Песнь Теней и Звёздного света (ЛП) - Готье Морган

Закрываю глаза и ищу в себе эту силу. Всё так, как он описывал: чувствую жжение, бурление под кожей, и единственный способ унять это покалывание — высвободить магию. Чувствую её, словно спелый плод, который только и ждёт, чтобы его сорвали и съели. Мысленно тянусь к силе, готовая высвободить магию внутри себя. На долю секунды я колеблюсь, опасаясь навредить Атласу, стоящему передо мной, но слышу его голос, заверяющий меня довериться, что с ним всё будет в порядке. И, сделав последнее усилие, преодолеваю страх и сомнения, цепляясь за свою магию, и что-то внутри меня меняется.

— Продолжай, — шепчет Атлас. — Продолжай. Ты справишься. Представь силовое поле и попытайся его воссоздать.

— Я пытаюсь.

— Ты сможешь, — его голос звучит настойчиво и отчаянно, и тут я понимаю, что теряю ту слабую связь, которую мне удалось установить. — Не сдавайся, ты…

Но всё исчезло. С этим внезапным исчезновением я падаю на землю, обессиленная от напряжения.

Атлас приседает передо мной и нежно поглаживает мою руку. Мне следовало бы отчитать его за такую наглость — прикоснуться ко мне, — но это почему-то успокаивает, и я принимаю его прикосновение.

— Ты была так близка. В твоих ладонях вспыхивали искры света.

Поднимаю голову и встречаюсь с его гордым взглядом.

— Правда?

— Правда, — кивает он. — Как только переведёшь дух, попробуем ещё раз.

— Ещё раз? — выпаливаю я ошеломлённо. — Я пыталась…

— И попробуешь ещё раз. Как же ты иначе добьёшься успеха?

— Иди попрактикуй свою магию и дай мне отдохнуть, — рычу я, устраиваясь по удобнее на земле.

Атлас позволяет теням извиваться вокруг своих рук. Его глаза меняют свой естественный зелёный цвет на глубокий фиолетовый, пока он играет со своей теневой магией.

— Я знаю, как управлять своей магией, — он ухмыляется, заметив мои нахмуренные брови. — Это тебе нужно практиковаться.

Провожу рукавом теневика по лицу, чтобы убрать капельки пота после моей жалкой тренировки.

— Я устала, и у меня всё болит.

— А ты думала, это будет легко? На это уходят годы…

— Годы!? — восклицаю я, и он хмурится.

— Знаю, ты привыкла получать всё, что хочешь, по щелчку пальцев, принцесса, но даже тебе придётся тренировать свою магию, если хочешь ей овладеть.

— Ну, я не такая, как ты, троновианец! Я не привыкла ни к чему подобному. Я не росла с магией. Не училась в специальной школе, и не было никого, кто признал бы мою силу, — я вскакиваю на ноющие ноги. — На сегодня всё.

Атлас преграждает мне путь, когда я пытаюсь пройти мимо, сокращая расстояние между нами. Он смотрит на меня сверху вниз, запах кожи и серы отвлекает. Хотелось бы столкнуть его в реку, чтобы смыть с него этот аромат.

— Ты сказала, что не сдаёшься.

Я стискиваю зубы.

— Не сдаюсь.

— Тогда докажи.

— Я тебя ненавижу.

— Нет, не меня, — он качает головой, в его взгляде появляется серьёзность. — Ты ненавидишь себя и винишь меня в том, что чувствуешь.

Его слова обжигают, по телу пробегает волна ярости, а глаза наполняются слезами. Да как он смеет? Кем себя возомнил? Я принцесса Мидори, и не потерплю такого обращения.

Отталкиваю его и прохожу мимо.

— С меня хватит.

— Куда ты идёшь?

Игнорирую его и отмахиваясь от веток, отхожу от лагеря на несколько метров и падаю на землю, прислонившись спиной к дереву. Слёзы текут по щекам. Я ненавижу плакать. Обычно я не плачу, но сейчас просто невыносимо. Я разваливаюсь на части и не знаю, как себя спасти. Сердце разрывается. Душа разбита. Всё в моей жизни разрушено, и даже мою личность отняли. Если то, что они говорят, правда: обо мне, о моих родителях, о Басе… значит, всё, чему меня учили, всё, во что я верю — ложь. Не уверена, что смогу вынести столько боли сразу.

Мне не нужно видеть его, чтобы почувствовать, как он наблюдает за мной. Вытираю слёзы, не хочу, чтобы он видел, как я плачу.

— Шпионишь, троновианец?

