Ведьмочка для художника, или Возвращение в Мир Мечты (СИ) - Хайруллова Регина

— Мне нечего ответить. Где Артур?

— Артур… — повторил незнакомец и прошёлся по комнате, нервно закуривая сигару. — Ты не знаешь, кто я, верно?

— Откуда мне знать, — меня раздражало, что он так бодро ходит, тогда как я лежу с головокружением, словно больна чем-то. Я приподнялась на локте. Взгляд снова натолкнулся на летучую мышь, которую где-то уже видела, но не могла вспомнить где. Та хлопала глазами и смотрела чересчур осознанно для животного. Словно слушала разговор и и понимала его.

— Лежи, — резко сказал он. — Не двигайся или снова потеряешь сознание.

— Да кто вы такой? И почему тут эта мышь? — я наконец села на кушетке и разглядела собеседника: длиннобородый мужчина в золотой маске, скрывающей всё лицо.

— Какая ещё мышь? Не неси чепуху, девчонка. Я — Хранитель. Я скажу, где Артур и что было вчерашней ночью, но взамен ты ответишь на мой вопрос.

— Я попытаюсь, — уступила я, ломая голову над тем, как бы выбраться из этой комнаты.

Дверь закрыта и наверняка заперта. Рядом незнакомый и странного вида мужчина, который требует какую-то информацию. Мысли напрашивались не самые радужные.

«Если закричу, услышит хоть кто-то, кто сможет помочь? — подумала я, потирая правый висок, болевший сильней левого. — Вряд ли. Они тут все одним миром мазаны. Или Артур тоже где-то здесь? Какого я вообще здесь сижу? Что это за тип такой? Чего ему надо?»

— Итак, ты знаешь, что Артура изгнали из стражей после пожара в Библиотеке? Тогда исчезли сотни книг, а ещё тысячи пострадали, потому что он самовольно оставил пост у Костра, — сдержанно начал Хранитель, покуривая сигару. — Его огонь — само отчаяние. Пришлось уничтожить этот драгоценный артефакт. Ты знала это?

— Нет. Мне это ни к чему. Выпустите меня отсюда, — сказала я, вскочила на ноги и с силой дёрнула дверь. Та, конечно же, оказалась заперта.

Хранитель молча курил и наблюдал за тем, как я рвала дверь на себя и толкала её плечом наружу.

— Выпустите! — закричала я, но никто не открыл дверь.

— А теперь сядь и слушай дальше.

Я осталась стоять у выхода, поглядывая на летучую мышь. Так было хоть немного, но спокойнее. Ударить бы его чем-нибудь и сбежать. Я оглядела пустую, если не считать кушетки, комнату. Но как? Даже окна нет. Да и бить нечем.

— В таком случае, будь я на твоём месте, я бы не доверял ему. Вчера вы вместе были на ночи тумана. И кто привёл тебя? — Я не видела лица Хранителя, но казалось, что он усмехается и от этого всё больше хотелось ударить. — Мы разделили вас, тебя забрали сюда, чтобы выяснить нужную нам информацию, а его восстановили в стражи, убрав из документов сведения о пожаре. Он выполнил свою часть договора, мы — свою.

Я молча села на кушетку. Голова раскалывалась, словно собиралась разойтись по швам и ничего не воспринимала, хотелось воды и свежего воздуха, а Хранитель продолжал говорить:

— Он собирал сведения о тебе, работал на нас. Я лично обещал восстановить его за ответ на тот самый вопрос: как тебе удалось сохранить воспоминания при переходе. Но Артур не смог узнать. Мне пришлось взять всё в свои руки, и вот ты здесь. А теперь слушай внимательно, девочка, — сказал он, подошёл вплотную ко мне и наклонился. — Если поможешь нам, получишь право жить в Мире Мечты столько, сколько влезет. А откажешься говорить, отправим на дорогу в Пустоту, где души почти всех распадаются на частицы. И либо переродишься, получишь новый шанс, либо исчезнешь изо всех миров. Обратишься в пепел, в воспоминание. Умрёшь по-настоящему. Не советую проверять, — сказал он истинно злодейским голосом, но не тем безумным, которым кричат в фильмах, а до жути сдержанным, так что из него словно бы сочился яд. — Я дам тебе время на обдумывание, — с этими словами он выпрямился и быстро отворил дверь своим ключом. Я вскочила, чтобы выбежать, но замок уже щелкнул.

