По следам обречённых душ (СИ) - "CathrineWynnight"
Оба академца резко обернулись, встретившись с брезгливой и вместе с тем насмешливой гримасой Ингелео. Он бросил Флатэсу странный взгляд, изучая его лицо добрые пол минуты, а после недельно скривил губы и зашагал дальше по коридору.
Задорный парень сверкнул хищной улыбкой, подался вперёд и подхватил смутьяна под локоть.
— Сладкий, тебя тоже поцеловать надо? — обольстительно протянул Игнэйр, натянув довольную улыбку чеширского кота.
От неожиданности, Элисар изумлённо обернулся, разинув рот. Ему потребовалось не больше секунды, чтобы скривиться, выражая тем самым отвращение. Следом, Игнэйр навалился на Ингелео сзади. Тот вновь окинул его отвратным взглядом и взвизгнул:
— Фу, такие как ты, меня не интересуют!
— Ну, куда же ты так бежишь? Как же мне тебя целовать, если ты убегаешь? — притворно возмутился Флатэс.
Оба академца унеслись по коридору, оставив позади шокированного Малера и троицу девушек смотреть им вслед. Отщепенец всё пытался понять, когда же эти двое начали сближаться, а что ещё безумнее — ладить? Неужели из-за Калесы Присфидум отдалился от прежних друзей настолько сильно? Неужели он теперь не часть корабля, а за его бортом?
========== Глава 35. Пламя, разъедающее внутренности. Часть 2 ==========
Академия кувелов,холл здания
Флатэс неугомонно гнался за улепётывающим Ингелео, что изредка оглядывался. Друзья остались далеко позади, но огненный парень не смог нормально вдохнуть, пока не покинул стены академии. Лишь оказавшись снаружи, он остановился и принялся отпыхиваться. Сердце бешено грохотало, а в голове продолжали крутиться слова отца. Они вызвали очередной приступ тошноты. На икрах неприятно заиграли нервы, походящие на слабые импульсы сердцебиения. Ему хотелось бежать, как можно дальше, туда где никто не сможет найти и не заставит его снова браться за тренировки. Большего ужаса, чем вновь готовиться к службе — Флатэс и представить себе не мог.
Мысли о том, что он снова может покалечить кого-то огнём — приводила к неистовствующей панике.
На миг ему почудился приторно зловонный запах горящей плоти. Внутренности скрутило.
— И чего ты выкидываешь опять? — задыхаясь, прохрипел Ингелео и кинул взгляд на Игнэйра.
— Извини, мне надо было побыстрее выйти на улицу, — безразлично бросил Флатэс и выпрямился. Окинув незаинтересованным взглядом бывшего друга, он засунул руки в карманы и неспешно побрёл с территории.
— Твой отец ведь уже сказал тебе, не так ли? Поэтому ты такой дёрганый? —спокойно спросил смутьян. — Тебе всё равно не убежать. А если посмеешь снова, хотя бы попытаешься, всё бросить и лишить меня возможности выбраться из этого дерьма, я прирежу тебя собственными руками, — его последние слова отдавали ледяным холодом.
Игнэйр скучающе остановился и лениво повернулся к Элисару, застывшему на месте с враждебным выражением лица. Не сдержавшись, задорный парень растянул губы в угрожающе мрачной улыбке и сузил глаза. По птичьи склонив голову, он усмехнулся.
— Правда, сладкий? Думаешь сумеешь сладишь со мной? Не лезь ко мне и без тебя забот по горло, — к концу парень с пылающими волосами перестал скалиться и расслабил лицо. — Уж не знаю, что я там у тебя отобрал, но я не хочу возвращаться в тот ад. У меня была надежда на то, что я смогу выбраться, но вы все тащите меня обратно. Где для тебя перспектива, для меня — отчаяние, Инги.
Закончив речь, Флатэс побрёл дальше, не перерывая размышлений о былых временах. Он старался понять, чего же хочет на самом деле и чего боится, что мешает снова подчинить огонь, но так и не находил единственного и верного ответа, хоть и понимал, что первостепенную роль играет страх.
Академец осознавал, хоть семья относится к нему с трепетным пониманием, но всё равно гнёт свою линию. Если так они выражают заботу, то лучше им и вовсе не пытаться, ведь этими потугами делают только хуже. Уж в это он верил со своей непривычной ему святостью.
