Taliana - Утекая в вечность
— А мы могли бы увидеть, как вы их выращиваете? — спросила она.
Ученый вопросительно взглянул на капитана Амира и тут же согласно кивнул. Вероятно, получил разрешение. Странно, но капитан и бровью не повел, и глазом не моргнул. Но профессор его понял. И понял он верно.
В большой комнате, начиненной по периметру аппаратурой, рядами стояли стеклянные саркофаги. Примерно по два метра в длину и метр в ширину. Из пола вдоль ножек к ним поднимались широкие черные трубки.
— Внутри этой трубки заведено десять других, более тонкого диаметра, через них прототипу поступает все необходимое. Таким образом, происходит замена отработанной жидкости на новую. Вся коммуникация разведена в полу, поэтому ее не видно. Это сделано для удобства перемещения между телами. Изначально мы ужасно спотыкались тут… Замена жидкости происходит раз в три часа.
— Как в материнской плаценте? — спросила Проскурина.
— Почти… Жидкость, в которой они плавают, не вода. Это специальный раствор, правда, на водной основе. Воду сложно чем-то заменить, она снова всего в этом мире. Прототипы, как и люди, более чем на восемьдесят процентов состоят из нее.
Освещение не очень яркое, климат прохладный. Странно, но саркофаги на ощупь теплые. Несколько сотен аккуратными рядами. Внутри плавают тела. По виду ни чем не отличить от человеческих.
Члены делегации как зачарованные втянулись в комнату. Калина шла в середине. Вперед ее не пустили. Первыми внутрь шагнули военные. По порядку, по старшинству, как у них и положено, и замерли у первого же существа. Калина не остановилась в общей массе, протиснулась вглубь.
В одном из саркофагов, ближайшем к ней, скрутившись в форме эмбриона, лежала девушка. Ее длинные черные волосы плавали в жидкости, руки и ноги слегка подрагивали иногда, как бывает, когда крепко спишь. На вид ей лет шестнадцать. Существо слегка провернулось во сне, и стало видно ее безупречно красивое обнаженное тело и нежное лицо. Просто удивительно пропорциональное. С красивыми правильными чертами и белой, словно молочной, кожей.
Члены делегации постепенно расползлись по комнате. Каждый рассматривал своего прототипа и все замирали в непроизвольном восхищении.
— На какой стадии они находятся? — спросила Калина.
— Все кого вы видите, на девяносто пять процентов созрели. Еще неделю-две и их можно извлекать. Затем акклиматизация еще две недели, и они готовы к жизни. Но в первые месяцы все еще очень уязвимы. Легко обучаемы, но интеллектом весь цикл жизни как дети. Зреют очень медленно. И умирают, так и не достигнув подросткового возраста. Через три-четыре года.
— Красивые куклы, — хмыкнув, оценила Калина. Ощутив взгляд, она оторвалась от прототипа и увидела глаза Амира. — Я не права, капитан?
Но он не ответил. Увел глаза и отошел немного в сторону, принялся наблюдать за прочими делегатами.
— Вы говорите, они ранимы. Имеется в виду эмоционально? — обратившись к профессору, спросила журналистка. — Они легко выходят из себя, плачут? Во всем как дети?
— Нет, интеллектуально они не старше ребенка двенадцати лет. Все понимают, но ум у них не пытливый. Скорее, они отличные исполнители. Понимают, но в подробности не вдаются, их разум не ищет ответ. В плане эмоций все многим сложнее. Дети пытливы и эмоциональны. Переживают многие чувства и выражают их открыто. Прототипы же недоразвиты и почти полностью лишены эмоциональной составляющей. А та, что есть, присутствуют у них в зачаточной форме. Они не так остро на все реагируют как…
— Как мы?
— Да, не так как люди.
— По сути, они не люди?
— Нет. Они живые, они что-то чувствуют, но разум их ограничен. А спектр эмоций так мал, что их…
— Просто нет, — перебил капитан.
— Совершенно верно, — согласился профессор.
— А если это существо…
— Прототип.
— Прототип. Если его ударить? Умышленно ударить и причинить сильную боль.
— Он ее ощутит.
— Проявит ли он это свое ощущение?
— В крике?
— Или слезах… Обиде.
— Нет. Ни крика, ни слез. Ни тем более обид.
— Вы сказали, «тем более»?
— Да. Мы создали существо, лишенное эмоций.
— Куклу. Живую, но при этом эмоционально резиновую. Делай, что хочешь, и никаких ответных реакций, — рассудила Калина, и профессор вопросительно взглянул на капитана.
— Калина Владимировна журналист. Они во всем ищут подвох. Все выворачивают наизнанку, — пояснил Амир.
— Разве?.. — усмехнулась женщина. — Посмотрите сюда. Эта девушка, она безупречна. Любой нормальный мужчина при виде нее захотел бы…
— Чего захотел? — насмешливо перебил Амир.
— Близкого общения. Но какое общение она способна дать мыслящему, чувствующему существу? Все, что она может — покорно лечь на спину. Разве это не разочарование? Неоправданные надежды больно бьют душу. А они ее ударят, ведь подобная красота не может не затронуть. А безропотная пассивность — это весь спектр ее эмоциональных возможностей. Она не даст ни каких-то особенных переживаний, ни приятной беседы, ни нежности, ни ласки. Потому что отношения — это эмоциональный диалог. Как дать то, чего в тебе самом нет? Это цветной фантик без конфетки. Вы делаете женщин, которые не женщины. Кукол с кровью.
Калина закончила с нажимом, глядя в глаз Амира. Он молчал. Лицо холодное, замкнутое, но ей отчего-то показалось, что так же думает и сам капитан.
— А вот я бы от такой не отказался. С женами порой так сложно жить из-за этого их широкого эмоционального спектра, — пошутил майор Калинин. И вояки рассмеялись. Только профессор все еще взволнованно косил на капитана Амира, а тот смотрел на журналистку все тем же непроницаемым взглядом. И она пошла дальше, рассматривая других прототипов, прочь от этих глаз.
Женских особей в саркофагах было вдвое больше мужских. Проскурина рассматривала очередное существо, словно парящее в невесомости. Еще один безупречный с виду «нечеловек». Юноша. Крупнее прошлой девушки и выглядит старше, мускулатура хорошо развита. Кожа гладкая, конечности длинные, сильные. Совершенство…
— О чем думаете, Калина Владимировна? — выплывая рядом, спросил Амир. — Хотели бы себе эту игрушку? Я вас понимаю. Вырастить такой прототип стоит очень дорого. Вам за жизнь столько не заработать.
— Откуда вы знаете?
— Видел ваше досье. В курсе вашего заработка.
— Зачем он мне, по-вашему?
— Женщине, даже такой отчаянной как вы, нужен мужчина. Сильные руки в хозяйстве. Тем более, при вашем нерегулярном общении с противоположным полом. А этот поможет, чем сможет. Куда нужно забьет гвоздь. Или не гвоздь, но тоже сумеет…
