Анастасия Штука - Путь к Истоку
— Мы? — Колдунья иронично посмотрела на Лота, который спокойно пожал плечами и, как само собой разумеется, произнес.
— Не думаешь же ты, что я пропущу такую возможность прославиться? Ну, а если серьезно, то я не позволю тебе уйти одной. И, предупреждая твои возражения, добавлю сразу, что смогу отследить тебя, поэтому даже не пытайся уйти в одиночку.
— Тебе кто-нибудь говорил, что ты — прилипчивый и надоедливый тип?
— Да, — на лице мага расплылась широкая и довольная улыбка, заставившая колдунью обреченно закатить глаза, признавая свое поражение, — ты, пару лет назад, когда я постоянно привлекал твой выдающийся ум и талант к полезным и благим деяниям во имя нашей славной страны.
— Ты просто нанимал меня, как наемного рабочего, чтобы обставить свои делишки и решить многочисленный проблемы, которые постоянно наживал из-за своего скверного и ужасного характера, — уничижительно припечатала Яснина, вызывающе скрещивая руки на груди.
Лот схватился за сердце, показывая, насколько глубоко, в самую душу, ранили его жестокие слова чародейки, но его серые глаза откровенно смеялись при этом. Да и с расположением столь важного для человеческого организма органа он, похоже, был не очень хорошо знаком именно в такой роли, потому что прилично промахнулся, приложив ладонь намного правее, чем нужно.
— Ты не исправим, — вздохнула колдунья, качая головой с самым скептическим выражением на лице, на которое только была способна.
— Зато со мной не скучно, — с лукавой улыбкой ответил колдун, нимало не смущаясь своего промаха и нагло подмигивая ей.
— Ты уверен, что хочешь этого? Потому что Азария останется здесь, а ты можешь и не вернуться.
Улыбка стремительно слетела с лица мужчины, он с силой сжал челюсть, словно пытаясь справиться с внезапно охватившим его волнением. Но колдунья слишком хорошо знала его, поэтому без труда поняла, что он уже подумал об этом, и принял непростое для него решение. И не только для него самого, но и для любящей его княжны, которой только и останется, что ждать возможного возвращения, а его вполне может и не случиться…
— Верно, но если я не сделаю этого, поддавшись своим чувствам, которые просто разрываются мне сердце, то каждый проклятый день буду думать о том, что упустил, возможно, единственную возможность спасти ее в первую очередь. Рогд не пощадит никого из правящей династии, не остановится и перед казнью Азарии, особенно если станет известно о нашей связи.
— Ты не хочешь ничего сделать перед тем, как мы отправимся в путь?
— Нет, не хочу обрекать ее на одинокую и несчастную жизнь. Если я погибну, у нее еще будет шанс начать все сначала, ведь сейчас нас связывает только платоническое чувство. Если мы заключим союз, то она будет считать себя обязанной хранить верность воспоминаниям обо мне. Это не слишком честно с моей стороны, хоть мне и претит эта проклятая собственная честность и какое-то совсем не свойственное мне благородство…
— А ты спросил, чего хочет она? Князь знал, на что он идет, но жаждал именно этого.
— Я до сих пор безумно удивлен тому, что он смог каким-то немыслимым способом убедить тебя, ведь большей противницы брачного союза я никогда не встречал.
— Он невольно напомнил мне одну очень важную вещь, которую мы, будучи магами с самого рождения, постоянно упускаем из виду, потому что для нас такой проблемы просто не существует, — колдунье все еще было крайне непросто даже говорить об этом, а уж смириться с таким положением дел она и вовсе не была готова, — он — человек, Лот. Да, наделенный огромной властью и могуществом, обладающий баснословными богатствами и имеющий невероятное влияние, но всего лишь простой смертный. Сколько лет он проживет даже с учетом того, что я буду постоянно питать его своей силой, хотя и никогда не признаюсь в этом? Максимум лет семьдесят, плюс — минус десяток лет, после чего уйдет из этой жизни уже седым стариком, а я все еще буду такой, какой он впервые увидел меня. Я не готова терять даже одного дня, отведенного нам обоим судьбой.
— Я… никогда даже не думал об этом, — потрясенный взгляд мужчины выражал крайнее смятение и боль.
— Мы с тобой оба сделали странный выбор, Лот. С одной стороны — мы любим и не готовы отказаться от тех, кому всецело принадлежат наши сердца, а с другой — и тебе и мне придется жить с грузом невосполнимой потери, когда их не станет…
— А это довольно забавная, хоть и жестокая шутка судьбы, на которые она никогда не скупится, — губы колдуна изогнула кривая и холодная усмешка, — мы так долго не хотели никого впускать в свои жизни, что она решила отплатить за такое пренебрежение… И ей это удалось…
— Как себя чувствует Лим? — Колдунья оторвалась от вида, который во всей красе представал ее взгляду — солнце только-только начинало всходить, засылая первые и робкие лучики на разведку, проникающие в темные уголки и прогоняющие тьму. Она повернула голову, чтобы взглянуть на подходящего к ней князя. И нахмурилась, заметив темные и глубокие тени, залегшие под яркими фиалковыми глазами, в чьих глубинах все еще плескались отголоски тревоги и волнения. Яснина прекрасно понимала его, ведь он сам, да и маг в том числе, неоднократно рассказывали ей о том, сколько времени они провели бок обок. Целитель стал для подрастающего правителя не просто мудрым наставником, к советам которого можно было и стоило прислушиваться, но и заменил, насколько это вообще возможно, отца, безвременно ушедшего, оказывая Камлену всевозможную помощь и поддержку. Не было ничего удивительного в том, что он так близко к сердцу воспринимает болезнь старика.
— Ему уже значительно лучше. Как говорят у нас в народе, никто не сможет помочь целителю лучше, чем он сделает это сам. Лим очень сильный маг, поэтому без труда справился с подкосившим его недомоганием. Вот только я так и не смог его убедить в том, что нам всем ничего плохого не грозит.
— Он прекрасно понимает, что своими заверениями ты хочешь его просто успокоить. На самом деле, нам всем сейчас угрожает огромная опасность, а вам с Азарией — намного больше, чем другим.
— Кажется, я уже говорил, что боги даровали тебе редкий талант к утешению? — Саркастично поинтересовался князь, проходя вперед и останавливаясь рядом с усмехнувшейся его словам колдуньей. Положив руки на перила балкона, он сжал их ладонями, наслаждаясь ощущением прохладного, остывшего за ночь мрамора, приятно холодящего кожу.
— Меня с детства приучали к тому, чтобы объективно оценивать ситуацию и спокойно и хладнокровно взвешивать свои шансы выжить при любом возможном исходе. Поэтому я и привыкла трезво смотреть на вещи, и всегда прямо говорить о том, что я думаю по этому поводу.
