В плену у страсти роковой. Дочери Древней Руси (СИ) - Сушко Любовь

Только старалась она напрасно, мне не нужно было княжество. И когда умерла княгиня, я с радостью перебралась из княжеского дворца в хоромы моей бабушки, там мне было спокойнее и проще жить. Я слышала долгими вечерами историю ее жизни, и она потрясла меня до глубины души. И хотя я слышала ее не один раз, но просила снова и снова рассказать. И она не отказывалась, хотя вспоминать все, что она пережила было не так просто. Я не скучала о роскошном дворце, мне никогда там не было уютно, какие-то тени витали долгими вечерами. Я была свободна, жила спокойно, и это главное.

Глава 3 Ближе к настоящему

Я благодарила судьбу за то, что у меня было две такие бабушки. Матушка моя была странным человеком. Я готова была простить ее. Но она и теперь не появлялась. А мне не хотелось ей навязываться, напоминать о себе. Потому что было что-то странное в ее отношении ко мне, может быть вечная обида на отца моего. И еще, она такое создание, которому без людей видно лучше, чем с людьми, такое бывает.

Мы с бабушкой часто были около могилы княгини Софии, и казалось, что в такие минуты она возвращалась к нам и с нами оставалась. Но я запомнила ее слабой, беззащитной и всегда одинокой

Я знала от бабушки, что среди моих предков были и князья. С особенным восторгом говорили о князе Александре Ярославиче и с каким-то испугом о Данииле Романовиче. И снились мне то Киев, то Галич в странных и необъяснимых снах. Только бабушка, когда должна была спрятаться от татар, только одна оставалась здесь. И все-таки те города мне только снились, а Москва была рядом со мной.

С князем мы сталкивались не часто, он все время был далеко, да и сыновья его тоже. И если с кем-то из них меня судьба тогда и столкнула, так это с князем Симеоном. Но я суеверно отстранилась, потому что не хотела привязываться к ним и повторять судьбу своей матери, зная, что навсегда останусь для него только наложницей. Он женится только на той, которая поможет ему победить и выстоять и умножит силы его. Я рано научилась не обольщаться, не мечтать о невозможном. Матушка и та и другая мне очень сильно в том помогли.

О злодеяниях князя Ивана говорили много и тогда, и потом. Но я не боялась и не осуждала его. Я знала, что и у него есть своя правда, в этих жестоких княжеских играх никогда нельзя понять, кто прав, а кто виноват.

Но, глядя на Симеона, я верила в то, что он будет совсем другим, даже внешне, уж не говоря о том, что он постарается все изменить. Было в нем что-то таинственное и непредсказуемое, а возможно я начала уже испытывать к нему какие-то чувства.

Но то, что он не станет ползать на брюхе перед ханом, об этом сказала моя бабушка. А ей-то все, что в орде происходило, было известно не понаслышке, она видела значительно больше, чем нам потом рассказывала.

Мне хотелось другого, чтобы он не был так жесток по отношению к своим, потому что они оставались братьями, хотя часто были хуже татар по отношению друг к другу. Но ему и легче будет, потому что главное и для Москвы, и для него уже было сделано. Ему проще было становиться сильным и Гордым – так его назвали с самого начала.

Бабушка следила за мной все время, и я не была вольным ребенком, она чувствовала, что должна меня беречь от всяких неожиданных происшествий. Иногда я боялась ее взгляда, и уж точно ничего не стала бы делать без ее ведома.

Я понимала, что ей было что-то известно, но говорить о том она не хотела. Я терялась в догадках, и странное волнение никак не хотело отпустить мою душу.

Она и без того часто упрекала меня за то, что я вечно хочу знать много больше, чем надо, и это плохо кончится. Но переделать меня и тогда было не так просто.

– Ты снова встречалась с Симеоном? -ласково, но твердо спросила она.

– Это вышло случайно.

– Мне тоже так думается, только из случайностей потом большие беды бывают, – вдруг помрачнела она.

Мы молчали, а потом она заговорила снова:

– Он красив и умен, не в отца пошел, ничего не скажешь, он может очаровать даже меня, несмотря на юный возраст, – говорила она задумчиво, – но я знаю, а ты не ведаешь, что самой несчастной будет та, которая станет его женой, о возлюбленной я вообще не говорю, лучше сразу в озеро броситься.

