Властители магии (СИ) - Морган Алекс

Я сбиласьсо счета сколько дней прошло с тех пор как попала в прошлое. Дни сплетались в недели, недели в месяцы и казалось так будет бесконечно. По меньшей мере полгода моей жизни прошло вне моего времени и не известно как долго ещё мы здесь пробудем… И вернемся ли.

С момента нашего появления во дворце прошло по моим подсчетам уже три недели. Урок истории был в самом разгаре, хотя я бы предпочла сегодня нежиться где-нибудь у воды. Жара стояла невыносимая и даже прохладительные напитки не спасали. Я честно пыталась внимательно слушать Бесму, но через некоторое время поняла, что в голове ни укладывается ровным счетом ничего. Тааак, сегодняшний урок истории точно не удался. Спрошу потом Сандру — она явно слушает.

Сколько же драгоценных камней на кафтане Бесмы? Один, два, три… на пятьдесят шестом она повернулась и я сбилась счета. Вздохнув, уставилась на свои ногти на руках. Надо же! Я совсем отвыкла от всевозможных лаков! А ведь я всегда старалась выделить свои ноготочки как можно ярче! А здесь…даже воспринимается всё иначе. Даже отсутствие окон в доме меня больше не напрягает (хотя после хижины амазонок везде хорошо). Белоснежные стены затянуты разноцветными тканями и это так гармонично! Кажется, будь здесь обои в цветочек — наложницы бы не вписывались!

Я подавила смешок.

Время шло, а занятие всё не заканчивалось. Я, конечно знала, что в конце занятия наша наставница будет спрашивать нас о том, что мы усвоили, но так же и знала, что можно прикинуться будто я мало что поняла и завтра она расскажет то же самое, а мне ведь всё равно ничего не сделают, если я сообщу, что ничего не поняла.

Взгляд блуждал по стенам и остановился на потолке с причудливой золотой лепниной… Окно?

Я изумленно прищурилась, вглядываясь в потолок и убедилась, что там действительно есть небольшое окошко. Оно располагалось так, что никакой дождь не смог.

Я тихо охнула. Прямо сверху за нами наблюдал мужчина. Не Хандиб-бей и не кто-то из охраны. Я была отчего-то уверена, что вижу этого человека впервые. На нем были белые одежды и даже лицо было скрыто. Он с кем-то разговаривал, когда я заметила его и это дало мне возможность удостовериться, что он не плод моей фантазии. Молодой. Явно молодой мужчина. Из-под капюшона были видны темные как вороново крыло волосы и ни единой морщинки на лице. Должно быть, он красив…

Я одернула себя, сама удивившись своему неуместному любопытству и невольной оценки мужчины. Что со мной? Долгое отсутствие Никиты повлияло? Или откровенные темы на любовных занятиях?

Интересно, кто же он? С какой целью наблюдает за нами, как прошёл мимо охраны и с кем, в конце концов, разговаривает.

Я не сводила глаз с незнакомца и кажется совсем потеряла связь с реальностью.

Мужчина, продолжая что-то говорить невидимому для меня человеку, повернулся и наши глаза встретились. Его слова оборвались на полуслове и он замер. Мы просто прожигали друг друга взглядами. Не знаю, сколько времени продолжались наши глядроки, но из окаменевшего состояния меня вывел голос Бесмы:

— Что ты скажешь нам по этому поводу, Сайра?..

Я вздрогнула и дрожащей рукой провела по лбу. Фух! Как марафон пробежала! Но какой взгляд!..

— Я… мне что-то не хорошо… — пробормотала я и, поднявшись на ноги, бросила взгляд в замаскированное окошко в потолке.

Он исчез. Не говоря больше ни слова я вышла из зала. Один из евнухов, неизменно стерегущих нас, проводил меня до покоев.

Как во сне я опустилась на кровать. Перед глазами стоял образ того незнакомца. Его глаза просто пронзили меня насквозь, как будто заглянув в душу. Не успела я окончательно прийти в себя, как в наши покои вошел Хандиб-бей. Он прикрыл за собой двери и направился ко мне:

— Сайра, свет моих очей, Бесма сказала, что ты плохо себя чувствуешь. Что с тобой?

— Ничего… голова просто закружилась…

Главный евнух пристально изучал меня несколько долгих минут и вдруг расплылся в улыбке. Его огромные руки опустились мне на плечи, а серо-зелёные глаза уставились с какой-то иронией… или, нет, скорее, с облегчённой радостью.

— Он тебя впечатлил?

