В кольцах змеиной любви (СИ) - Аадет Тэль

— Что ещё вы делали? «Гуляли»?! — начал было снова, но, заметив, как я отвожу взгляд от явно прозвучавшего неприличного намёка, осёкся и с неожиданной ненавистью произнёс: — Поверить не могу! Я-то думал, мы скоро поженимся. Ты всё испортила — связалась с этой тварью! Зачем тебе вообще понадобилось ходить в лес?! Чем змеи лучше нормальных людей?

— Ничего не было, Двейн, — пробормотала, заранее зная, что он не поверит. — Всё это время я старалась вернуться домой, но…

Попытка оправдаться принесла прямо противоположный результат.

Он поморщился и размашисто зашагал к дверям:

— Видеть тебя не хочу! Возвращайся к своему склизкому гаду, раз любишь его больше, чем меня.

Перемены пугали. Ещё совсем недавно всё было просто и понятно, расписано на много лет вперёд, а теперь я даже не знала, что делать дальше. Может, пока не поздно, нужно пойти за Двейном и снова попробовать поговорить? Или правильнее будет перестать держаться за наши отношения и вернуться к Эсу?

Остаток дня и следующее утро провела, помогая маме. Она, конечно, удивлялась внезапно проснувшемуся во мне стремлению лично подоить вредных коз, прополоть грядки, помыть полы и приготовить обед, но не препятствовала. Дело было не только в желании дать ей отдохнуть. Когда я хоть чем-то занималась, чувствовала себя лучше. Несложная домашняя работа отвлекала от душевных метаний. Не думать, предоставив событиям идти своим чередом, было лучше всего.

— Не бойся, — проговорила мама, в очередной раз заметив мой подавленный вид. — Когда действительно любишь кого-то, сделаешь для этого человека всё, что угодно, без сожалений пожертвуешь своими интересами и принципами. Дай Двейну время. Он всё поймёт.

Не поймёт: слишком ревнив. Даже призрачная возможность того, что я целовалась со змеем, для него неприемлема. И не важно, по своей воле я это делала или нет. Эс бы понял и принял меня любой — лишь бы быть рядом! — а он — нет.

Чем больше сравнивала Двейна с Эсайдесом, тем яснее понимала, что люблю их по-разному. Двейн — первый, кому я призналась, но теперь он казался просто другом детства. Близким, весёлым, замечательным — но всё же другом, а не любимым мужчиной. С ним хорошо проводить время, делиться новостями, но последняя провальная попытка поцелуя сделала очевидной одну проблему: нам совершенно не хочется близости тел. Его совсем не сжигает жажда поцелуев: достаточно самых обычных разговоров. С Эсом иначе. Когда мы рядом, мне никто больше не нужен. Не важно, как он выглядит. Хочется только говорить с ним, не выбирая тем и не стараясь показаться серьёзней, чем есть на самом деле. Смотреть, ловя на себе ответный внимательный взгляд. Ласкать губами и подушечками пальцев, нежась в ответном тепле. Даже нагота теперь уже не пугает и не кажется чем-то постыдным, ведь я точно знаю: Эсайдесу хочется касаться меня так же сильно, как и мне — его. Одежда будет лишней. Возникшая между нами связь — удивительное и ни с чем не сравнимое удовольствие, от которого невозможно добровольно отказаться.

Двейн непременно должен встретить ту, которую полюбит так, как я люблю Эса. Ради такого стоит попрощаться с нашей детской влюблённостью и отпустить друг друга. То, что нас связывало — не любовь, а привычка, симпатия и — немного — страх никому больше не понравится. Раньше я всерьёз считала, что их достаточно, но теперь ни за что не соглашусь на подобную урезанную со всех сторон замену.

Когда относила молоко бабушке Наре, снова его встретила. Двейна, похоже, тоже одолела жажда деятельности: парень раздражённо вбивал в землю столбы для нового забора, хотя старый всё ещё оставался крепким. Замешкавшись, я хотела было подойти и поговорить, попробовать помириться, но, глянув на меня, он отвернулся и ушел в сарай.

Находиться дома стало тяжело: с дневными заботами было покончено, а разговор у нас с мамой не получался. Она не могла помочь мне принять самое важное в жизни решение, а ни о чём другом думать не получалось. Мы просто сидели в комнате, и думали каждая о своём. Уже вечерело, когда, устав от тишины, я сказала, что хочу прогуляться, и сделала то, что привыкла делать всегда, — пошла к реке. Та надёжно скрытая ото всех полянка совсем недалеко от деревни, так что никого из змей там быть не должно.

