Лаванда для отца-одиночки (СИ) - Кальк Салма

— Ни-фи-га, — сказал он. — Да не парься, это всё без толку.

— Почему? Всегда есть толк.

— Потому что мне это никогда не удавалось.

— Да может ты не пробовал? Я вот, как оказалось, в защите полный лох, как простец почти. Папа сильно удивлялся, как я такая до своих лет дожила.

— При том, что придавить можешь любого, ага, — закивал Стеф, на мгновение оторвавшийся от игры в телефоне.

— Ну и у меня ещё завал по истории и литературе, а по языкам не завал только потому, что в нашем штате дома их два, и я поучилась в школах, где говорили на одном и на другом, — пожала плечами Юма. — Слушай, давай, я тупо напишу всё, а ты спишешь. И тебе засчитают.

— Дура, что ли? Думаешь, наша рыжая не поймёт, что я не сам сделал? — рассмеялся Фред.

— Наверное, поймёт. Так, я придумала. Я сейчас сначала решу, как надо, а потом сделаю вариант, где в каждой задаче по ошибке, и ты спишешь. Типа сам решил, но не вполне правильно. Вдруг прокатит?

Фред смотрел недоверчиво, даже телефон отложил.

— Думаешь, прокатит?

— А вдруг? Но только ты сейчас откладываешь телефон и слушаешь меня, а я всё-всё объясняю. И ты спрашиваешь, если что непонятно.

Юма и впрямь объясняла каждое своё действие — привыкла, на Джиме и Томе натренировалась, и потом это здорово помогало отвечать у доски. Фред не смотрел в телефон, а смотрел на неё, но — она отчётливо понимала, что её слова не отзываются ему совершенно, ему всё это как русалочья грамота.

— Ты чего не спрашиваешь?

— А чего спрашивать-то? — усмехнулся он.

Вообще ему, наверное, нужно решать те задачи, которые Стефу задают. С теми может и справится. Если не забыл, что было два года назад, а мог.

Юма решила домашку, потом взяла отдельный лист и записала ещё раз — с ошибками. И даже увлеклась — потому что, ну, интересно. Вот здесь можно забыть поменять знак при переносе из одной части уравнения в другую. Вот здесь мы неправильно сосчитаем, двенадцать или двадцать два — ну, такое. Вот здесь можно тупо забыть скобку, и уже другой смысл. И да, она всё это объясняла, и даже Стеф увлёкся.

— Слышь, Юма, ты крута, — сказал он, когда все шесть задач были препарированы и решены в итоге неверно. — Можешь и так, и этак.

— Зато я не могу кучу всего другого. У меня долг по великой революции, кто меня спасёт? Скажите, что нужно написать на эти треклятые вопросы? Вот ты что написал? — она строго посмотрела на Фреда.

— Ничего не написал. Точнее, из учебника списал чутка, мне и поставили «достаточно».

— Блин, может, мне так же сделать? Ладно, подумаю ещё, там нужно до субботы.

— В субботу же мы идём в музей на весь день.

— В какой ещё музей? — Юма что-то прослушала?

— Да в Королевский. И с нами идут рыжая и историк.

— А, ну ладно. Там, наверное, будут какие-нибудь прикольные штуки. А пока — на, переписывай.

Фред тщательно переписал в тетрадь задачи с ошибками, и ощутимо выдохнул.

— Нам же больше на завтра ничего решать не надо?

— По химии надо. А по биологии там сообщения какие-то, может, наши отличники справятся? Они всегда хотят, чтобы их спрашивали и оценки ставили. Ты химию решил? Я решила, — прямо сразу, как задали, чтобы потом об этом не забыть.

— Нет, конечно, — усмехнулся он.

— На, списывай, вдруг прокатит, — она сунула ему тетрадь.

— Ты чего такая щедрая?

Вообще в классе обычно списывать друг другу не давали. Не то, что в старой школе Юмы, да во всех старых школах.

— Мне не жалко. Опять же, не для этих же выпендренных. Ты-то нормальный, чего человеку не помочь.

— А ты что будешь хотеть в ответ?

— Да ничего не буду, просто так, проехали. Не нравится — сам дальше выгребай.

Он помолчал, потом посмотрел на неё как-то по-новому, не как обычно.

— В общем, говори, если что надо. В рожу там кому дать или ещё что.

