Дарья Снежная - Основные правила разведчика
– Пришел, упал в ноги к Аресу и разрыдался: возьми-и-ите меня к себе, а то все бедную зверюшку обижа-а-ают! – С этими словами он состроил самую что ни на есть жалобную физиономию, и я едва не расхохоталась.
– Хотите сказать, я зверюшка?! – притворно возмутилась я.
– Нет, зверюшка – это я. Но суть от этого не меняется. Вряд ли вампир пошел искать прибежища в Академии от хорошей жизни.
А ведь в чем-то он даже прав.
– Спасибо за информацию и общество. – Я спрыгнула с подоконника. – Пойду к Аресу. Может, вы и туда мне составите компанию?
– О нет, увольте, – Ли замахал руками. – Мне и тут хорошо.
Посмеиваясь, я зашагала в кабинет ректора.
Хелл вернулась из отделения стражи мрачнее тучи. Как оказалось, активно доказывать невиновность Лесса там никто и не пытался, а сам верлен до сих пор пребывал в абсолютнейшей прострации и думал только о том, что лучше: повеситься или зарезаться, – если это действительно он прикончил девочку. А если уж сам подозреваемый был практически уверен в своей виновности, что говорить о стражах порядка. Посему некромантка снова рвала и метала и грозилась воскресить греморскую грозу последних лет – Лернского маньяка, чтобы продемонстрировать правосудию, как выглядят настоящие преступники, ну а заодно избавиться от этого самого правосудия, если оно вдруг не внемлет подобному аргументу.
Это был только один из представленных мне вариантов спасения Лесса, впрочем, остальные отличались не меньшей виртуозностью и кровожадностью. Однако у меня было чем ее отвлечь.
– Это еще что? – Хелл прервала свою гневную речь, когда я помахала у нее перед носом несколькими бумажками.
– Краткая информация о нашей жертве, а также разрешение на посещение ее дома и проведение прочих следственных мероприятий за подписью и печатью ректора Академии и начальника городской стражи на имя… – я на всякий случай еще раз пробежалась глазами. – Кий эо Ланны и Хельги Дарк.
Это самое разрешение я выбила из Ареса чуть ли не силой. Ректор мне, естественно, не доверял и какой-либо властью наделять меня намерен не был. Но он сдался на угрозе отказаться от всего этого и вообще укатить обратно в Аркхарию – кто бы мог подумать, что это сработает, – и обещании для его спокойствия привлечь к делу человека, которому он доверяет, то бишь Хелл. На этот счет сир де Асти проворчал, что данный поворот его совсем даже не успокаивает, а очень даже наоборот, но нужную бумаженцию мне сделал.
Мысль взять в напарницы Хелл возникла спонтанно, но я ей искренне обрадовалась. Некромантка мне нравилась, к тому же работать одна я не сильно любила – одна голова хорошо, а две лучше. Да и отвлечется хотя бы от придумывания вариантов мести нерадивой страже. Так что я с ходу выложила ей план: посетить дом девочки, чтобы разузнать о ней побольше.
Идею Хельга восприняла с энтузиазмом, однако выбраться из Академии мы смогли только через день, поскольку наши занятия и свалившиеся на Хелл деканские обязанности никто не отменял.
Кас, наслаждающийся бездельем в конюшне Академии, наоборот, предстоящую прогулку воспринял в штыки. Завидев меня, он рухнул на солому и притворился мертвым. Для достоверности даже судорожно подрыгал задними копытами. Сочувствия к несчастной животине я не проявила и отвесила ему такую оплеуху по рогу, что тот мгновенно «ожил» и повернулся ко мне задом, дуясь, а заодно пряча от меня столь дорогую его сердцу часть тела.
На беду Каса, его зад меня тоже вполне устраивал, поскольку не мешал его оседлать. Из соседнего стойла слышались проклятия Хелл. Она решила выгулять скучавшего без хозяина верленского регарда по имени Дин, а тот, судя по ответному возмущенному ржанию, не очень-то жаждал выгуливаться под седлом некромантки.
В конце концов оба упрямца были выставлены за ворота. Они сочувственно переглядывались и норовили доставить нам как можно больше неудобств, но мы уже перестали обращать на них внимание. Путь наш лежал в западную часть города, где, согласно бумажке, проживала госпожа Эйлетская.
Сомнения закрались в наши головы, стоило только нам въехать на указанную улицу. Этот район Эскалиола был куда больше похож на прибившуюся к столице деревеньку, чем на саму столицу, что, отчасти, было не лишено истины. Город разрастался, поглощая прилегающие к нему поселения, и периодически оставлял в них все как есть. Вот и тут нас встретили ветхие покосившиеся домишки, местами даже подпертые балками. Меж местами проваленных досок заборов выглядывали детские мордашки, изучающие двух всадниц на невиданных доселе конях со смесью восхищения и надежды: а вдруг что перепадет заработать? Я жестом подманила самую старшую на вид девчонку, лет девяти-десяти, и кинула ей пару бронзовых монет.
– Ответишь на вопросы, получишь еще, – пообещала я.
Круглое личико в конопушках озарила радость.
– Живет ли на этой улице господин или госпожа Эйлетская?
Девчонка озадаченно нахмурилась и отрицательно качнула головой.
Мы удивленно переглянулись.
– Уверена? – переспросила Хелл.
Та старательно закивала.
– А может, ты здесь видела приезжающую только зимой девочку? Ей семнадцать лет, волосы темно-русые, худенькая, глаза серые. Таникой звать.
Девчонка снова помотала головой и уставилась на нас испуганно. Я прямо-таки могла прочитать ее мысли: что, если денег больше не дадут за такие ответы? Вздохнув, я вручила ей потемневший кругляшок и отпустила восвояси.
– Странно, – задумчиво произнесла некромантка.
Более чем. Кому и зачем надо врать о месте жительства при приеме в Академию?
– Это вы, что ль, девоньки, про Танику Эйлетскую спрашиваете?
Мы дружно обернулись и воззрились на крохотную сухонькую старушку в выцветшем красном платке и с внушительной клюкой.
– Мы, бабушка, – опасливо подтвердила я, по опыту зная, что клюка в руках таких старушек превращается в грозное оружие, с которым даже не всякий маг справится.
– И чавой-то вы про нее спрашиваете?
– Убили ее, бабусь. – Хелл не стала разводить сантименты.
Глаза у старушки загорелись. Убийство! Волшебное слово! Это сплетен на добрый месяц, а то и больше. Главное, чтобы оно было позагадочнее и покровавее.
– Она жила здесь?
Бабуля многозначительно посмотрела на кошелек на моем поясе. Я вздохнула и рассталась с еще одним медяком.
– Темная это история, девоньки, – тут же наигранно-мрачно прошамкала старушка. – Мать ее здесь жила. Давно-о еще. Даринкой звали. Красавица была. Да только родители ее рано померли, оставили без гроша. Даринка тогда исчезла на несколько месяцев, а потом вернулась. Брюхатая, но без мужика. Только вот и хозяйство у нее сразу как-то поправилось. И деньги откуда-то взялись. Дочка родилась. К Даринке-то никто не захаживал, а вот сама она то и дело куда-то пропадала. Ушла как-то и не вернулась. Я тогда как раз за Таникой и приглядывала. Мамаши день нет, два нет. А потом явились мужики какие-то, грозные да молчаливые. Вещички кой-какие пособирали, дитенка у меня отобрали и дом подожгли. Больше никто и не видел их. А дом так и пустует. То, что от него осталось.
