В плену у страсти роковой. Дочери Древней Руси (СИ) - Сушко Любовь

В тот самый момент, когда я туда вошла, князь его стремительно покинул. Он даже и не скрывал своей ярости. Прежде я могла бы, и обидеться на него, теперь это было даже смешно. Молилась я долго, словно это была моя последняя молитва. Но я понимала, что слишком задержалась в чужом мире. Мне необходимо было уйти.

И наступил пасмурный рассвет. Я бесшумно покинула дворец, ни с кем не попрощавшись, захватила с собой только самое необходимое. От князя, как оказалось, мне вообще ничего не было нужно.

И в самые первые часы своего путешествия верхом, я поняла, что мир значительно больше, чем принято было видеть его из Твери. И в нем было много мужчин, хотя смогу ли я поверить хоть одному из них, после всего, что было пережито, я не знала этого тогда.

Леса тянулись бесконечной стеной, и не было им конца и края. И я не могла забыть того уюта и мир, к которому была привязана больше, чем хотелось.

Глава 9 В новом мире

По дороге я решила не останавливаться. Хотелось просто взглянуть на этот мир. Тучи рассеялись, и россыпи звезд были теперь вокруг. Вдалеке кричали какие-то птицы. Но мне совсем не было страшно, только очень одиноко. Мне хотелось, чтобы рядом был хоть кто-то, пусть это будет близкий или дальний человек, все равно. Но я оставалась только наедине с самой собой, нигде и никого не было.

О ребенке в тот миг я старалась не думать, потому что это было самое горькое и страшное из всего, что совершено было мной в этой странной жизни. Но надо было все начинать сначала в полном одиночестве.

На рассвете я натолкнулась на нескольких всадников. И потом, когда мы разъехались, мне стало дурно. Я сошла с коня, а потом ничего уже и не помнила.

Очнулась в каком-то строении и никак не могла вспомнить, что произошло, и где я нахожусь, все это казалось сном, но я не могла больше проснуться, потому что уже не спала. Сначала мне показалось, что кто-то вернул меня снова в Тверь. Но я вскоре почувствовала, что это совсем иной мир. Но я боялась спрашивать о том, в каком мире нахожусь. Незнакомая женщина заговорила со мной сама.

– Воевода Дмитрий нашел тебя в чистом поле, он говорил, что ты хотела в Кострому отправиться, но захворала по дороге. Они вернулись и подобрали тебя без чувств, туда бы не довезли, вот тут и оставили.

Она говорила еще что-то, но я поняла только, что те всадники вернулись и нашли меня в чистом поле.

– Где я нахожусь, – наконец спросила я у нее.

– В доме воеводы.

– Воевода Дмитрий, ты его жена? -спрашивала я.

Женщина улыбнулась ласково.

– Ну что ты. Я только холопка его. Его жена княжьих кровей, – с гордостью заявила девица, словно она говорила не о другой, а о себе самой в тот миг.

Она стала меня расспрашивать, я могла сказать ей только, что выехала из Твери, от княгини Анны.

– Бедная, горемычная наша княгинюшка, – только и махнула рукой баба. – Вот кому -то досталось судьбинушка.

Память стала постепенно ко мне возвращаться.

Поправлялась я быстро. Но так почти ничего и не помнила из того, что случилось со мной прежде, так, какие-то только обрывки. Я даже и воеводу не узнала, когда он появился снова в покоях моих.

Жена воеводы пришла на следующий день. Я узнала о том, о чем меньше всего подозревала услышать – на этот раз я оказалась в Москве. Это известие меня странно испугало. Но я бы еще больше испугалась, если бы вспомнила что-то из прошлого своего. Пока же трудно было что-то понять, и все-таки я боялась чего-то.

Княгиня показалась мне странно знакомой, хотя, скорее всего, я ее прежде никогда не видела. В Москве и в этом доме, я оказалась по какому-то злому року, я хорошо понимала это в тот момент.

Служанка оставалась внизу.

– Радмила, – говорила она.

Имя это тоже было мне знакомо. Я чувствовала, что происходит что-то необъяснимое. Но у нас в роду не было безумных. Доверие я испытывала только к знахарке. Она и сказала, что память вернется, только захочется ли мне что-то вспоминать? Кто мог это знать тогда.

