть что-то подобное, или это только я схожу с ума от жара, лавиной прокатившегося по венам.
Он так близко, так близко…
Я застонала, запрокинув голову и недовольно ерзая, и Аврелиан выругался.
Это немного отрезвило. Чтобы почтенный высший — ректор Храма семи ступеней — и в такой непочтительной манере отзывался о себе подобных…
— Ты все делаешь для того, чтобы приблизить момент нашего слияния, — горячо прошептал он мне в ушко, стиснув бедро пальцами так, что наверняка останутся синяки, и я сглотнула вязкую слюну.
Перед глазами плыли кустарники и цветные пески Парящих аллей, в ушах стучала кровь, ноги подрагивали, а в животе тугим жгутом сплеталось желание. Я бы могла списать это ощущение на что угодно, но так часто испытывала его, находясь в объятиях любимого, что не могла отрицать очевидного. Аврелиан сводил меня с ума одним своим ароматом, горячим твердым телом, пальцами, которые болезненно замерли. От того, что его руки не двигались, мне хотелось кричать, и я снова застонала, прикрыв глаза и вжимаясь в Аврелиана с бесстыжей жаждой быть ближе.
Подозревал ли он о том, что я готова наброситься на него с поцелуями, когда губами нежно касался полоски кожи под волосами. И откуда в нем столько терпения?
— Я узнал все, что хотел, — низким тягучим, как патока, голосом, произнес Аврелиан, убирая с моих губ и талии ладони. Я замычала от разочарования, смаргивая с ресниц слезы стыда, солеными дорожками катившиеся по щекам, а Аврелиан уже стоял так далеко, что аромат дамасской розы истаивал, как и резкий запах спиртного. Если бы ректор не исчез за тяжелыми деревянными дверьми, я бы набросилась на него с кулаками, и неизвестно, чем бы это закончилось.
— Всемилостивый боже, что со мной? — застонала я громче, опускаясь на песок.
Руки так сильно тряслись, что я удивленно смотрела на них и не могла поверить в происходящее. Меня даже подташнивало от желания, скрутившего внутренности.
Нобис и Майкл ушли тем же путем, которым и пришли, не встречаясь ни со мной, ни с Аврелианом, а я пропустила завтрак, игнорируя громкий гонг и гомон голосов, которые неслись из распахнутых настежь окон Сумрачного холла.
«Больше никогда, — мысленно пообещала я себе, немного приходя в себя. — Никаких приключений, никаких томных взглядов на ректора. Я простудилась, у меня температура»…
До конца дня я провалялась в кровати, встретив Мелиора в коридоре и сказав, что мне ужасно плохо. Видимо, выглядела я соответствующе, потому что наставник сам проводил меня до спальни и разрешил пропустить все занятия, обещав принести книги и обед.
Провалившись в сон, я впервые не видела кошмаров, но Аврелиан поселился в моем подсознании, впиваясь в него, как клещ. Его руки гладили, доставляя мне неземное удовольствие, и только окончательно проснувшись, я поняла, что ласкаю сама себя, доводя до судорожных всхлипываний и готовя к яркому оргазму, который сотряс все мое тело.
Все следующее утро я провалялась в постели, читая записи, оставленные Мелиором на прикроватной тумбочке, и не различая ни одного слова. За весь прошедший день я не притронулась к еде, и теперь едва сдерживалась, чтобы не побежать в Сумрачный холл в числе первых, но побоялась, что не смогу затесаться в толпе, если неожиданно столкнусь с Аврелианом.
Нет и нет. Больше никогда он не застанет меня врасплох.
После завтрака, который я все-таки посетила, Мелиор повел хранителей первой ступени в лекционную аудиторию, снова усадив на мягкие подушки, разбросанные прямо на полу. Не успела я занять одну из них, как в помещение ввалились престолы, заполнив аудиторию до предела и, шумным суетливым потоком, сметая все на своем пути, в том числе свободные подушки. Попыхтев, я уселась прямо на подоконник, свесив ноги и расправив подол форменного платья. Ллойд молча устроился рядом, опускаясь на пол прямо под каблуками моих туфелек и беззаботно хмыкая на мой шутливый пинок в плечо.
