Юлиана Кен - Хищность
Ученые пришли ко мне в тот самый день, когда я впервые увидела Элену. Они говорили, что девочка и ее ребенок невероятно важны для их экспериментов, а я только качала головой. Да, я понимала, что их интересовал тот факт, как смогла Элена стать похожей на хищника в большей степени, чем они сами, как она взаимодействовала с их жестоким миром и как малышка добилась их сочувствия. Да и то, что друг Элены привез ее к нам, несказанно удивляло наших социологов.
Но больше всего самых разных ученых, биологов, профессоров биоинженерии и генетиков интересовал ее ребенок. Никто из селян никогда не видел существа, чьи родители были бы хищником и вегом одновременно. Кем родится малыш Элены, и в пользу какого образа жизни он сделает свой выбор, было загадкой для всех.
На остальные их вопросы я пообещала выяснить ответы у самой девочки, вот только в отличие от социологов я понимала, что для этого мне понадобится немало времени.
Она села напротив. Ее взгляд выражал одно — затаенную жестокость и неизлечимую боль. Я ожидала, что в любую минуту Элена накинется на меня и зубами перегрызет мне глотку. Но потом я поняла, что просто не беспокою эту невероятно сильную девочку. Она призналась в том, что ее украл хищник, призналась, что имела с ним связь. Все это Элена рассказывала так равнодушно, но в то же время с невероятным надрывом. Бедная-бедная девочка.
— Он, твой хищник, всегда был жесток?
Элена потерла переносицу и нахмурилась. Кажется, она путалась в своих воспоминаниях.
— Димитрий никогда не был жесток ко мне. Только холоден, невероятно холоден.
Она кивала своим словам, будто пытаясь убедить саму себя в их правдивости.
— Значит, хищник не был жестоким?
Ее глаза сверкнули, как лезвие ножа, внезапно отразившее яркий дневной свет.
— Он не был жесток ко мне, — сквозь зубы повторила Элена. — Но жестокость — главная черта его характера. На моих глазах он бил женщин. И убивал мужчин. Много раз.
Девочка говорила это так выразительно, что сначала я даже не верила ей.
— Когда это случилось впервые? Когда ты поняла, что Димитрий настолько кровожаден?
Пустые глаза Элены уставились на ее руки.
— Мы были в подвале селения вегов. К нашим головам приставили пистолеты. Саймон, другой хищник, который, как я надеялась, придет к нам на помощь, просто сбежал. А Димитрий достал нож для того, чтобы умело и хладнокровно расправиться с тремя полицейскими. Тогда я впервые поняла, что он не совсем такой, как его соплеменники. Только позже я узнала, чем он зарабатывал на жизнь за несколько лет до знакомства со мной.
Я подняла брови в ожидании дальнейших откровений, но Элена угрюмо молчала. Что ж, оставим эту тему. На время.
— В чем проявлялась его холодность к тебе?
Девочка отвела взгляд. Тема затрагивала ее чувства.
— Он никогда не был добр ко мне. Димитрий не позволил мне убить себя, но то было вначале. После той ночи, когда я видела, как он убивал людей, хищник перестал проявлять какие-либо человеческие чувства.
— Ты беременна. Он насиловал тебя?
Руки Элены затряслись.
— Он просто делал это, как делают животные. Холодно и жестко. Даже жестоко. Ни разу за полтора года Димитрий не целовал и не обнимал меня.
— Ты не пробовала сопротивляться?
Элена усмехнулась. Потом истерично засмеялась.
— Если бы вы видели Димитрия, не задавали бы подобных вопросов. Сопротивляться ему и своим собственным инстинктам было бесполезно. Но однажды я все же сказала «нет». И пожалела об этом гораздо сильнее, чем о любом другом решении в моей жизни.
— Все хорошо. Расскажи мне, выпусти свои эмоции, — я понимала, лучше сразу покончить с этими воспоминаниями, чем возвращаться к ним снова.
— В тот вечер он ушел и громко хлопнул дверью, а потом явился пьяный. С тремя самками. Я спряталась в кладовой и все слышала. Под утро он выгнал их. И стал искать меня.
Глаза Элены не открывались до конца. Ее убитый взгляд лучше любых слов рассказывал о том, что испытала девочка рядом с хищником.
— Он нашел тебя?
— Нет, — она пожала плечами и посмотрела на свои когда-то давно изрезанные запястья. — Если бы он нашел меня, я бы убила его, или он убил меня.
Мне не хотелось ворошить воспоминания Элены, но по ее реакции я поняла, что девочка почти ничего не чувствует, рассказывая мне свою историю.
— Что было дальше?
— Что-то умерло во мне в ту ночь. Пока он спал, я взяла его сигареты и закурила. И в них был не табак. Я выпила из той бутылки, к которой, когда нервничал, прикладывался Димитрий. И мне стало всё равно. А потом, — Элена подняла на меня безжизненный взгляд. — Потом я съела мой первый кусок мяса.
— В нашем селении ты появилась в ужасном состоянии, — я сделала паузу, пытаясь оценить реакцию Элены — девочке было всё равно. — Тебя били?
Она равнодушно кивнула.
— Били меня, била и я. Мы снова подрались с одной из подруг Димитрия, с той, которую чаще других он привозил в свой дом.
— Почему?
— Она оскорбила моих соплеменников, назвала их… — Элена окинула меня выразительным взглядом и покачала головой. — Не важно. Она оскорбила всех вегов. А этого я не прощаю никому.
— Ты все еще считаешь себя вегом? — невольно вырвалось у меня.
Девочка удивилась прозвучавшему вопросу. Видимо, мысль о том, чтобы окончательно причислить себя к миру хищников прежде Элену не посещала.
— Я вег по генам, — размышляла она вслух. — Вег по воспитанию. Но главное, я твердо знаю, кем хочу вырастить свою дочь.
Я терпеливо ждала, видя, как Элена решается совершить следующее откровение.
— Димитрий не жалел никого. Мы дрались на его глазах. Он наблюдал за нами холодно и цинично, а потом ту из нас, которая последняя оставалась стоять на ногах, забирал к себе в спальню.
Элена окинула меня взглядом зрелой женщины и хладнокровно произнесла:
— Они не люди, Лючия. Они звери. Они ошибка природы. Их нужно уничтожить.
Мое утопичное мнение относительно хищников было совершенно иным. Нужно уничтожить их жестокий мир, но их самих следует научить жить иначе. Я смотрела в пустые бледные глаза Элены и понимала, что согласиться с такими выводами девочка не была готова. Но, по крайней мере, теперь я знала, в каком направлении мне следовало формировать ее устремления.
— Что тебя покоробило большего всего за прошедшие полтора года, Элена?
Она пожала плечами, разглядывая картины на стенах моего кабинета.
— Он любил меня так чувственно, а потом шел и убивал. И снова любил, но других.
Я не до конца верила ее словам.
— Почему ты не покинула Димитрия? Как я понимаю, это он привез тебя в нашу деревню? Значит, он сам отказался от тебя? Что стало решающей каплей?