— Что? — я удивлённо хлопала ресницами.

— Это был принц Карим. Уже совсем скоро ему исполнится двадцать один год и во дворце будет организован большой праздник в честь его Дня Рождения. Он первый и любимый сын султана Селима, и в будущем займёт его место. Это самый отважный, мудрый и необыкновенно добрый молодой человек и я считаю, что он достоин такой же жены.

Офигевшая от услышанного, я ошарашено хлопала глазами, пытаясь переварить информацию. Ой-ой, похоже тут всё намного сложнее, чем я думала.

— Значит, мы предназначены для него?

Хандиб-бей улыбнулся ещё шире:

— Конечно, о, изумруд моего сердца! Я ценю и уважаю султана Селима, но не хотел бы, чтобы вы после его смерти (да продлит Аллах его годы!) отправились в гарем для престарелых женщин или перешли к одному из его других сыновей. Я хочу, чтобы вы втроём помогали Кариму и был уверен, что вы обе понравитесь ему. А ты, моя красавица, поразила его в самое сердце…

— Я?.. — я вспомнила, как он смотрел на меня и поняла, что Хандиб-бей не ошибается. — А давно ли принц Карим наблюдает за нами?

— Он приехал сюда через несколько дней после нас.

— А… — в памяти всплыли его слова и я удивленно вымолвила: — Почему втроём?

— У него во дворце уже есть первая и пока единственная жена — столь же мудрая и красивая как вы. Думаю, вы подружитесь…

М-да, может, удастся как-нибудь использовать эту жену для нашего побега?.. В конце концов, она не просто одна из жён принца Карима, а женщина. А какая женщина захочет делить мужа с другими? Может, наше отправление к нему в гарем только поможет нам слинять. Но вот если Хандиб-бей уже политически-обработал ее… боюсь, что мы останемся здесь навсегда…

Два месяца промчались словно миг. Полностью загруженные учёбой дни пронеслись совсем не заметно и теперь, то есть сегодня, нас должны были торжественно передать в наложницы принца Карима. По обычаю, в день, когда старшему из его сыновей исполнится двадцать один год, главный евнух отберёт в гареме султана около тридцати невинных юных девушек, каждая из которых будет представлена принцу. Но лишь шесть из них отправятся в его гарем. Скрывая нас от султана Селима, Хандиб-бей ни чем не рисковал. Султан знал далеко ни всех, кто находился в его гареме и, само собой, мы могли просто ускользнуть от его взгляда. Впрочем, я даже рада, что принц Карим, по настоянию Хандиб-бея, выберет меня и Сандру в свою "шестёрку". Не очень-то меня привлекала перспектива оказаться в числе женщин султана, да и сбежать отсюда куда сложнее. Меня в принципе не привлекает перспектива ложиться в постель ни к султану, ни к принцу, но если уж так распорядилась судьба… Хорошо, что это будет принц. Если дело дойдет до постели с любым из них — отказ может грозить не только плетью, но и казнью… а умирать я точно не планирую.

Нас нарядили в просторные полупрозрачные шаровары с плотным шёлковым поясом, усыпанным сверкающими драгоценными камнями и расшитым золотыми и серебряными нитками. Полупрозрачная короткая блуза с шёлковыми рукавами, поверх которой был надет лиф, расшитый точно так же, как и пояс — удачно покивали грудь и оголяли живот. В распущенные и тщательно расчёсанные волосы служанки вплели живые цветы и заколки с жемчужинами. Лицо спрятали двойной полупрозрачной паранджой, оставив на виду лишь глаза.

Из отобранных Хандиб-беем тридцати девушек, я и Сандра практически ничем не отличались в одежде и причёсках. На этом настоял главный евнух: чтобы не было лишних подозрений и вопросов. Султан, конечно, не имеет права опротестовать выбор сына, что может вызвать недовольство народа и злые языки могут помешать принцу Кариму стать султаном после смерти отца, но… мало ли что ему в голову взбрёдёт?

Чтобы не давать повода для подозрений, я и Сандра шли в конце и середине, а не в начале. Я шла двадцать шестой по счёту, а моя сестрица четырнадцатой. Каждой девушке, которую отбирал для себя принц, он сам вручал шёлковый платочек и они занимали место справа от него. Султан сидел рядом с сыном, внимательно глядя на тех, кого выбирает сын. Его лицо выражало добродушное спокойствие, но взгляд… мне показалось, что он несколько раздосадован тем, что приходится отдавать сыну свою «красоту». Впрочем, может это только мои домыслы.