Я еще какое-то время провела в чужом доме. И однажды я услышала разговор в саду. Когда они были уверены, что я сплю.

– Она, наверное, и на самом деле ничего не помнит, но я знаю, что это она, как только она заговорила о Твери и о князе Константине, я поняла, что это она. Пусть она остается с тобой, а потом видно будет.

Я замерла потрясенная, боясь, что они узнают, что я слышала их. Почему они обо мне говорят. Я решила спросить обо всем при встрече. Я больше не могла оставаться в полной пустоте и одиночестве.

Глава 10 Большие перемены

Когда она пришла и встала около окна. Я спросила ее сразу:

– Откуда тебе ведомо обо мне?

– Я – твоя мать.

– Это не правда, – запротестовала я.

Но мы обе знали, что это и есть правда. Я молча вспоминала женщину, которую никогда прежде не видела, и город, куда мне не хотелось вовсе попасть. И все-таки я рассказала ей обо всем, хотя и сама не понимаю, как такое получилось.

Она слушала меня молча и не перебивала. Я говорила, как страстно хотела, чтобы княгиня Анна стала моей матерью. Мне хотелось оттолкнуть ее, сделать ей больно. Хотя она казалась такой красивой и молодой. Она все время спрашивала меня об одном:

– Ты оставила там свою дочь и не собираешься за ней возвращаться?

– Она в палатах князя, своего отца, я не могу обрекать ее на скитание и одиночество.

В моем голосе прозвучал упрек,

– Княгиня Софья любит ее так, как я никогда не любила, ве6дь я не знаю, что такое материнская любовь.

Ее выдержке можно было позавидовать. И тогда я прибавила, ко всему, что уже было сказано:

– Я никогда не приехала бы сюда к тебе по доброй воле.

– Я знаю это, – так же спокойно отвечала она, – но я бросила тебя не по собственной воле.

Она хотела еще что-то объяснить, но замолчала и отвернулась. Разговора по душам у нас с ней не получилось на этот раз. Я злилась оттого, что все еще была слаба и от нее зависела. Она осуждала меня за дочь, она смела напомнить мне о том, о чем я старалась не думать вовсе.

Я дивилась тому, что как бы не противилась, но в Москве все-таки оказалась.

– Покорных судьба ведет, а упрямых тащит, – говорила я, когда оставалась одна. Я хотела поскорее уехать отсюда. Но почему я должна бежать. Вся моя жизнь – это бега, и я подозревала, что это бег по кругу, ты зашел в дремучий лес, бродишь, бродишь, ушел очень далеко, а на самом деле, как выясняется, ты все еще в том самом лесу и остаешься.

Когда я столкнулась с матерью, то она мне показалась еще более чужой, чем прежде, такая вот беда. Может, я просто не хотела слышать того, что могло оправдать ее и сделать невиновной в моих глазах, я так привыкла к тому, что она всегда и во всем была виновата, так проще и легче было и на всю остальную мою жизнь смотреть.

Глава 11 Выздоровление

Когда я почувствовала себя здоровой, то решила поскорее уехать из Москвы. Тем более, что здесь должен был, судя по вестям, появиться князь Константин. Но город, в котором выросла Софья, из которого пришла к нам, вызывал какой-то странный интерес. Он был маленьким и обычным, ничего особенного -просто город среди дремучих лесов и только. Но какое-то странное зло витало над ним, я не могла ничего объяснить, но кожей его ощущала все яснее

Я отправилась на прогулку и не стала возвращаться назад, из этого места я решила уйти пешком. Хотя не понимала сама, что может случиться к вечеру, что вообще в мире таком происходит. Это было настоящим безумием, но, ступив на тропинку, сойти с нее я уже никак не могла. Я не знала, где находится Кострома, это было бы чудо, если бы мне удалось туда попасть, но упрямству моему не было границы. Я верила, что проведение мне поможет. Идти пешком было невыносимо, но за спиной послышался топот копыт. Я сразу же разглядела воеводу Дмитрия, с ним ехал какой -то юноша, третий конь бежал рядом без седока. Не могу сказать, что я им обрадовалась, но я не собиралась возвращаться, даже если они потащат меня туда насильно.