Маленькие властелины (СИ) - Хартнеди Шарлин

— Не идиотка, — возражаю я, привлекая к себе внимание Шеннон. — Ты верная и добрая. Ты первая винишь себя, и первая прощаешь других. Ты одна на миллион, Шеннон Ньютон, и я тебя чертовски сильно люблю.

Я слышу, как Барбара резко выдыхает от моей грубости.

Мне всё равно!

— Я не обязана это терпеть. — Молли раздражённо уходит, стуча каблучками.

Шеннон улыбается мне. Улыбка сияющая и прекрасная, как и её сердце.

— Я тоже тебя люблю.

— Что скажешь, если мы уберемся отсюда? — спрашиваю я.

Она кивает.

— Мне нравится, как это звучит. — Шеннон смотрит на собаку, лежащую у её ног. — Ты готов, Коди? — Легавый пёс подпрыгивает и лает.

— Ты н-не можешь у-уйти, — возражает Барбара.

— Мы можем, и мы это сделаем. — Шеннон по очереди смотрит на каждого из своих родителей. — Я люблю Найта. Я могу простить тебя за то, что ты пригласила такую, как Молли. Вы мои родители, поэтому я могу простить и многое другое. Но я не буду стоять в стороне и слушать, как вы унижаете человека, которого я люблю.

Она хватает меня за руку, и мы уходим.

— Шен, дорогая, ты же не серьёзно! — Барбара подаёт голос.

Шеннон оглядывается через плечо.

— Я более чем серьёзна.

— Отпусти её, Барб, — говорит её отец. — Она приползёт обратно, когда ей разобьют сердце. Похоже, он из тех, кто изменяет. — Я надеюсь, Шеннон не слышала последней фразы, но, должно быть, услышала, потому что она немного поворчала. Это довольно мило.

— Оставь. — Я сжимаю её руку. — Меня это не беспокоит.

Мы выскакиваем на улицу как раз вовремя, чтобы увидеть, как Молли мчится по подъездной дорожке на маленькой красной спортивной машине.

— Ты можешь в это поверить? — Она оборачивается, её глаза сверкают. — Они ещё хуже, чем я их помнила. Их головы так глубоко запрятаны в задницы, что они буквально ничего, кроме дерьма, не видят.

Я разражаюсь смехом.

— Это хорошее описание твоих родителей.

Шеннон улыбается.

— Я действительно надеялась, что у нас всё получится. — Её глаза наполняются слезами, и улыбка исчезает прежде, чем она успевает полностью осознать это. — Не знаю, на что я надеялась, но только не на это.

— Поверь мне, — я обнял её, — если и есть кто-то, кто понимает, каково это, то это я. Если это хоть как-то поможет, я думаю, что где-то в глубине души они действительно заботятся о тебе.

— Сначала они заботятся о себе, потом о том, что думают другие люди, потом о своём семейном имени… И, может быть, где-то в конце я появляюсь. — Слеза скатывается по её щеке.

— Пожалуйста, не плачь, Шеннон. Блядь… я не могу этого вынести. — Я обнимаю её и притягиваю к себе. Она кладёт голову мне на грудь. — Я люблю тебя достаточно сильно за них обоих.

— Мне так повезло, что у меня есть ты. — Она обнимает меня крепче.

— Поехали домой.

— Звучит заманчиво. — Она вытирает остатки слёз, и мы направляемся к внедорожнику.

Я открываю перед ней дверцу. Затем я открываю заднюю дверцу и похлопываю по сиденью. Коди не нужно просить дважды.

Глава 7

Шеннон

Две недели спустя

Я отпираю входную дверь и распахиваю её. У меня в руках пара пакетов с покупками. В конце концов я не выдержала и купила несколько бюстгальтеров на размер больше. Мои старые впивались в меня до боли. Я также купила удлинитель для пояса для беременных — умопомрачительное изобретение — и пару рубашек для беременных. Я пока не показываю. Нисколько. Я очень рада, что преодолела восьминедельный рубеж. На самом деле, я уже почти на двенадцатой неделе. Думаю, к этому моменту я смогу расслабиться и получать больше удовольствия от беременности. Надеюсь. Я имею в виду, мне это нравится, просто по-прежнему волнуюсь. Мне нужно преодолеть это препятствие. Нужно смотреть в будущее с позитивом и волнением. Вот почему я сегодня ходила по магазинам и купила пару вещей. Хотя, когда я посмотрела на одежду для новорожденных, я ничего из этого не купила. Мы ещё не пришли к этому.

