Дж. Уорд - Тени
— Хорошо. — Он кивнул своему брату. — Кроме айЭма. Я хочу, чтобы он остался.
Его брат кивнул и подошел к стулу… но не для себя, как выяснилось. Он пихнул его под колени Трэзу, суставы которого среагировали как надо, верхняя часть тела мгновенна рухнула. Когда его задница опустилась на сиденье, он ощутил легкое головокружение. Наверное, хорошая идея усадить его.
Не сказав ни слова, айЭм сел на пол рядом с ним, и было удивительно, насколько присутствие брата успокоило его.
Трэз сосредоточился на Селене. Она все еще не двигалась с того положения, в котором он нашел ее, ее тело по-прежнему было изогнуто под кошмарными углами.
На самом деле, все это казалось таким… опустошительным.
Судя по словам Кормии, Окостенение — это болезнь, поражающая очень небольшое число Избранных. За всю историю была лишь дюжина, может меньше, страдавших от этого недуга… значит, статистически шансы заболеть невелики. К несчастью, болезнь неизбежно ведет к летальному исходу.
Черт подери, он не желал болезней ни одной из этих женщин, но почему именно Селена?
Из всех них, за всю историю Расы, почему именно жизнь Селены должна оборваться так скоропостижно?
И это ужасный способ смерти. В плену своего тела, без возможности общаться с миром, в темнице, пока свет не потухнет, и ты…
Он зажмурил глаза.
Дерьмо, а если Селена не хотела его здесь видеть? Да, он был связан с ней… и все остальные относились к нему с тем же уважением, какое бы заслуживал в данной ситуации связанный мужчина, даже если мысленно гадали, почему не узнали об этом раньше.
Проблема в том, что он и Селена не состояли в браке. Отношениях. Даже не встречались.
Черт, они и минуты не провели вместе за последние месяцы…
— Трэз?
Он резко открыл глаза. Док Джейн стояла перед ним, ее зеленые глаза были полны тревоги и печали.
— Я посмотрела рентгеновские снимки.
Он прокашлялся.
— Наверное, ты хочешь, чтобы остальные присутствовали?
Черт, может, ему стоит отойти в сторону, чтобы Кормия или кто-нибудь другой держал ее руку? Будет ли так лучше? Его тело воспротивится такому решению, как и его душа. Но речь не о нем.
Много народу вошло, их стало больше, и он кивнул Тору, Куину и Блэю, и был рад видеть Лейлу, вместе с Фьюри и Кормией. Заставив себя подняться на ноги, он собрался отступить, но Праймейл подошел к нему и вынудил вернуться на стул.
— Оставайся на месте, — сказал Фьюри, сжимая его плечо.
Трэз что-то прохрипел в ответ. На большее он был не способен.
Док Джейн прокашлялась.
— Я с таким еще не встречалась. — Она вывела на большой компьютерный экран изображение. Сами суставы превратились в твердую кость.
На черно-белом снимке было колено Селены, и Док Джейн обвела разные зоны серебряной ручкой.
— Рентген показывает кости в белом и бледно-сером цвете, а соединительная ткань, например, связки с сухожилиями, не настолько яркие. Вот здесь, — она очертила ручкой вокруг сустава, — должны быть темные пятна между чашечкой и суставной впадиной. Но вместо этого… чистая кость. То же самое с суставами на ногах, локтях…
На экране замелькали снимки, один за другим, ему оставалось лишь качать головой. Словно кто-то залил цемент в местах соединения костей.
— Что именно вызывает беспокойство во всем этом… — Появилось новое изображение. — Это ее рука. В отличие от других суставов, кажется, будто кость разрастается и вторгается в мускулатуру. Если так продолжится и дальше, то все ее тело…
— Камень, — прошептал Трэз.
О, Боже, те мраморные статуи в месте, где он нашел ее.
Это был не дворик… а кладбище. Полное женщин, страдавших и умерших от этого.
— Что-то даже отдаленно похожее на это — человеческая болезнь, которая называется фибродисплазия оссифицирующая прогрессирующая. Это очень редкое генетическое заболевание, которое вызывает формирование кости там, где расположены мускулы, сухожилия и связки. Результатом с течением времени становится полная потеря подвижности… такая, что пациенты даже могут выбрать положение, в котором они хотят застрять навечно. Рост костей происходит спорадически и может быть спровоцирован травмой или вирусами, а может возникнуть спонтанно. Эта болезнь не поддается лечению, и хирургическое удаление наросшей кости только провоцирует дальнейшее развитие. Похоже на то, что мы наблюдаем у Селены… только в нашем случае болезнь настигает все тело сразу.
