Карен Монинг - В огне
Призраки моих предков, гуляют по коридорам замка в благословенные вечера накануне празднования Бэлтейна и Самайна, когда время истончается, а грани реальности размываются. Они олицетворяют собой долг, преданность и честь.
Мы Келтары.
Мы боремся за правое дело.
Мы защищаем и чтим.
Мы не проигрываем.
Когда Кровавая Ведьма снова вырывает мои внутренности, а пронзающая боль обращает меня в сплошное страдание; когда моя плоть горит в агонии и кричит каждый нерв, пока она снова вырывает кишки из моего распоротого живота; я борюсь. Мое тело пытается умереть, но я отчаянно сопротивляюсь, потому что каждый раз, как я умираю, сознание ускользает от меня, и я теряю свое Высокогорье.
Прикованный к скалистому утесу в тысячах метрах над ужасающим гротом, я глубоко вдыхаю аромат вереска родины и бегу быстрее, чтобы почувствовать упругость весенней травы и мха под ногами. Срываю розы, несясь мимо кустов, и, черт возьми, в этот букет попал чертополох!
Я врываюсь в ледяную воду озера, всплываю на поверхность и стряхиваю воду с волос. Откидываю голову назад и смеюсь, когда Коллин ныряет следом, проплывает совсем рядом и вновь окатывает меня водой.
Где-то глубоко внутри меня есть пропасть. Она заполнена темнотой, покоем и практически граничит с безумием. Если погружусь в неё, то смогу освободиться от мучений.
Но я Келтар.
Я не проиграю.
Глава 5
Мы создаем, чтобы вновь разрушить[9]
Мак
- Что ты им сказал?
Ушам своим не верю. Я вышагиваю по ковру у камина в задней части «Книг и Сувениров Бэрронса», где располагается зона отдыха. Ну вообще-то, официально это уже «Манускрипты и Безделушки Мак», но новое название, красующееся на разрисованной вручную вывеске, не так внушительно. Я разворачиваюсь и шагаю в другом направлении. После того, что произошло сегодня вечером, мои нервы на пределе. Не могу смириться с этим. Только не сейчас.
Он смотрит на меня. Между лопатками начинает покалывать. Даже стоя к нему спиной, я ощущаю силу его пристального взгляда.
- Ваши каблуки портят мой ковер. Ковер за восемьдесят тысяч долларов.
- Тебе нравится, когда я на каблуках. И деньги больше не имеют значения. Я же не прожигаю в нем дыры.
Почуял ли он кровь на моих руках? Обоняние Бэрронса развито как у животного. Вернувшись, я провела в душе целый час, вычищая щеткой под ногтями, пока они не начали кровоточить. Но я все еще чувствую себя запятнанной и грязной.
Перед глазами стоит рука стража. На безымянном пальце серебряное обручальное кольцо с выгравированным знаком бесконечности - кельтский символ вечной верности.
Я нашла его бумажник и выяснила его имя.
Я буду выкрикивать его в своих ночных кошмарах и шептать в молитвах. У Мика О'Лири была жена, маленькая дочка и новорожденный сын.
- Разумная женщина не стала бы мне об этом напоминать. Я всё еще зол.
Кажется, прошла вечность с той ночи, как Фиона пыталась убить меня, впустив Теней в магазин и выключив весь свет. У меня не было выбора, поэтому в отчаянной попытке выжить я зажигала и бросала горящие спички на один из его персидских ковров XVI века. Учитывая то, как я себя чувствую, он должен быть просто счастлив, что я не прожигаю дыры в самом магазине. Только что он сообщил мне неприемлимые новости, и у меня остается всего пятнадцать минут, чтобы освободить помещение, потому что потом начнется встреча. Другими словами, он сообщил мне: «Я тут решил сунуть вас под микроскоп перед всеми этими людьми, чтобы они выяснили, что с вами не так. И, кстати, два Темных принца, сделавших из вас при-йю тоже будут присутствовать. Так что не падайте духом, маленький ковбой.»
- Я не останусь здесь, - говорю я. - Так что разбирайся со всем этим сам, приятель.
«Приятель.» Он смотрит на меня, и я вспоминаю другую ночь, когда вот так же назвала его приятелем. Тогда он появился в Кларин Хаус, полностью заполнив собой пространство моего маленького номера с крошечной кроватью, общественной ванной комнатой, куда просто невозможно пробиться из-за вечной очереди, и четырьмя кривыми вешалками в шкафу. Моим бережно упакованным в чемодан красивым нарядам и украшениям, не нашлось места ни шкафу, ни вообще в этом городе. Интересно, куда подевалась вся та одежда? Давненько я ее не видела.
Его реакция на мое пренебрежительное прозвище оказалась почти такой же, как и тогда. Не многие из обращавшихся к нему иначе, чем «господин», остались в живых.
В его глазах блестит насмешка.
«Аккуратнее, мисс Лейн. Пол, по которому вы ходите, будет крепким лишь до тех пор, пока вы заботитесь о нём.»
Пол. У меня возникает странное видение, к которому «Синсар Дабх» не имеет никакого отношения: той ночью, падая вперед на деревянные половицы моей комнаты, я упираюсь на руки и перекатываюсь, сильно ударившись головой. Но меня это почему-то совсем не заботит. Я занята чем-то всепоглощающим... Но чем? Может рассматриваю фотографии Алины? Или читаю книгу по истории Ирландии? Или складываю одежду? В той тесной комнатке было не так уж и много захватывающего.
Как я упала? Почему? И почему все еще вспоминаю тот день?
Почему не могу понять, какое событие вызвало во мне всю эту бурю эмоций? Возбуждение. Свободу. Волнение. Стыд. Сожаление.
Прежде я бы не успокоилась, пока не вспомнила, но сейчас моего внимания требуют более насущные проблемы.
Я стряхиваю с себя видение и плюхаюсь на диван, бросая на Бэрронса негодующий взгляд.
- Ты, вероятно, упустил из вида одну маленькую проблемку, Бэрронс. Я прячусь от всех тех, кого ты пригласил сюда. Уже несколько месяцев, - о Принцах я даже упомянуть не смогла. Передать невозможно, насколько меня оскорбило то, что он позвал их в мой книжный магазин. - Зачем тебе эта проклятая встреча? К тому же здесь.
Он впивается в меня пристальным взглядом:
«Смотрите, как Мак трусит. Смотрите, как Мак умирает.»
- Ты пытаешься вывести меня из себя? - рычу я.
Всем своим видом он демонстрирует скуку. Только Бэрронс может при этом умудрится выглядеть ещё и устрашающе.
"Ну и что же вы мне сделаете? Вы же не сможете убить скорпиона, даже если он ужалит вас в зад."
Я рассматриваю свои ногти. Под одним из них я заметила пятнышко крови. Не знаю чья она: Мика О'Лири или моя, после супертщательного мытья рук жесткой щеткой. Он ошибается. Я поднимаю на него взгляд.
- Ты даже не представляешь, с чем мне приходится иметь дело.
«С чем-то вроде внутреннего зверя?» - дразнит он.
- Твой зверь другой, - продолжаю отвечать вслух, сознательно избегая интимности наших немых диалогов. Мы не впервые об этом спорим. И будем спорить вплоть до дня, когда король освободит меня. Никто из нас не готов к отступлению. Я даже не уверена, что мы в состоянии произнести это слово вслух.