Меня до сих пор подташнивает, когда я даже думаю о мясе. В остальном мне очень повезло. Других симптомов, о которых можно было бы говорить, нет. Если только слюноотделение при виде фруктов, особенно зелёных яблок, не считается симптомом. Я обожаю кислые яблоки.

Я не слышу лая собак, когда открываю дверь. Обычно они приветствуют меня, когда я возвращаюсь домой.

— Найт? — зову я. В доме тихо. — Привет, — закрывая входную дверь, я пробую ещё раз.

Наконец, раздаётся скрип когтей по деревянному полу. Это ненадолго, потому что я купила длинный коврик для прихожей. Флер подбегает ко мне. В её глазах пляшут огоньки. Она виляет хвостом. Я сразу замечаю, что в ошейник у неё вплетены розы.

— Что за чертовщина? — спрашиваю я.

Она подбегает ко мне, запрыгивает на меня.

— Лежать! — приказываю я, и она повинуется. Я касаюсь одного из бутонов розы. Они свежие и красивого розового цвета. — Что это? — к ошейнику у неё тоже прикреплена записка. Я снимаю её.

«Тащи свою великолепную задницу в нашу спальню».

Я хихикаю. Это всё, что написано в ней. Он знает, как быть сексуальным, как грех, и в то же время романтичным, как ничто другое. Я захожу в нашу спальню и ахаю. Кровать усыпана лепестками роз. Рядом стоит ведерко для льда с двумя хрустальными бокалами. На ведерке со льдом написано «Безалкогольное». Я снова усмехаюсь и достаю бутылку. В ней действительно нет алкоголя. Ставлю её обратно в лёд.

Посреди кровати лежит ещё одна записка. Я замечаю, что она лежит поверх какого-то сексуального белья. Абсолютно прозрачное тедди. Я улыбаюсь, поднимая его. Бюстгальтер на размер больше, чем моё обычное нижнее бельё. Моя улыбка становится шире. Как заботливо. Оно красивое, к тому же нежно-розовое, в тон розам. Я прочла записку.

«Надень его под платье, которое висит на двери, и выходите. Мы с Коди ждём вас, дамы».

Я хихикаю.

— Что за чертовщина?

Я ставлю пакеты с покупками и возвращаюсь к двери спальни.

За ней висит длинное элегантное чёрное платье. Оно великолепное. Я громко смеюсь, когда вижу пару кроссовок, стоящих у стены. Найт положи их сюда.

Чтобы одеться, требуется несколько минут.

Боже мой! У меня огромные сиськи!

Они едва помещаются в большую чашку. Должна признать, я хорошо выгляжу. Мои щёки раскраснелись. Бёдра, похоже, тоже немного округлились. Я, безусловно, настоящая женщина, и на данном этапе беременности я расцветаю.

Я натягиваю платье и провожу рукой по ткани. Оно неброское, но в то же время милое. Я провожу расческой по волосам, наношу лёгкий макияж и брызгаю духами. Наконец, я обуваю кроссовки. В отличие от пары, которую я надевала с бальным платьем, когда пару месяцев назад ходила на церемонию награждения с Найтом, с этим платьем они хорошо видны. Удивительно, но они сочетаются. Я улыбаюсь своему отражению.

Я иду по дому, предвкушая встречу с Найтом. Он приложил столько усилий. Я задыхаюсь, когда вхожу в дверь, ведущую в сад за домом. Под дубом стоит стол, украшенный гирляндами. Стол полностью накрыт. Что заставляет меня затаить дыхание, так это Найт. Он одет в смокинг. Рядом с ним Коди. Мой пес лает, а мой мужчина улыбается. Он великолепен. Да, что десять лет… нет пятьдесят могут пройти, а у меня всё равно перехватит дыхание при виде него.

Я замечаю, что у Коди на шее что-то похожее на галстук-бабочку и значок. Он серьёзно виляет хвостом. Я неуверенно хмурюсь.

Что происходит?

— Найт? — говорю я и улыбаюсь, ничего не могу с собой поделать. Моё сердце начинает бешено колотиться в груди. — Что всё это значит?

Он улыбается мне в ответ. Такой чертовски красивый, что я едва могу дышать. Я двигаюсь, сначала медленно, потом быстрее. Флёр рядом со мной. Коди начинает подпрыгивать от возбуждения. Найт держит его на поводке. Не знаю почему. Я уже почти дошла до них, когда снова смотрю на Коди. Теперь я могу прочитать надпись:

«СКАЖИ: «ДА»!»

Что?