Даниэль Зеа Рэй - Пробуждение
У Сианны пропал дар речи. Перед ней сидел человек, который был готов пойти на все, ради раскрытия преступления. И вдруг, он отказывается от такого рода помощи!
— Ей не привыкать, ведь так, Кайлин? — спросила Сианна, глядя при этом на Гийона.
Он, не отворачиваясь от нее, все же перевел взгляд на Кайлин, которая в этот момент активно прикусывала свою нижнюю губу.
— Акт изнасилования не воспринимается мною во время видения. Нет, я понимаю, что происходит, но в этот момент меня либо душат, либо бьют или режут, поэтому я переживаю эти ощущения более остро, чем все остальное.
— Жертву душат.
— Что? — не поняла Кайлин.
— Душат, бьют, режут не тебя, а жертву, — ответил Гийон и отвернулся.
— Для меня нет разницы. Я переживаю все это, значит, я и есть жертва.
— Странно, что при таком отношении к делу ты все еще в своем уме.
— Это спорный вопрос, — заметил Рихтор и улыбнулся.
— Есть еще одна особенность моего дара. Ограничение давности преступления — две недели. Если от момента смерти проходит более четырнадцати дней, я ничего не вижу. Опять же, чем меньше времени прошло, тем ярче мои видения.
— То есть, две недели — крайний предел?
— Да, Гийон.
— Тогда вариант с другими жертвами отпадает. Предыдущая погибла около месяца назад.
— Я могла бы поучаствовать в других расследованиях.
Гийон не без удивления посмотрел на нее. Человек, который добровольно соглашается пройти через все это точно должен быть не в своем уме.
— Ты работаешь только с моей группой и ни с кем больше.
— А как же остальные?
— Невозможно помочь всем на Свете. Так что оставь свой запал для других дел, например, займись собой. Тебе это идет на пользу.
Кайлин молча проглотила намек и, сжав губы в тонкую линию, отвернулась. Неужели она все еще настолько плохо выглядит? Неужели, стереотип поведения, который она отрабатывала столько лет, навсегда закрепился за ней?
— В отличие от нас с тобой, — прохрипел Маркус, — Кайлин сегодня выглядит превосходно.
И в подтверждение своих слов, стукнул подопечную по спине.
Кайлин тут же выпрямилась на стуле и вперила гневный взгляд в Маркуса.
— Вот, теперь ты смотришься просто потрясающе! — засмеялся он и тут же схватился за голову.
— Это кара Господня. Жаль только, что на моего опекуна она, кажется, снизошла не в полной мере.
— Еще одно слово про твоего опекуна, — прошипел Гийон, — и ты отправишься мыть его кабинет!
— Простите, Хозяин, — ответила она и поклонилась.
Маркус, Сианна и Рихтор не смогли сдержать смеха.
— Думаешь, если обладаешь даром нейрами, я стану перед тобой на цыпочках ходить?
— Что такое "нейрами"? — неожиданно спросила Кайлин, разрядив тем самым обстановку.
— Нейрами, — ответил Рихтор, — это люди с определенными экстрасенсорными способностями. Большинство нейрами объединены в гильдию.
— Интересно.
— Тебя все равно туда не примут, — рассмеялся Рихтор.
— Это почему же?
— Пробужденных не берут. Вы для них — люди второго сорта.
— Не только для них…
— Тебя что-нибудь не устраивает? — оживился Рихтор.
— Почему же, все прекрасно. Я довольна своим рабским положением в этом обществе и отношением коренных жителей к своей персоне. Все так дружелюбны, а главное, очень уважительно ко мне относятся, особенно мой опекун.
Гийон приподнял брови, вопросительно глядя на нее.
— А еще мне нравится моя новая должность: крутиться возле стольких почтенных даниилов — это же настоящее Провидение, особенно когда ни черта не понимаешь в такой работе. Зато можно строить из себя важную персону: я ведь, мать вашу, аналитик!
— Это хорошо, что ты реально оцениваешь ситуацию, — засмеялся Рихтор.
— По-твоему, это смешно, Рихтор? Представь, что завтра ты проснулся и оказался в чужом мире. И вот, ты так же сидишь в кафе в окружении абсолютно чужих для тебя людей, презирающих само твое существование, и благодаришь их за то, что взяли тебя на работу.
— Рихтор не давал согласия на криогенезацию, — перебил ее монолог Гийон. — А ты получила второй шанс. Так кого ты винишь в том, что ни черта из себя не представляешь теперь? Не нравится работать аналитиком, не работай вообще, средства тебе это наверняка позволяют. А если ты хочешь нам рассказать, какой великой и гениальной ты была в прошлой жизни, так нам на это наплевать. Здесь ты не более, чем стул, стоящий у этого столика.
Кайлин нечего было ему противопоставить. Она знала, что он прав на все сто. Обидно? Безусловно, обидно. Какую работу она могла получить в этом мире? Уборщицы? А не работать вообще она не могла. Не так ее воспитали. Когда ей в Центре предложили эту должность, она поначалу обрадовалась. Но только потом в ходе разговора поняла, что они не спрашивали ее мнения, они приказывали. Столько лет, потраченных на обучение, столько бессонных ночей, принесенных в жертву великой идее, и все впустую. Мысль о том, что можно было бы все вернуть, наверстать упущенное, но она знала, что платой за это станут ее убеждения и идеалы. А она никогда не хотела попускаться такими вещами. Дать себе слабину когда-то оказалось довольно просто, но счет за этот поступок стал непомерным.
— Чем мы будем заниматься сегодня? — спросила она.
— Работой, — ответил Гийон. — Наш офис на третьем этаже. Ено тебе все покажет. Я даже нашел для тебя отличный рабочий кабинет. Будешь перебирать и раскладывать бумажки.
— Вы все еще используете бумагу?
— Конечно. Это просто и более надежно, порой, чем техника.
— А можно мне поработать с материалами дел, которые мы расследуем?
— В свободное от основной работы время.
— Все ясно, — хмыкнула она.
"Центр управления даниилами", в здании которого они находились, представлял собой огромный многоэтажный офисный центр. Здесь было несколько десятков подразделений даниилов, каждое из которых входило в состав определенного отдела.
Минув маленький пропускной пункт с несколькими младшими даниилами на посту, они вошли в большой лифт и поднялись на третий этаж.
Здесь было довольно просторно и уютно. Небольшой холл разделялся на три отдельных коридора, каждый из которых принадлежал своему подразделению. Они свернули направо, и Кайлин едва успела прочесть вывеску над дверью: "Отдел особо тяжких преступлений".
— А кто еще работает на этом этаже? — спросила она у Ено, идущего позади нее.
— Слева от лифта сидят криминалисты, а прямо — специалисты по нравственным преступлениям.
— Их так мало?
— Это здание — одно из многих, и в каждом из них есть такие же отделы.