Игнэйр и заметить не успел, как ноги принесли его к реке, где он не появлялся уже чуть не больше месяца. Ничего не изменилось: вода все так же игриво журчала, аккомпанируя вокалу ветра и птиц, разносящих свои мотивы на сотни метров. Трава стала пестрить заметной синевой, постепенно сменяя сочный зелёный оттенок. Небольшие цветочки по-прежнему усеивали травяное полотно, подобно бабочкам, готовым вспорхнуть в любой момент. К великому разочарованию, Флатэс чувствовал, что больше не вписывается в этот пейзаж, ведь в нём произошли заметные изменения.
Прежняя сдержанность заметно таяла на глазах, мысли всё чаще очернял гнев, а поведение стало меняться так сильно, что академец грозился потерять свою маску вечно задорного мальчишки.
Уже на автомате подцепив из кармана брюк зажигалку, он чиркнул ей, скользнул пальцем по колёсику и стал заворожённо наблюдать за пламенем. Флатэс ждал момента, когда то оживёт и набросится на него, попытается поглотить и затянет в топи, откуда вернуться будет уже невозможно. Тем не менее он не мог ослушаться наказа отца. Понимал, что нужно снова попытаться, даже если огонь в этот раз его не пожалеет.
Стянул митенки и отложил на землю. Стараясь проглотить старые воспоминания и зудящий на подкорке памяти страх, он решительно протянул руку. Разозлился своей пугливости и в гневе позволил шарику пламени увеличиться в несколько раз. То, словно так и должно быть, на удивление, повиновалось и даже откликнулось, позволив повелевать собой. Оно танцевало и переливалось на его ладони, завораживая свечением и привлекая источаемым жаром. Злость постепенно растаяла, сменилась радостным возбуждаем, пока следом не появился и страх.
Игнэйру показалось, что он почувствовал его присутствие, словно тот в виде огромного и искорёженного тебрарума стоял прямо позади и ждал, когда же парень дрогнет, чтобы вцепиться в него. Замерев, он ощутил, как по торсу прокатились мурашки, а после в памяти снова начали вспыхивать душащие воспоминания. Взрыв! Пламя и в этот раз не пожалело хозяина. Оно яро набросилось на его одежду и стало подбираться к изуродованной коже на руках, точно тигр, что перестал подчиняться дрессировщику. Не сдерживаясь, Флатэс вскрикнул от одичавшего страха, но с места так сдвинуться и не смог.
«Сгорю! Я сейчас сгорю! Как иронично, чёрт возьми», — подумалось ему.
Однако в эту же секунду по нему ударил яростный порыв ветра, что отбросил Игнэйра прямиков в воду. Погружаясь в охлаждающие потоки, академец распахнул глаза и увидел ласкающую кожу жидкость. Он не успел сообразить, что происходит, как обрушившиеся в воду руки, рывком вытянули его обратно на берег. Смахивая с лица воду, огненный парень увидел перед собой разъярённое лицо Элисара. Оно находилось так близко, что он видел в его глазах беснующийся гнев и напряжённо дёргающиеся желваки. Его кулаки стискивали обгоревшую футболку Игнэйра с такой силой, что ткань жалобно закряхтела. Одним рывком, он притянул его ещё ближе и встряхнул, старался привести в чувство, поймать зрительный контакт.
— Отпусти, я должен сгореть! — надрывно и истерично завопил Флатэс, цепляясь за запястья Ингелео.
Разум словно отключился. Флатэс окончательно перестал соображать, ему чудилось, что он в огне, что он горит, а рядом, совсем неподалёку охвачена пламенем и сестра. На глазах скопились слёзы, что крупными каплями бросались бежать по лицу, точно остерегаясь, что и их достанет огонь. Он видел вокруг лишь дым с буйствующими языками пламени, слышал крики Экли и свой, чувствовал вонь горящей плоти и задыхался, задыхался, задыхался.
— Ты нахрен совсем конченый? — с отупляющей злостью взревел смутьян. — Когда ты уже прекратишь творить эту херню? Да на тебе уже живого места нет! Разуй свои лупёшки! Разуй, я сказал!
Не выдержав, Ингелео снова окунул Флатэса головой в воду и снова дёрнул на себя. Он пристало следил за выражением лица, чтобы понять пришёл ли Игнэйр в себя. По итогу ему пришлось повторить «купание» ещё пару тройку раз, пока закашливающийся от воды весельчак не пришёл в себя. Вскидывая голову, вздорный шутник заметил, как к нему бросились ещё два человека, но увидел только рыжий и чёрные цвета, всё остальное сливалось из-за стекающей на глаза воды.
