Карина Демина - Невеста
От нее не защитит и живое железо.
Он, конечно, слышал истории о разрыв-цветах, которые распускаются над полем, окрашивая небо в лиловый цвет безумия. О водяных окнах, что вдруг раскрываются на твердой и вроде бы надежной земле. О болотной тлени с вечным ее голодом.
Это все было, но… отдельно от Крайта.
Полоса малинника остановила беглеца. И Крайт, резко подняв лошадку на дыбы — да что с ним творится-то? — вертел головой.
— Здесь… скоро… туда надо… надо туда…
— Стоять! — рявкнул Виттар.
Не услышал или сделал вид, что не слышит, ринулся в черноту леса. И Виттар, мысленно пообещав себе, что лично за вожжи возьмется, направился следом.
Буковый лес. Немертвый.
Огромные деревья поднимаются к небу и, сплетаясь ветвями, держат друг друга. Их кора красна, и кажется, что буки освежевали. Широкие листья, что черепица, и под покровом буков темно. Редкие лучи света пронизывают темноту, словно стрелы, чтобы увязнуть в листве.
И лошади замедляют шаг.
Запахи размыты: лес не желает помогать чужакам. И след Крайта тает…
Люди Аргейма, не дожидаясь приказа, надевали броню.
Шелестели листья под ногами лошадей. Шелестели листья над головой. Шелестели крылья птицы, что скользила в плотной вязи ветвей. Виттар видел ее тень, но сколь ни силился, не мог разглядеть саму птицу. В лесах альвов случалось и не такое…
Крайт, бестолковый щенок, во что ты ввязался?
— Стой, — Виттар спешился и, стащив куртку, бросил на седло. — Ждать. Занять оборону. Подготовить отход.
Предчувствие было мерзким, а после Раббарна, который в одночасье перестал существовать, когда водяной табун смел плотину, Виттар был склонен доверять своим предчувствием.
— Вы собираетесь…
Перекинуться.
От одежды Виттар избавлялся так быстро, как мог, стараясь не отвлекаться на птицу, подобравшуюся чересчур близко. Чудилось — вот-вот соскользнет с ветки, норовя когтями да по глазам ударить.
Живое железо рвануло, чувствуя свободу. Волна знакомого жара прокатилась по телу, изменяя. Колыхнулась, рискуя осыпаться, сеть, но Виттар удержал-таки.
А возвращаться придется на четырех ногах, второго переворота сеть не выдержит.
И мир поплыл. Запахи. Звуки.
Сзади — свои. По листьям синей нитью след вьется. И лес молчит, наблюдая за железным псом. Сложнее всего — удержать разум, но у Виттара получается. Он осаживает первый порыв, заставляя себя ступать осторожно. И внезапное прикосновение ветра заставляет замереть.
Любопытство?
Лес не видел таких животных? Он трогает зубы, ощупывает стальные иглы брони, осторожно касается спинных шипов, и тут же ластится, пытаясь пробраться под металл доспеха, поражаясь тому, что неживое способно стать живым.
У всех свои секреты.
Лапы проваливаются в вязи корней, мха и гнили. Это тело тяжелое и в чем-то менее удобное, но все же в нем — безопасней. И шаг переходит в бег…
Виттар выбрался на поляну вовремя.
Лошадь издыхала, хотя еще пыталась встать, но падала, оскальзываясь на мокрых листьях, ломая тростинки стрел. Ее не спешили добить, имелась добыча и куда интересней: на другом краю хрипели псы, пытаясь добраться до того, кто прижимался к темному древесному стволу.
Между ним и псами стоял Крайт.
Перекинулся и топорщил редкие иглы вдоль позвоночника, пытаясь выглядеть более грозным, чем был. Рычал. Клацал зубами, привставал на задние лапы. И псы верили, норовили отползти, но люди гнали их вперед. Двуногих охотников четверо. Трое — точно люди. От четвертого тянет характерной прозеленью, и запах этот вызывает в груди глухое клокотание. Благо, звук тонет среди прочих.
Серый альенский волкодав все же решается, он заходит сбоку и нападает, норовя ударить Крайта грудью в плечо. Клацают клыки. И песий рык переходит в скулеж.
Свежая кровь льется под корни старого бука. И тот пьет жадно, не оставляя на листьях ни капли. А псы отступают, и охотникам это не по нраву. Высокий парень в зеленой куртке пинает бурого кобеля, пытаясь придать ему храбрости.
— Ату его!
— Погоди, — в руках его спутника, того, который пахнет альвами, появляется лук.
Охотник не собирался Крайта убивать — кровь пустить, показать псам, что грозный враг их не так и грозен. И стрелять не спешит, стрелу накладывает так, чтобы Крайт видел. Водит влево-вправо, заставляя мальчишку метаться в тщетной попытке уйти из-под прицела.
— Никогда не надо спешить… — альву нравится чужая беспомощность. — Сейчас подойдут остальные…
Стрела слетела с тетивы, взрезав доспех на предплечье Крайта.
— …все они грозные издали…
Альв достал вторую, с белым нарядным оперением и треугольным наконечником, кромка которого остра.
— А если ближе подойти, то… ошибка природы.
Виттар согласился. Ошибка. И за эту ошибку Крайт еще заплатит, но позже, когда домой вернется. Щенок, наконец, ощутил присутствие старшего и распластался на земле. Правда, охотники истолковали его поведение по-своему.
— Видишь…
Договорить Виттар не позволил — прыгнул. Кого-то сбил, повернулся, придавливая, с удовольствием ощущая, как хрустят под его весом кости. И тут же, наступив лапой на что-то мягкое, податливое, рванул. Когти выпустил, пробивая насквозь и тело, и бесполезный человеческий доспех. От воя заложило уши, а сквозь медный запах крови пробрался тот, другой, раздражающий, который травянистый, который врага. Завизжали, шалея, лошади, кажется, сорвались, исчезнув в сумраке… животные умнее людей.
Белоперая стрела скользнула по чешуе с мерзким скрежещущим звуком. Вторая попыталась пробить лобную пластину, но отскочила… Виттар позволил выстрелить в третий раз… почему нет? Альв ведь уверен в собственных силах.
Или уверенность закончилась?
Отступает шаг за шагом, не отводя взгляда, и новая стрела уже дрожит на тетиве.
Страшно?
Виттар для разнообразия стрелу поймал, пережевал и выплюнул. Высший — это не мальчишка-вымесок, который только и умеет, что грозно рычать.
— Давай просто разойдемся? — предложил альв, роняя лук. И к мечу не потянулся, понимая, что бесполезно. — Признаю, что был не прав…
Он поднял руки и опустился на колени.
— Война окончена… и за меня заплатят выкуп.
Будь он человеком, Виттар согласился бы: к чему бессмысленные смерти. Но полновесным человеком этот узколицый, зеленоглазый не был…
К альвам — счет особый.
И понял же. Попытался подняться, но не успел. Даже если бы успел, далеко не ушел бы, хотя, конечно, когда бегут — веселее, больше похоже на охоту. Альв вытянул руки в тщетной надежде оттолкнуть железную пасть. И рук лишился. Сухо ломались кости. И рот наполнялся солоноватой кровью, вкус которой дурманил. И Виттар, с легкостью подкинув тело, поймал его, сдавил, круша ребра, снова подбросил…
