Эликсир красоты, или Это всё Она (СИ) - Лин Айлин

С приходом сумерек, как я и ожидала, лекари и большая часть медсестёр отправились кто куда. Со мной осталась дежурить Анни, та самая пугливая девчонка, что повстречалась нам в первый день посещения больницы.

– А почему не все ушли? – спросила я её, присаживаясь на лавку в общем холле, рядом со входной дверью. Было холодно, и мы обе кутались в тулупы и шерстяные платки.

– Такмо завсегда так, – удивлённо уставилась она на меня, блестя тёмными бусинками глаз. – Помощницы целителей должны быть на посту.

– А зачем тогда нужны мы? – не понимала я.

– Ну так, в глубокую ночь основная часть люда расходится, и на службу заступаем ты да я.

Я устало вздохнула, начиная немного понимать местные порядки.

– Можешь пойти в подсобку для служек и подремать, – щедро предложила Анни.

– Нет, посижу с тобой.

– А можно, тогда пойду я? – сделала они просящие большие оленьи глаза. – Намедни матушке помогала колоть дрова, потом воду таскала, сил нет. Спать хочу, – жаловалась девушка.

– Иди.

– Ты это, – прежде чем удалиться, предупредила она, – ежели холодных потащат в погреб, не забывай двери открывать, или сама подсоби. Ты ж новенькая, должна везде успевать. Дверь в погреб в конце коридора, вона тама, – ткнула она пальцем, указывая направление.

– Холодные – это умершие? – спросила я.

– Да, они, – понизив голос до шёпота, закивала девушка. – Завсегда после полуночи много их.

Мои глаза расширились, а внутри проскочила неприятная волна дрожи. Чего ещё я не знаю об этом месте? Почему мне никто ничего в подробностях не рассказывает?

– Погоди, Анни, – притормозила я напарницу, – поведай обстоятельнее.

Девушка вздохнула, переступила с ноги на ногу, но потом, вернувшись на лавку, начала очень тихо, едва шевеля губами, рассказывать:

– Ты точна не из энтих мест, странная больно, простых вещей не ведаешь. Как дитё малое, – качала она головой. – Ночью приходит Стуйра и забирает слабых духом с собой. Лекари, конечно, пытаются их спасти, но чаще всего у них не выходит.

Слушая рассказ Гретты, я могла только изумляться дремучести местных. Какая Стуйра? О чём они вообще? Некомпетентность списывать на какой-то ночной злой дух? Бред!

– В общам, много страждущих кончаются за полночь, сама увидишь. Я пойду покемарю маленько.

Девушка ушла, а я, закутавшись с головой в платок Гарры, думала. Надо что-то делать. Каким-то образом прорваться к больным и осмотреть самых тяжёлых. Хотя бы помочь чуток, таблетку дать, тот же парацетамол.

Как задремала – сама не заметила, в таком прохладном помещении неумолимо клонило ко сну. И я не выдержала, сдалась сладкой неге… Гулкий стук во входную дверь вырвал меня из забытья хлеще, чем ушат ледяной воды в лицо!

– Открывайте! Помогите! – кричали по ту сторону, а я, едва продрав глаза, метнулась к двери и с натужных хеканьем, отодвинула засов. Деревянная тяжёлая створка тут же распахнулась, я едва успела отскочить, чтобы не получить удар по лицу.

Внутрь влетел бородатый мужчина с круглыми ошалелыми глазами.

– Лекарка? – проревел этот бугай. Я было кивнула, а потом отрицательно затрясла головой. – Сыну моему плохо, – и протянул ко мне руки, и только сейчас я заметила в медвежьих объятиях тощего мальчика, закутанного в шкуры.

Вот что странно, детей в лечебнице не было. Их пользовали в другом месте, и это было совершенно правильно! Ещё бы беременных отселить, но что есть, то есть.

– Детей принимают в другом пункте, – сказала я.

– Я не местный, куда идти? – взревел он. – У вас эликсиры жизни есть? – вдруг озадачил он меня, я замерла от неожиданности и покачала головой.

– У нас простая лечебница, без эликсиров!

– О боги! На что мне всё это?! – прошептал бородач. – Помоги, чувствую, времени совсем немного осталось.

