"Стерва" для Ледяного Дракона (СИ) - Призрачная Татьяна

— Я чего-то не знаю? — удивился, и тут же переключил внимание от несносной девчонки к собственным родственникам.

— Да, я бастард. И если бы твоя мать не узнала, что твой отец пошел по стопам твоего деда, и не воспылала гневом, то у тебя тоже мог быть брат не совсем Ледяной дракон, ну или сестра.

— Ты хочешь сказать, что отец изменил матери?

— Твой отец тоже смог полюбить.

— Мать узнала?

— Да, и решила расправиться с соперницей, обратилась в дракона, и… — запнулся рассказчик.

— Слушай, если ты решил поведать мне историю, то говори нормально, не заставляй меня выуживать у тебя все по фрагментам.

— Твой отец почувствовал неладное, отправился к любимой и застал твою мать как раз за расправой. Ярость и боль затмили его разум. Он сцепился в серьезном бое в небе с твоей матерью-драконицей. Силы были равны. И они оба погибли.

— Но, — тут уже запнулся я, — а как же история про вторжение иноземных драконов? Они погибли, защищая наши Земли! — начал кричать на Леонория.

— Это легенда для всех. Чтобы не было паники. И так говорят о том, что род Ледяных Драконов проклят. И это проклятие перенеслось на Земли, на соседей, поэтому такой кризис сейчас.

— Кто говорит? — заорал что есть мочи.

— Народ, соседи, да все.

— И в чем же проклятие? Не знаю. Никто не может точно сказать. Но согласись, есть закономерность.

— Какая?

— Как только ваше сердце оттаивает, как только в нем поселяется любовь, так Дракон умирает. Род твоей матери прерван, род твоего отца тоже.

— Он не прерван! Я! Слышишь, есть я!

— Ты единственный Дракон. Это слишком мало.

— А ты?

— Я бастард.

— И что? Ты тоже дракон.

— Наполовину.

— Нет, ты на половину Ледяной. Но то, что ты Дракон неоспоримо.

— Я не продолжу род, — в голосе дяди сквозила боль и отчаяние.

— Это еще почему?

— Я бастард, бастард, — орал так, что стены тряслись в каменном замке.

Пыл и удаль моего родственника каждый раз утверждали безоговорочную драконью сущность. Но я понимал, что Ледяные Драконы остались в прошлом, а кланы других Драконов слишком тщеславны, чтобы родниться с бастардом. Он не сможет официально взять в жены драконицу.

— Пришло время определяться. И ты должен понимать, что не только твое счастье зависит от брака, но и судьба рода, твоих Земель.

— У меня еще есть время! Я не готов.

— Ты должен спасти от голода своих людей, продолжить род и укрепить границы. Женитьба на Зимане будет спасением.

— Чьим? — опять заорал, что есть мочи, так как подобные перспективы злили меня и ввергали в отчаяние.

— Это будет выгодно всем.

— Я так не считаю.

Чтобы закончить разговор, решил выйти на балкон. Внутри бушевало странное чувство. Я понимал, что приближается время выбора своей супруги. Но был к этому не готов. Я совершенно не представлял, как может существовать рядом со мной кто-то женского пола. И что эта кто-то будет еще и некрасивой. Мы, Ледяные Драконы, были обделены чувствами, нам не были свойственны пылкость, влюбленность, страсть, но разум, расчетливость, выгода, чувство прекрасного были развиты в нас хорошо. И если я не люблю свою избранницу, то хотя бы чувство восхищения я должен испытывать.

— Что происходит? — обратился я к дяде, который, как и всегда, не хотел отступать от намеченного, и вышел на балкон вслед за мной, но стоял поодаль.

— Народ волнуется. Я говорю, время очень опасное. Нужны кардинальные меры. Подготовка к свадьбе, ожидание наследников — все это развеселит людей, вселит в них надежду на будущее. Они будут уверенны в своем Господине. Будут знать, что власть его незыблема. Что род продолжается.

— Грядет голод, а ты про свадьбу говоришь! Пир во время голода? С ума сошел?

— Это государственное событие. Радость, а на нее не жалко людям ничего. Вот увидишь, как преобразятся наши люди, когда будут готовиться к торжеству.

