Помощница капитана. Книга вторая (СИ) - Ветер Морвейн "Lady Morvein"

— Вы не думали открыть завод? — спросила Ксения, останавливаясь перед беседкой, почти что полностью состоявшей из колонн. И сама тут же почувствовала, как неуместно здесь, в старинном саду, куда привел её Орлов, звучит слово «завод».

— Для производства клея из рыбьей чешуи? — злая улыбка озарила лицо графа.

Ксения пожала плечами.

— Можно делать корабли.

— Или покупать шелка у Сина, — подхватил Орлов. — Бросьте, Ксения, я не купец. Никогда им не был и никогда не смогу стать. А теперь… это всё равно уже не смогло бы помочь.

Он отвернулся и несколько минут молча смотрел на пруд.

— Я – офицер, — сказал он наконец. — Я не умею ничего, кроме как воевать.

Ксения молчала. Это она могла понять. За те дни, что она провела в порту, она шаг за шагом переставала понимать, кто она и зачем приехала сюда, в Шлиссельбург. Вокруг были только мрак, грязь и запах пота, исходивший, казалось, ото всего вокруг.

— Будет новый рейс… — произнесла она задумчиво, теперь уже скорее о себе, но в то же время и о том, чем мучился Орлов.

Орлов отвернулся и пошёл вперёд, вдоль берега. Поколебавшись секунду, Ксения двинулась следом — Орлов вовсе не пытался её обгонять, просто шёл, думая о своём.

Вдоль Ерика, у самого Лилового сада, росла грабовая роща. На одном участке расположился аккуратно подстриженный самшит. Внутри рощи проходила аллея, над которой ветви деревьев образовывали свод — всего в саду было несколько таких.

Они вышли к гроту — просторному павильону, с элегантной восьмигранной лантерной на крыше, с колоннами и скульптурами по обеим сторонам от входа. Вход в грот и всю переднюю стену украшали мраморные Аполлоны и Артемиды, которые перемежались с аллегориями Ветров. Все поверхности внутри грота были облицованы различными породами камня всех цветов и толчёным стеклом. В гроте было три зала, соединённых полукруглыми проёмами между собой.

Посередине зала на небольшой раковине стояла статуя Нептуна.

— Поэтому вы хотите вступить в брак? — спросила наконец Ксения, понимая, что их встреча подходит к концу, и у неё уже не будет другого шанса задать этот вопрос.

Губы Орлова слились в одну тонкую полоску. Он не хотел отвечать, потому что ответить — значило признать, что с Анастасией его давно уже не связывает ничего. И в то же время понимал, что если не ответит — скорее всего, потеряет Ксению навсегда.

— Да, — наконец сказал он.

Ксения отвела взгляд.

— Если бы я могла… — уже громче повторила она. Помолчала, а затем добавила совсем тихо: — Сколько вам нужно денег?

— Я не за этим позвал вас, Ксения!

— Но если бы я смогла… Если бы… Вам бы не пришлось жениться на ней, ведь так?

— Ксения, перестаньте! — Орлов поймал Ксению за плечо и больно стиснул. — Не смейте больше говорить подобного, вы поняли меня?

Ксения сглотнула. Но всё-таки ответила кивком.

Орлов какое-то время смотрел в её голубые, полные затаённого страха глаза.

— Полагаю, прогулка подходит к концу? — тихо спросила Ксения.

Орлов облизнул губы.

— Я мог бы увидеть вас ещё раз? — он убрал руку с плеча Ксении, напоследок слегка огладив его.

— Зачем? Ведь всё уже решено.

— Мне… — Орлов прокашлялся, — мне было очень хорошо с вами эти два часа. Так хорошо, как не было уже давно.

Ксения на секунду прикрыла глаза.

— Хорошо… — тихо сказала она. На секунду ей показалось, что Орлов вот-вот поцелует её, но этого так и не произошло.

ГЛАВА 33

С тех пор они встречались почти что каждый день — в парках, на набережных, ездили даже на Северные холмы.

Ксения понимала, что из этих встреч не может получиться ничего. Она, по большому счёту, и не загадывала наперёд — Орлов должен был вступить в брак. Кажется, краем уха она даже слышала, что дата свадьбы уже была определена — но куда больше запомнила слова Орлова о том, что он хотел бы и старается отсрочить её.