Трэз повернулся к двум здоровым Избранным, находившимся в комнате.
— Это пробовали лечить? Кто-нибудь когда-нибудь в прошлом пробовал найти способ остановить это?
Лейла посмотрела на Кормию, и девушка заговорила:
— Мы молились… это все, что нам оставалось. Но приступы все равно приходили.
— Значит это… происходит эпизодически? — спросила Док Джейн. — Не конечная стадия?
— Я не знаю, сколько приступов у нее уже было. — Кормия смахнула слезу со щеки. — Обычно случается несколько приступов перед тем, как ударяет один последний, после которого невозможно оправиться.
Док Джейн нахмурилась.
— Значит, суставы разблокируются?
— Я не знаю.
— Кто-нибудь из вас догадывался, что она больна? — Трэз обратился к Избранным.
— Никто. — Кормия прижалась к своему хеллрену, словно нуждаясь в поддержке. — Но судя по ее состоянию… думаю, что она подошла к финальной стадии заболевания. Насколько я понимаю, на ранних стадиях поражению подвергаются отдельные части тела. Сейчас же приступ охватил всю ее.
Все силы покинули Трэза на выдохе, вместе с воздухом. Единственное, что не дало ему сломаться — вероятность, что Селена могла осознавать происходящее… и он хотел быть сильным перед ней.
Док Джейн, прислонившись бедром к столу, скрестила руки на груди.
— Не представляю, как суставы могут восстановиться после подобного.
Кормия покачала головой.
— Приступы, те немногие, что я видела, приходят быстро и потом… не знаю, что происходит. Несколько часов или ночей спустя, они снова обретали способность двигаться. Спустя какое-то время к ним возвращалась подвижность… но это всегда повторялось. Всегда.
— Они также сами выбирали положение, — тихо сказала Лейла, тоже смахивая слезы. — Как и люди, о которых ты рассказывала, наши сестры всегда выбирали… они говорили нам, в каком положении хотят остаться, и мы следили, чтобы…
Было сказано еще много всего. Задавали вопросы. Давали объяснения по мере возможностей. Но он не слушал.
Подобно разгонявшемуся поезду, его мысли, эмоции, чувство абсолютного бессилия и все сожаления понеслись по четкой дорожке, набирая скорость и мощь.
Он ненавидел ее спутанные волосы и невозможность поправить их.
Ненавидел пятна от травы на ее мантии, ярко-зеленые в том месте, где ее колени рухнули наземь.
Ненавидел ее туфли, которые свалились в процессе.
Ненавидел тот факт, что не мог ни хрена сделать, чтобы спасти ее.
Он ненавидел ту ношу, что возложили на него с’Хисбэ и все, что вынудило его так обращаться со своим телом… потому что — возможно — если бы его родители не продали его Королеве, он бы не перетрахал всех тех человеческих женщин и, может, хотя бы немного был достоин ее. И тогда бы он не просрал столько месяцев. Может, он бы что-то заметил или сделал что-нибудь или…
Как и разговоры вокруг, мысли продолжали обрушиваться на его мозг, но он не мог следить за ними также, как не мог следить за происходящим в комнате. Неистовый рев охватил его, накрывая как цунами, стирая все, кроме ярости, которую было невозможно сдержать.
Трэз не осознавал, что двигается. В одно мгновение он бережно держал руку Селены; в следующее — он уже был у двери смотровой комнаты… потом прошел сквозь нее, его тело рвалось вперед, скорее по инерции, чем с координацией.
Бежать, бежать… ориентируясь по мельтешению в глазах и пролетавшим мимо бетонным стенам коридора, он бежал…
Послышался шум. Пустой коридор наполнился каким-то невероятно громким шумом, словно заклинило шестеренки огромного механизма или измельчали…
Что-то схватило его сзади прежде, чем он добрался до выхода в гараж, железная хватка сомкнулась вокруг него.
айЭм.
Ну конечно.
— Опусти его, — кричал он в его ухо. — Опусти его… давай же, быстро. Опусти…
Трэз покачал головой.
— Что..?
— Трэз, опусти пистолет. — Голос айЭма сорвался. — Мне нужно, чтобы ты опустил пистолет.
Трэз застыл, задыхаясь, пытаясь понять, о чем говорил его брат.
— Да, Господи, Трэз, прошу…
Качая головой, Трэз… постепенно начал осознавать, что он на самом деле держал в руке чей-то сороковой. Может, свой собственный. В клубе он всегда носил при себе оружие.
И, вот так неожиданность, он прижимал дуло к собственному виску… и в отличие от тех пластин для рентгена, сейчас его рука совсем не дрожала.