Атлас обходит дерево, к которому я прислоняюсь, и встаёт передо мной.

— Тебе не стоит ходить одной.

— Я не одна. Лагерь видно.

Оглядываюсь через плечо и вижу, как остальные готовят ужин у костра.

— Мне просто нужно немного пространства.

— Боюсь, я не могу этого позволить.

— Почему ты просто не оставишь меня в покое? — вскакиваю на ноги, сжимаю кулаки, готовая дать отпор. — Чего ты от меня хочешь, Атлас?

Его лицо смягчается, но позиция остаётся непреклонной.

— Тебя никогда не доводили до предела, поэтому ты сомневаешься и недооцениваешь себя.

Он делает небольшой шаг ко мне и мне приходиться задрать голову, чтобы посмотреть на него.

— Ты могла бы стать могущественной королевой, если бы дала себе шанс.

Посмотрев в его зелёные глаза, я понимаю, что он не шутит. Он верит в меня, хоть и не должен. Как не должен пытаться научить меня владеть магией, потому что, когда я вернусь в Мидори, мне придётся использовать её против него и его народа.

— Я боюсь.

— Чего?

Моя нижняя губа дрожит, когда шепчу:

— Всего.

Глава 8

Я не могу уснуть, и виноват в этом Атлас Харланд.

Это он сначала похитил меня, а потом перевернул всю мою идеальную жизнь. Я была счастлива в Мидори, даже если жила во лжи. А здесь у меня нет ответов на бесчисленные вопросы, которые меня беспокоят, и теперь, благодаря этому троновианскому громиле, я не могу сомкнуть глаз.

Чувствую, как под кожей пульсирует магия, манит и дразнит, но я всё равно не могу управлять ей, как положено. И хотя внутри меня всё тянется к этой силе, что-то ещё зовёт меня снаружи.

Я лежу на спине и осматриваю разрушенные арки и потрескавшиеся стены — всё, что осталось от некогда самого величественного храма в Далерине. Финн рассказал, что он заброшен уже несколько веков, а густые заросли и пустующие здания подтверждают его слова. И, прежде чем он уснул, я спросила, кому поклоняются в этом храме, и он улыбнулся и ответил: Энверу Солу, Отцу Света.

Возможно, именно поэтому меня так и тянет исследовать этот древний город. Его магия течёт по моим венам. Она хочет воссоединиться со своим истинным хозяином.

Раздражённая тем, что любопытство берёт верх, выбираюсь из спального мешка и тихонько поднимаюсь по широким каменным ступеням внутрь того, что осталось от огромного храма. Если здесь и был потолок, то он давно обрушился. Смотрю на чистое звёздное небо и думаю, где сейчас Энвер Сол? Стоял ли он на этом самом месте? Бродил ли он по этому городу, когда тот был ещё цел? Наблюдает ли он за мной, где бы он ни был?

Это место заслуживает особого почтения и уважения. Меня словно тянет внутрь, и чувство умиротворения разливается в душе. Интересно, как это место выглядело, когда его только построили, на вершине своей славы?

Чем дальше я иду, тем сложнее понять, где нахожусь — внутри или снаружи. Стены разрушены, а потолки превратились в груды обломков на потрескавшемся мраморном полу. Лозы словно восставшие против творения человека, взбираются по колоннам, обвивая то, что раньше было окнами. Кладу руку на одну из стен, украшенную рельефами — безмолвными свидетелями истории, недоступной моему пониманию. Но затем мой взгляд падает на изображение человека, голову которого обрамляют солнечные лучи. Несмотря на годы забвения, камень отчётливо хранит черты Энвера Сола. Провожу пальцами по его лику, и меня пронзает мощный энергетический импульс, словно молния, ударившая в дерево.

Отдёргиваю руку от стены и понимаю, что что-то изменилось. Что-то пробудилось во мне. Осторожно снова протягиваю руку к изображению Отца Света, как вдруг слышу шорох шагов.

Неужели Атлас не может оставить меня в покое ни на минуту?

— Можешь выходить, — закатываю глаза и скрещиваю руки на груди. — Я знаю, что ты здесь.

Но вместо Атласа из соседней комнаты выходит женщина с длинной чёрной косой, бледной кожей и миндалевидными глазами. В ней есть что-то невероятно тревожное, и это никак не связано с тем, что она появилась из ниоткуда посреди ночи. Она увешана оружием, но именно её глаза сразу же пугают меня. Тёмные, почти чёрные, за исключением внешнего ободка, который с этого расстояния кажется красным. Но это невозможно. Ни у одной расы в Шести Королевствах нет таких глаз.