Оранжевые лучи предзакатного солнца окрашивали всё вокруг в золотой, и лес казался необыкновенно красивым. Безветрие делало его безмятежным и тихим. Усевшись на прогретый камень, представила, как когда-то давно Эс так же смотрел на воду, разглядывал облака, воображая их сказочными животными, любовался мелкими белыми цветами, усеявшими берег. Не потому ли меня так тянуло сюда, что много лет назад я пообещала непременно вернуться?

— Знаешь, я поражён, как долго ты держала слово, оставаясь в деревне, — насмешливо улыбнулся Эсайдес, появляясь словно из ниоткуда. — Привет, Клирия.

Его шагов совсем не было слышно. В первую секунду я испугалась, но потом нахлынуло облегчение, и сдержать радостную улыбку стало совершенно невозможно.

— Эс! Откуда ты здесь?

— Я скучал, — устроился рядом и понизил голос до чуть слышного шепота: — подумал, вдруг тебе тоже захочется…

Единственное, чего тогда хотелось — поцеловать его, а потому я даже не дождалась окончания фразы. Он ведь на это и рассчитывал. Кому нужны ничего не значащие разговоры, если мы так давно не виделись — целую вечность! Для них ещё найдётся время, а пока мне было жизненно необходимо снова почувствовать себя любимой и желанной и убедиться в правильности сделанного выбора.

Сидя у Эса на коленях, целовала его в шею, украдкой жадно вдыхала аромат кожи и понимала, что всё было не зря. Слёзы, волнения, страхи и тревоги — я должна была со всем этим справиться, чтобы в конце концов оказаться здесь и сейчас.

Ничего больше не говоря, мы обнимали друг друга, перемежая чувственные, головокружительные поцелуи частыми, лёгкими прикосновениями губ к щекам, скулам, уголку рта или шее и заново привыкая к ощущению окрылённости. Какое это, оказывается, наслаждение — дарить нежность любимому человеку, не испытывая угрызений совести! Мы, наверное, могли бы целоваться до самого утра, но у меня оставалось одно незаконченное дело.

— Подожди минутку… — пробормотала, пытаясь отстраниться, но он будто и не слышал. — Ну, подожди же! Мне нужно сказать тебе кое-что очень важное, Эс!

Посерьёзнел. Неохотно отодвинулся и даже немного разжал тесно обвившие кольца.

— Когда ты успел… — протянула, изумлённо оглядывая белоснежный хвост.

— Просто волнуюсь, — признался несколько неловко, — не удержался.

В памяти яркой вспышкой проступили воспоминания: мы точно так же сидели у реки, и я плела венок. Получалось коряво, но я была очень собой довольна и, закончив, торжественно нацепила его на длинный змеиный хвост. Обнаружив «обновку» Эс, как ни странно, не стал сразу от неё избавляться. Рассмеявшись, он тоже сорвал цветок, свернул колечком и надел его мне на палец. Будучи совсем маленькой, я немедленно захотела повторить. Именно тогда мы и пообещали друг другу всегда оставаться вместе и каждый день приходить поиграть к реке.

Между тем молчание затягивалось.

— Что случилось, Рия? — позвал он обеспокоенно. — О чём ты хотела поговорить? Если это о Двейне, то…

— Не о нём, — улыбнулась, отчего-то чувствуя себя такой же беззаботной и счастливой, как в детстве. — Я тебя люблю, Эс. Не нужно больше ничего ждать. Если хочешь, можем даже снова обменяться цветочными кольцами. На этот раз я не забуду.

Так просто было признаться, сказав о своих чувствах вслух: ни смущения, ни робости! Только радость и лёгкость.

— Зачем же цветочными, — проговорил, от переизбытка эмоций целуя в нос и обнимая почти до боли в рёбрах. — Дома давно ждут настоящие. Я не знал, пригодятся ли они когда-нибудь, но очень на это надеялся.

Голос у него был тихий, но такой, что стало по-настоящему стыдно за все свои предыдущие сомнения.

— Прежде чем мы уйдём, мне бы хотелось познакомить тебя с мамой. Ты не против?