— Какой в этом смысл? — спросила Ксения, пока они шли по набережной, глядя на серое полотно воды, которое лишь иногда надрывали тела идущих в порт кораблей. — Ведь вы знаете, этот брак нужен вам. Вы не сможете сохранить то, что вам важно, без него.

— Я не знаю, — Орлов остановился у парапета лицом к воде и прикрыл глаза. — Это глупо, конечно. Я понимаю вас. Но я просто не могу. Когда я представляю, что проведу с Анастасией всю жизнь… Мне кажется, что лучше бы закончить эту жизнь прямо сейчас.

— Вы настолько не любите её?..

— Люблю… — Орлов вздохнул. — Я не знаю, Ксения, — он наконец посмотрел девушке в глаза. — Вы так легко говорите это слово, как будто любовь — это так просто. Как будто она всюду вокруг нас.

Ксения спокойно смотрела на него.

— Мне было трудно это сказать, граф. Но какой смысл прятаться от себя?

Орлов поджал губы и отвернулся.

— Я не знаю… — устало сказал он. — Я не знаю, верил ли вообще когда-нибудь в любовь. Я выбрал Анастасию, потому что она смотрела на меня так… — Орлов покачал головой.

— Потому что она любила вас, — Ксения отвела взгляд.

— Ветра, Ксения, ей было тринадцать лет! Что она могла понимать?

— А сейчас?

— Сейчас она немногим младше вас.

— И вы думаете, что я понимаю так же мало, как она?

Орлов долго молчал.

— Я думаю, это пройдёт, — наконец сказал он.

— Не пройдёт, пока вы рядом со мной. А может быть, не пройдёт вообще никогда.

Орлов молчал. Он отыскал где-то засохшие зёрнышки пшеницы и теперь бросал их в реку по одному, наблюдая, как они тонут в холодной воде.

— А хотите сходить на маскарад? — сказал вдруг он и, резко повернувшись к Ксении, притянул её к себе.

Ксения широко распахнутыми глазами смотрела на него. До сих пор они старались не показываться в многолюдных местах.

«Нельзя!» — кричало всё разумное у неё в голове.

— Хочу, — задавленно ответила она.

На губах Орлова появилась улыбка, которая, впрочем, не смогла победить усталость в глазах.

— Тогда приготовьте платье. И будьте в среду на дороге к Иглкорту в восемь часов.

На дороге к Иглкорту у Белой мызы расположился роскошный сад Нарышкина, у ворот которого красовалась надпись: «Все жители Шлиссельбурга приглашаются пройтись по аллеям и подышать прекрасным воздухом для обретения умиротворенности и поддержания хорошего самочувствия».

Приглашали, конечно, далеко не всех. Однако кареты со знатными дамами и господами, запряжённые шестёрками лошадей, останавливались перед воротами одна за другой.

Гений танцевального искусства сеньор Коррезе руководил здесь устройством маскарадов. На каждый такой маскарад съезжалось по две тысячи гостей.

Как и на любом церемониале, на балу у Нарышкиных сохранялась социальная иерархия, но здесь она была не столь заметна, как во время проведения других ритуалов.

Стоило Ксении войти в дом, как она увидела в конце галереи с видом царственной особы восседавшую на импровизированном троне госпожу Ленорман — несмотря на маску, узнать её было легко. На ней было платье из тончайшей кисеи со множеством складок, которые закрывали грудь и немного руки. Голову красавицы украшал тюрбан из ещё более тонкой ткани. Если бы не золотая повязка на лбу, то могло бы показаться, что в зале находится великолепная алебастровая статуя.

Ксения невольно отметила, что назавтра туники наверняка будут забыты, и все дамы будут одеты ровно так же, как сегодня она.

Все приглашённые на бал дамы приветствовали её стоя — вереница их тянулась до самого входа, а затем убегала в гостиный зал.

Лестница и стены особняка были увиты лилиями и розами, а также зеленеющими ветвями деревьев. Предметы, освещённые цветными фонарями, казались неземными.

Хозяйка дома была восхитительна в своём белоснежном античном платье, застёгнутом на плечах двумя бриллиантовыми аграфами. На ней не было ни ожерелий, ни дорогих камней — только бриллиантовые серьги в ушах и живые цветы в волосах.

Император не смог прибыть к началу бала и просил передать, чтобы его не ждали, однако никто не решился начинать без него.