Фальшивая принцесса (СИ) - Балашова София

— Может быть…

— Слушайте, мы же не можем не… облегчаться в ближайшие сутки — это немыслимо! Вы, возможно, и привыкли к таким условиям на работе, но я нет. Я… облегчалась в последний раз ещё тогда, когда ушла со свадебного пира! У меня просто мочевой пузырь лопнет, и я умру!

Семпрония глубоко вздохнула. Покачав головой, она в очередной раз осмотрелась. В конце концов, кивнув своим мыслям, военная произнесла:

— Добро. Но держитесь поблизости.

— Отлично, — не сдержавшись, Ангелина радостно хлопнула в ладоши. — Займём соседние кустики, чтобы видеть друга.

После того, как командир внимательно осмотрела выбранное ею место туалета, принцесса поспешила нетерпеливо расшнуровывать штаны. Напряжённая Семпрония разместилась буквально в метре от неё, продолжая крутить головой и осматривать местность.

Покончив со своими делами, Ангелина быстро завязала уже успевшие ей надоесть шнурки и вышла из своего укрытия, оставляя всё ещё занятую военную за спиной.

Вернувшись на прежнее место, девушка обхватила себя руками. Подставив лицо тёплым лучам, она прикрыла глаза. После скудного, но вкусного завтрака она ощущала в себе прилив сил и желание продолжать бороться. Наученная горьким опытом нескольких последних дней, она не спешила строить долгосрочных планов на всю дальнейшую жизнь. Сейчас у неё на повестке дня стоял вопрос выживания, и позволить себе отвлекаться на мечты о будущем она просто не могла. Откровенно говоря, Ангелина не решила даже, отправится ли она с Семпронией во дворец матери Генриетты или нет. От взбалмошной принцессы, как выяснилось, можно было ожидать любого финта ушами, в том числе и возвращения к любимой мамочке, что бы там не утверждал Бронхилай.

"Бронхилай…"

При воспоминании об умерщвлённом по её просьбе лекаре горло Ангелины сжало спазмом. Они не говорили на эту тему с Семпронией, но ей казалось, что та теперь смотрит на неё как-то иначе. Возможно, это было всего лишь игрой её охваченного острым чувством вины сознания, но она в каждом жесте, в каждом взгляде военной выискивала намёк на осуждение или презрение. Ей до ужаса хотелось поговорить обо всём произошедшем с ней. Обсудить, насколько необходимым был этот шаг. Ведь Ангелина вовсе не лгала, когда говорила о диких зверях — она действительно боялась, что такой сценарий может быть реализован! Этот её поступок — в мерзости которого она не сомневалась — не был продиктован исключительно её эгоистичными побуждениями! Они действительно не могли взять его с собой, равно как и обречь на медленную (а возможно и мучительную) смерть в лесу. Шанс, что его нашли бы каттегатцы, по большому счёту, был не настолько велик. Да и если бы они его нашли — с чего они с Семпронией решили, что конунг был бы милостив к нему, особенно после настолько наглого и дерзкого побега? Господи, да они даже не знают, для чего изначально понадобились Харальду! Может он вообще собирался казнить их на глазах королевы или ещё что похуже?

Они определённо поступили разумно, когда даровали Бронхилаю лёгкую смерть. Они всё правильно рассудили. Это было милосердно.

Ангелина должна была обсудить это с командиршей — ей требовалось обговорить всё со своей соучастницей, расставить все точки над "и".

Собравшись с мыслями, Ангелина решительно повернулась в сторону военной. К удивлению девушки, взгляд её упёрся в стремительно приближающуюся к ней широкую мужскую грудь, обтянутую тяжёлой железной кольчугой. Испуганно ахнув, она попыталась было отскочить в сторону, но внезапно мужчина схватил её за руки, притянув к себе.

— Путешествие окончено, Ваше Высочество, — спокойно проговорил конунг Харальд, улыбнувшись одним уголком губ.

Глава 7

— Отпустите меня! — Ангелина с силой дёрнулась в сторону, пытаясь освободить руки от жёсткого захвата.

Мужчина сжал её запястья сильнее, невольно надавив на ещё свежие ожоги. Девушка вскрикнула.