Глава 21. Записка от Артура

Тишина. Только дыхание, только тревожно бьющее сердце, что мечется в груди. Куда идти? Кого звать на помощь? Кому верить? Неужели он и правда предал? Специально подстроил всё так, чтобы заманить в логово Хранителя?

В груди что-то разрывалось. И боль от этого разбегалась по всему нутру, сдавливая ребра, не давая дышать. Я мысленно рвала все связи с Артуром, все золотистые нити, какими мы были связаны. И даже толстый светящийся канат я медленно разбирала, и он разлетался светлячками и мотыльками, серебристыми бабочками, золотящейся пыльцой. Он всё истончался и истончался, но никак не исчезал. Тогда я на миг остановилась. Убить ли всю связь? Разорвать ли?

Вспомнились его огненные поцелуи. Мурашки по всему телу, вздохи и признания. Мог ли он делать всё это понарошку? Оставаясь бесчувственным ко мне? Не зря же он так и не сказал, что любит. Не зря ведь.

И я обращаю пульсирующую ниточку в золотую чайку, которая уносится в небеса. Всё.

Но делать дальше? Как выбраться из этого места? Я хочу наружу. К людям, к мирянам, к кому-то доброму и хорошему.

Так много всего навалилось, так сильно я впивалась ногтями в ладони, что я заплакала. Я обнимала себя за плечи и что-то напевала. Какую-то колыбельную без слов. Покачивалась из стороны в сторону, сидя на холодной кушетке, и так становилось чуть легче, вот только голова совсем болела.

— Всё будет хорошо, — сказал чей-то тоненький голосок, и я подняла глаза. Говорила летучая мышь. Меня это даже не удивило. Словно так оно и должно быть.

«Просто смотри, — повторяла я себе. — Просто смотри прямо». И я видела гладкую недавно окрашенную в розовый0 стену. Снизу по ней бежала трещинка, которая замерла, притаилась на какое-то время, пока я не отвернусь. Тогда она снова побежит наверх.

«И мне бы так побежать. Уйти из этого места. И из Мира Мечты, наверное, тоже. Разве я так себе всё представляла? Разве такого я ждала?» — думала я и вспоминала свои грёзы. Мы с Артуром должны были сразу же пожениться и наконец слиться в долгом поцелуе, который виделся мне во снах все девять лет. Он должен был творить в своей мастерской целыми ночами, а я бы носила ему туда блинчики. Или пирог. Или ещё что-нибудь. Вместе бы завтракали и отправлялись на прогулку по Городу Мечты.

Потом бродили бы по улочкам, заходили в забегаловки, обедали в них, а по вечером шли на выставки картин Артура де Вильбурга.

Это, знаете ли, прекрасное имя для художника. С неким налётом французской изысканности, тут даже подпись на этом земном языке, удивительно! Это «де» полно утончённости, полно какой-то изящности. Ровно как и его полотна. Вы только взгляните — этот пейзаж написан в тяжёлое время разлуки со своей любовью — тут я смущённо опускаю глаза — со своей музой, которую наш дорогой художник не переставал чувствовать ни на миг. Скажите, пожалуйста, что вы хотели поведать нам своей работой?

— Что я люблю Мирославу, — говорит Артур в микрофон, отстраняет его рукой, встаёт на колено и протягивает кольцо в коробочке. Непременно в красной бархатной коробочке. — Выйдешь за меня?

Больно.

Как же больно от этих несбывшихся грёз. Как они наивны. Как глупы. Столько было раздумий, страхов, надежд, а всё для чего? Чтобы сидеть в какой-то комнате, слушать угрозы о Пустоте и отвечать на вопрос, на который нет ни у кого ответа.

Я легла на спину.

Голубой потолок и одинокая лампочка. Окон нет. Дверь одна. Рядом белая летучая мышь с пушистой головой. Время от времени говорит со мной.

— Как выбраться? — спросила я, и в этот момент под дверь просунули сложенный пополам листок. Я вскочила и развернула записку.

Буквы стали проявляться не на бумаге, а словно внутри меня, будто чья-то рука выписывала их на сетчатке или напрямую в сознании.

«Кто-то подставил нас. Убеди Хранителя, что ты не человек…»

— Не читайте, — сказала мышь, и буквы исчезли.

— Почему?

— Не надо. Это не Артур прислал.

Странным было абсолютно всё. Почему Артур? Или не Артур? Что это за бумага такая, у которой чернила проявляются в голове? Почему нельзя читать? Что вообще происходит?