— Это исключено. В голодный год такое устраивать я не буду. Вот решим проблемы с продовольствием, и буду думать о себе.

— Ты только о себе и думаешь! Так Властитель себя вести не должен, — взвился дядя.

— Я все сказал. Ты знаешь, что мое слово непоколебимо. Узнай, что происходит в деревне. И доложи мне. Живо! — нашел, чем занять родственника, чтобы отвлечь от моей личной жизни.

«Стерва»

Утром, проснувшись достаточно рано, начала приводить себя в тот порядок, который считала нужным. Надела на себя нарядное, благодаря вчерашним стараниям матери и моим идеям, платье. Уложила брови, подвела их коричневым мелком похожим на восковой. Он нашелся на столике с зеркалом, который я очень тщательно исследовала в то утро. Постаралась распушить ресницы. Распустила волосы, уложила их красивыми волнами, чуть прихватила каким-то грубым гребешком.

— Вот и расчёска пригодится, — положила отшлифованный гребень в карман.

В зеркале отражалась очень интересная девушка. И оценивая ее целиком, можно было честно и прямо казать, что она была красоткой.

— Кто устоит? Никто. А кто захочет быть такой же? Самые умные, а чуть погодя и остальные подтянутся, — подмигнула самой себе в зеркале.

Я постепенно стала привыкать, что эта молодая, красивая, но еще не до конца сформировавшаяся как женщина, девушка — я.

— Дочка, — в дверном проеме появилась мать, — ты проснулась? Завтрак готов. Можем поесть и выдвигаться.

— Да, надо раньше закончить дело с базаром, потому что на сегодня у меня много дел.

— Давай, помогу тебе заплестись! — прошла внутрь комнаты женщина.

— Я уже все сделала! — спокойно, но максимально уверенно оповестила я.

— Как же? — Кремлина разглядывала с недоумением мои локоны.

— Это моя прическа. Так я пойду сегодня на базар.

— Так не подобает ходить!

— Почему же?

— Так не принято!

— Кем?

— Не принято, и все тут, — стала настаивать женщина.

— Вот у кого не принято, те пусть и не ходят. Я голодна, и тороплюсь. Давай не будем припираться. Просто посмотри на меня не предвзято. Красиво же?

Кремлина осмотрела меня, обошла вокруг. Отошла подальше, приблизилась, потрогала волосы, потом пригляделась к бровям.

— Ты выглядишь, как иноземка.

— Ничего. Пусть привыкают, — улыбнулась мягко женщине и направилась в кухню.

Там я быстро позавтракала. Удивительно, но завтрак сегодня был куда более приятным, а главное традиционным — яйца. Перекусили с матерью и отправились на базар.

Как и обещала взрослая родственница, было максимальное внимание моей персоне. Меня разве что руками не трогали, чтобы разобраться, живая я и не мерещится ли им это.

— Я говорила, что люди будут взволнованы.

— Ничего, пусть поволнуются. Это не вредно, — доставая из кармана гребень, стала чуть приводить в порядок волосы.

Молодые красавицы, как завороженные следили за моей рукой с гребнем. Они поражались, что он не застревает у меня в волосах, а расчёсывает их. Затем мы зашли в просторный павильон. Там очень приятно пахло древесиной и льном. На длинных прилавках лежали ткани, ленты, всякие ленточки. На стене весели, как халаты на крючке платья нижние и верхние. Все они были одного фасона, цвета и качества материала, из чего было сшито изделие.

Молодые девушки, которые находились в здании не сразу обратили на меня внимание. Поэтому пришлось снять шкуру, которая была накинута поверх платья, над которым трудились мы с Кремлиной.

— Ах, — послышался, наконец, первый восторженный вздох.

— Стефа, — обратилась ко мне шепотом мать, — Что нам надо здесь?

— Это не нам, дорогая мама надо, это нужно этим молодым девушкам, — почти сквозь зубы процедила я и опять достала гребень.

— Смотри, — самые смелые стали говорить друг с другом громче, — у нее волосы как у лошади грива, блести, — не самые лестные для меня комментарии начались, но что поделаешь, если ассоциации такие рождаются у потенциального клиента.

— И не застревают в гребешке, — отозвалась подружка тихо.