О да, в рожу он уже успел кому-то дать. Из выпускного класса, и из класса Стефа — там кто-то нехорошо ржал над его младшим, ну и получили от обоих братьев.

— Замётано, — она протянула ему руку, он осторожненько за неё подержался.

А потом придвинул к себе её тетрадь и списал домашку по химии.

На следующий день оба они отдали тетради с домашкой госпоже Бойд, и дальше вроде бы всё было хорошо. Но когда урок закончился и нужно было идти на биологию, госпожа Бойд снова задержала обоих.

— И что это такое? — спросила она, показывая на их раскрытые тетради.

— Домашняя работа, госпожа Бойд, — с готовностью ответила Юма.

Фред по обыкновению молчал.

— А это что? — госпожа Бойд показала на Фредову тетрадь.

— Что смог, то сделал, как понял, — сказала Юма. — Сделал же.

— А почему на уроке такую же задачу решить не смог?

— Забыл, — Фред сообразил, что ему тоже неплохо бы что-то сказать.

Тем временем в класс потянулись парни и девчонки из класса В3 их параллели.

— Что это у них? — спросил долговязый лохматый Роман.

— Я думал, они там все крутые, — влез маленький и прилизанный Тома, — а у них такие же проблемы с домашкой, как и у простых смертных.

— Нафиг пошёл, — тихо сказала Юма.

— Класс В3, готовимся. Эжени, Фред, чтобы больше такого не было, — строго сказала госпожа Бойд. — Не справитесь сами — со следующей недели начнутся дополнительные занятия для отстающих.

Юма переглянулась с Фредом, и отчётливо услышала несколько смешков сзади. Оглянулась, вычленила тех, кто смеялся… ну погодите, вам мало не покажется.

11. Сомнения Лаванды

11. Сомнения Лаванды

Лаванда как-то очень остро переживала то неудачное свидание и последовавший за ним вечер с полковником Жервезом. Хорошо, с Тео.

Она миллион раз разобрала все их разговоры на составляющие, и сказала себе: Лаванда, это тебе просто померещилось. Ничего особенного. Развлечение скучающего… полковника. Он же пошёл в тот бар, но ни с кем там не здоровался, и вроде бы никто его не ждал, раз он так резво отправился с ней сначала до машины, а потом и на улицу Белой Кошки.

Кстати, рыжий кот был с ней полностью согласен: никаких полковников! После того, как Тео ушёл, Трофей некоторое время смотрел на неё недобро и высказывался кошачьими непечатными словами — мол, кого это ты домой притащила, совсем рехнулась, не иначе, никого нам с тобой не нужно! И ни словом не возразила, когда он не дал себя подрать, презренная предательница! Так скоро дойдёшь до того, что приведёшь в дом другого кота! Или того хуже — собаку!

В общем, Трофея пришлось ловить, усаживать на колени, преодолевая его некоторое сопротивление, гладить и уговаривать — что всё хорошо, никаких других котов и собак в доме не будет, только он, великий, могучий и прекрасный. И спать он пришёл на больную ногу, как всегда и делал.

Впрочем, наутро нога уже чувствовала себя лучше, можно было что-то делать по дому. Лаванда заказала продуктов — потому что позорище, человек её домой привёз и по лестнице затащил, а у неё даже нормальной чашки арро не нашлось! И вообще питаться нужно. Попутно ей позвонили девочки с работы — Мари, а потом Эльвира, желавшие узнать, чем вчера закончилось свидание. Лаванда вздохнула и позвала обеих к себе — чтоб по сто раз каждой не рассказывать.

Эльвира принесла бутылку вина, а Мари — воздушный торт из безе от одной из лучших кондитерских, и обе они приготовились слушать. Трофей был давно знаком с обеими, вышел, обнюхал, сопоставил со своим внутренним списком дозволенных гостей и важно удалился на своё место в кресле. И дальше Лаванда рассказала — и про Дина, и про полковника.

— Ну что, отлично, — закивала Эльвира. — Бери его, пока тёпленький! Я тут тусовалась у водников, и слышала, как этот ваш заказ обсуждали, и полковника тоже. Должен быть хорош. Он же не женат?

— Нет, у него только дочь от бывшей, — покачала головой Лаванда.

— Большая дочь? — тут же отреагировала Мари.

— Почти шестнадцать лет.

— Правда, большая. Захочет напакостить — не остановишь.