— Вы пойдёте со мной, Генриетта. Бесполезно сопротивляться, — голос конунга по-прежнему оставался спокойным, резонируя с абсолютно бесстрастным лицом. Казалось, что выходка принцессы Норфолка не произвела на него никакого впечатления, вопреки опасениям Ангелины. Представляя их встречу, она каждый раз фантазировала, как он, подобно яростному смерчу, налетит на неё, обрушит кучу самых грязных ругательств и проклятий, ударит, в конце концов!

Но Харальд поступил иначе. Игнорируя крики и сопротивление девушки, он невозмутимо поднял её на руки — продолжая, однако, держать её ладони в своей — и, кивнув показавшимся за его спиной нескольким воинам, понёс Ангелину обратно вглубь леса.

— Нет, отпусти! — Извиваясь змеёй в его объятьях, верещала девушка. — Семпрония! Где Семпрония? Что вы сделали с ней?!

Конунг хрипло рассмеялся.

— Не стоит рассчитывать на помощь кин Мерло, Генриетта, — просто проговорил он. — Она не смогла бы вам помочь, даже если бы была в сознании.

— Боже… — девушка отвернулась и вытянула шею, выглядывая из-за спины мужчины. Её глаза принялись жадно осматривать место их прошлой дислокации в попытке отыскать военную.

К радости Ангелины, бессознательное тело Семпронии обнаружилось не покинутым где-то в кустах, а на руках крупной, широкоплечей каттегатки с выбритым виском. Суровое выражение, застывшее на её лице, прибавляло военной возраста, но по гладкой, упругой на вид коже, можно было догадаться, что девушка была ещё довольно молода. Уголок её тонких губ пересекал небольшой, но довольно приметный шрам, делая её вид более диковатым, но прямой, аккуратный носик, принятый называть "аристократическим", удачно компенсировал это, в результате чего в лице каттегатки виднелся отпечаток некого благородства. Толстая русая коса, переброшенная через плечо, извивалась при ходьбе подобно ручной змейке, а в светлых глазах отражалась плохо скрываемое раздражение.

Похоже, подданные конунга явно не разделяли спокойствия своего правителя. Мельком рассмотрев оставшихся четырёх сопровождающих, Ангелина поняла — будь их воля, они бы с превеликим удовольствием разделались с незадачливыми беглянками, вдоволь перед этим над ними поизмывавшись.

Ни на что не надеясь, принцесса предприняла очередную слабую попытку вырваться, окончившуюся закономерно — полным провалом. Осознав всю тщетность своей затеи, она расслабилась. Грустно прислонив голову к скрытой прохладой кольчуги груди Харальда, Ангелина разочарованно выдохнула. Как можно было так сглупить? Семпрония ведь предупреждала её о том, что они должны всегда находиться в поле зрения друг друга и не отходить далеко! Она же говорила, что обстановка слишком подозрительная! О чём вообще Ангелина думала, когда отвернулась от военной, да ещё при этом и отошла от неё на несколько метров? Какая же это была огромная глупость с её стороны! Она буквально собственноручно вручила каттегатцам возможность незаметно и без потерь разделаться с ними поодиночке!

В груди Ангелины поднялась волна злости на саму себя. Повинуясь самоуничижительному порыву, она с силой приложилась головой о жёсткий холодный металл. В следующий секунду тот завибрировал от раздавшегося над девушкой глубокого, грудного смеха конунга.

— Не старайтесь выбраться, Ваше Высочество, — вкрадчиво проговорил он. — Вам не сбежать от меня. Это ещё никому не удавалось.

Ангелина равнодушно хмыкнула, проигнорировав его насмешку. Властитель Каттегата вызывал в ней смешанные чувства. Она отчётливо ощущала исходившую от него опасность. Абсолютно всё в нём — его плавные, уверенные движения, его невозмутимость, его спокойное поведение, даже сама его, полная холодной привлекательности, внешность — кричало об опасности. Хищническая сущность настолько ярко проявлялась в этом мужчине, что любому человеку достаточно было и одной встречи для того, чтобы уловить и усвоить эти сигналы. Он будто источал энергию доминантности и силы, внушая людям необъяснимый страх.

Если бы Ангелине нужно было бы описать конунга Харальда одним словом, она бы ответила: "Подавляющий". Именно это она ощущала рядом с ним — даже находясь неподалёку от него, она чувствовала непонятную, довлеющую над её головой силу, призывающую всё её нутро склониться перед обладателем этой силы.