– Ты можешь ошибаться.

– Я не могу ошибаться, это было прежде, но после всего, что со мною случилось, я бы хотела ошибаться, да не могу.

Я больше ничего не спросила, и она ничего не сказала мне.

Глава 4 Лунная ночь

Той теплой лунной ночью я не сомкнула глаз. Я так задумалась над ее словами, что ничто другое в голову не приходило. Я знала, что если кто-то в этом мире и желает мне добра, то это моя бабушка. И она к тому же все видела и знала, а я просто по наивности своей хотела себя обмануть, ведь когда ступаешь на кочку и в болоте оказываешься, сначала и подумать никак нельзя, что оттуда можно и не выбраться, все кажется только забавой. А потом бывает поздно.

Мы столкнулись с княжичем на лесной опушке, куда я отправилась за грибами вместе со служанкой и девицами со двора. Мне страсть как нравилось бродить по лесу. Чародейство его неодолимо на душу действовало.

Завидев княжича, девицы заверещали и разбежались в разные стороны, словно бы медведь вышел из чащи лесной, или волк какой. Я никуда и не думала убегать, и осталась перед ним совсем одна.

– Ты не боишься разбойников? – спросил он, и даже не улыбнулся.

– Пусть они меня боятся, – вырвалось у меня, – все женщины у нас в роду были не робкими.

Так мы еще о чем-то говорили, хотя потом я никак не могла припомнить о чем.

Он вскочил на коня, и помчался догонять своих спутников. Как он здесь оказался один, почему задержался, я не знала, но это тоже видно была случайность.

Девицы вернулись, стали трясти и расспрашивать меня, что он говорил, и почему был таким надутым. Я им и хотела, а сказать ничего не могла, только просила, чтобы они ничего не говорили бабушке об этом столкновении. Я и сама ей тогда ничего не сказала, хотя и не знаю, почему так поступила, ведь то, что мы просто столкнулись с князем, что в том было такого особенного?

В тот вечер на улице была гроза. Бабушка задержалась у княгини во дворце, куда ее позвали, уж не знаю зачем. Кроме слуг никого не было в доме нашем. И когда захрипел конь за окнами, я очень удивилась. И когда я тихонько выглянула туда, то увидела Симеона.

Он возвращался откуда-то, но решил здесь переждать грозу. И он прошел в залу, оглядываясь вокруг. Я окаменела по-настоящему, служанки растворились где-то, их больше не было видно, и это немного обрадовало, потому что трудно было даже представить себе, что будет, когда вернется бабушка.

Надменная усмешка, – это все, что я запомнила в тот миг. Он уселся около очага и просто смотрел на огонь. Я должна была быть поблизости, куда мне деться, но казалось, что это я ворвалась в его жизнь. А как я оказалась в его объятиях, этого я даже себе, не то, что другим объяснить никак не могла.

Я понятия не имела, что может происходить между парнем и девой, но я была в его власти. Тогда, словно что-то почувствовав, и несмотря на ливень, появилась бабушка. Она сразу все увидела и поняла. Я убежала к себе, наконец, вырвавшись из его объятий, слишком запоздало опомнившись. Она стояла перед Симеоном молча.

– Зачем ты здесь? -спрашивала она, словно он был ее сыном, и она могла его за что-то упрекать.

Подслушивая, а как по-другому, я дивилась тому, какой твердой может быть моя бабушка. Я знала, что если мы попадем в беду, то только по моей вине.

– Ты никогда на ней не женишься, о том я нынче с княгиней говорила, но такой прыти даже я не ожидала от тебя.

Ничего на это не сказал княжич. Он стремительно ушел, на ходу велел коня приготовить, хотя гроза становилась только сильнее. Но она не задержала его, да его невозможно было задержать. Я с ужасом ждала ее появления, и знала, что не смогу оправдаться. Если с ним она так говорила, то, что же будет со мной? Но она не пришла ко мне в тот вечер, а у меня окаменели ноги, с места сдвинуться я не могла.