– Стойте тут, – кивнула я и помчалась в палаты, искать лекарей, но, как назло, они все уже удалились почивать, и мне пришлось мчаться по тёмному коридору в другое крыло здания, чтобы разбудить хоть кого-нибудь!

Стук в первую же дверь и через несколько томительных секунд створка с тихим скрипом приоткрылась.

– Чего тебе? – на меня посмотрели сонные глаза целителя. Кажется, это был Арош.

– Господин Арош, – начала я, – там привезли больного ребёнка.

– Мы не лечим детей, – и мужичина уже хотел было захлопнуть передо мной дверь, но я быстро добавила:

– Отец мальчика требует эликсир жизни.

– О! Так он богат! Только и волшебной микстуры у нас тоже нет, – фыркнул Арош. – Отошли его в МЛЦ.

– Он не местный, дороги не знает, может, отправить его с кем-то, кто путь укажет? – выдохнула я, не теряя надежды, но теряя драгоценные минуты.

– Ну, попроси кого, али сама поезжай, – безразлично добавил он и всё-таки захлопнул дверь.

В итоге я поехала сама, разбудила Анни, чтобы несла дежурство, а сама поспешила на выход, где в санях меня ждал молчаливый незнакомец.

Пока ехали, я бегло осмотрела мальчика, посчитала пульс и убедилась, что температура субфебрильная. Ребёнка периодически рвало желчью, в такие моменты он пробуждался, хныкал и засыпал снова.

– Вы знаете, что это? – спросил бородач, внимательно следя за моими манипуляциями.

– Знаю, – вздохнула я, прикрывая воротом шубы горло мальчика, – у вашего сына острый аппендицит. Срочно требуется лечение.

– Странная болезнь, никогда о такой не слышал… Вы сказали, что не целительница, но тогда откуда?..

– Читала, – быстро нашлась что ответить я.

– Читали? – кажется, этому обстоятельству мужчина удивился куда больше непонятному для него диагнозу.

До лечебницы, где использовали загадочные для меня эликсиры, добрались достаточно быстро. Возничий, правивший шикарной двойкой вороных коней, обладал воистину кошачьим зрением: несмотря на тускло горящие фонари, обзор был неважный из-за падающего снега и ветра, бьющего в лицо.

Первой из широких саней, стоило им остановиться, выскочила я, затем вышел незнакомец с сыном на руках. То, как он бережно прижимал его к своей могучей груди и то, как он мягко ему что-то шептал, тронуло меня до глубины души: вот настоящий образец мужественности и внутренней силы, не боящийся показать свои страхи за близкого, дорогого ему человека.

Нас встречали у распахнутых дверей. Сервис тут был несравненно выше, чем в ОЛЦ.

Мужчину сразу же проводили к врачу, я зачем-то шла следом, и меня никто не гнал, видать, подумали, что я имею какое-то отношение к шикарно одетому в дорогие белоснежные меха высокого гостя.

– У вашего сына заворот кишок, – выдал эскулап, прощупав живот мальца, – мы дадим ему эликсир жизни. С вас десять золотых монет. Пить эликсир вашему сыну теперь придётся в течение жизни, один раз в год, а лучше два. Иначе болезнь вернётся. И должен вас предупредить, что иногда, не чаще раза в неделю, его будут мучить рези вот тут, – и тонкий аккуратный палец старикашки упёрся ребёнку в область чуть выше подвздошной кости, – правда, длиться они будут не более суток.

Моя челюсть против моей воли медленно поползла вниз. Я осуждающе покачала головой, что не укрылось ни от лекаря, ни от красавца-мужчины.

– Вы со мной не согласны, эм… лесса? -запнулся целитель, только сейчас обратив внимание на моё бедненькое, даже нищенское одеяние.

Моя любовь к свободе вовсю сражалась с желанием помочь малышу. И второе победило в неравной схватке. Пусть меня посадят в темницу, но мучится всю жизнь человеку я не дам.

И я решилась. Упрямо выдвинув подбородок вперёд, громко и твёрдо заявила:

– Я могу вылечить мальчика раз и навсегда!

Глава 14

Глава 14

– Как это: раз и навсегда? – вылупился на меня старик-лекарь, – такое даже эликсирам не под силу! О чём вы, лесса?

Всё это время отец мальчика сверлил меня тяжёлым взглядом, словно хотел добраться до самой души и порыться в ней со всем тщанием!