В плену у страсти роковой. Дочери Древней Руси (СИ) - Сушко Любовь

Он что-то говорил, но я не могла его понять никак. Я не только не обрадовалась его воскрешению, но и насторожилась, и была несчастна и сокрушена.

Помню, я только сказала ему:

– Мы так долго считали тебя мертвым, и надо привыкнуть к тому, что ты все еще жив.

Но я не знаю, хотелось ли мне этого или нет.

Он усмехнулся. И снова все ужасы ожили в моей памяти, правда, это были только рассказы других людей, но это ничего не меняло. И я сказала ему тогда:

– Если бы ты со мной так поступил, я бы тебя и на порог не пустила. Моя матушка слишком добра, тебе повезло с ней.

Молчание повисло в комнате, он мне ничего не отвечал. Он что-то говорил о том, что никому ничего не ведомо и у каждого есть своя правда.

Я поспешила уехать, так и не сказав ей, зачем приезжала сюда. А она видно решила, что мне просто хочется выяснить, с кем она живет. Каждый думает сначала о себе самом, а только потом о других. Я старалась вспомнить лицо человека, который был моим отцом, но оно все время ускользало. Что может чувствовать человек, когда он узнал, что отец воскрес из мертвых, если ты не знал его много лет, не было произнесено ни одного слова.

Он жив и невредим, умом ты это понимаешь, но поверить все равно никак нельзя. В те дни я была в полной растерянности, и казалось, что мужу своему сказку рассказываю. Я не собиралась возвращать его в свою жизнь. Но почему он столько времени не только не возвращался, но и не давал о себе знать?

Глава 3 Возвращение в мир

Матушка к этому относилась по-другому. Это была ее жизнь. Я просила князя Андрея позаботиться о ней, если этот человек снова захочет сделать ее пленницей

Михаил просил меня быть великодушнее, ему легко было говорить, ведь речь шла не об его отце.

– Ты должна выслушать его, ведь все может оказаться не совсем так, как тебе кажется, у него могут быть свои причины для того, чтобы так поступать.

В первый раз я не хотела и не могла согласиться со своим мужем.

– Я не приму тебя назад, если ты посмеешь исчезнуть, – говорила я ему в тот вечер.

Он немного смутился, но ничего на это не сказал. Тогда жизнь казалась мне черной или белой, других красок просто не было. Но она была и разноцветной, как радуга на небесах.

Так моя матушка, увлеченная своими непростыми делами, одной из последних узнала, что у нее родилась внучка. А я спрашивала себя, почему она отказала тому, кого так пылко любила, и спокойно приняла все мучения, как должное. Наверное, в этом преодолении была какая-то невероятная сила. Она проявила над ним власть, и могла высказать все свои обиды.

А Новгород в то время бурлил, как разбуженный улей. Там все время что-то случалось. Эти люди не переносили никакой власти. Наши надежды на лучшее оказались напрасными.

Как захотелось мне скорее уехать отсюда, куда глаза глядят. Но пока это было невозможно. Здесь родилась моя дочь. Мы назвали ее Бертой, так захотел мой муж. И я не стала ему перечить ничем. От прежних надежд и чаяний не осталось и следа.

Мы пребывали в тревожном ожидании, стараясь предугадать все грядущие беды. Девочка росла болезненной. Я слишком переживала за нее и за своего мужа, и порой просто не находила места. Самым разумным было для нас выбраться в Кострому к матушке и отцу. Мне хотелось хоть немного покоя и уверенности в себе, а тут кроме опасностей и бед ничего не оставалось. Единственная радость – даже татары сюда не протягивали своих загребущих рук. И это могло радовать. Но в дорогу собраться я все- таки не успела.

Пришло извести из Чернигова о смерти князя. И туда позвали Михаила. Он раздумывал еще какое-то время, но под моим напором принял это решение, к моей большой радости.

Я благодарила бога за то, что он услышал мои молитвы и сжалился над нами. Молча провожали нас Новгородцы. Они, наверное, пожалели, что не успели изгнать нас со своей земли, но до их чувств нам больше не было никакого дела. У нас была возможность как-то все устроить – это главное.

Каким же прекрасным и мирным местом казался нам тогда Чернигов. Никогда прежде не доводилось мне тут бывать. Тишина и покой – вот чему не могла я не нарадоваться. Высокие городские стены, колокола и тайны, хранимые камнями этими.

Мы знали о набегах татар и пожарах, но где же их только не было. Но татары уходили так же поспешно, как и появлялись. И мои родственники оказывались в их плену. Но после Новгорода никакие татары не могли нас испугать.

Все как должное принимали в Чернигове, жили тихо и неторопливо. За мужа моего оставалось радоваться, но здесь еще рассказывали о князе Игоре, и о том, что произошло в давние времена. Мы пытались разобраться и распрощаться с жутковатым прошлым.

Тишина и покой окружали нас год. А потом, как снег на голову свалился, появились татарские послы.

Глава 4 О гостях и татарах

– Незваный гость хуже татарина, – говорили уже в те дни, я это точно помню.

Но думаю, что хуже, чем татары не было никого в этом мире. И хотя вроде бы послы прибыли к нам с миром, но кто же мог верить в такое? Но Михаил очень хотел наладить с ними добрые отношения.

Мне все это было противно, но что могла я сделать? Узнать о том, что город будет уничтожен из-за моих капризов? Может быть, князь Михаил Тверской и погиб героически, но какой от этого толк? Только близких своих он на страдания и беззащитность обрек. Хотя это случилось позднее, тогда князь был еще жив, все мы были живы и невредимы до поры и до времени.

Мы хотели с ними договориться, но я и представления не имела, какой бедой это мне может грозить. До этого у матушки я была только однажды, в тот момент, когда встретилась со своим воскресшим отцом. Они находили с ним общий язык, хотя с таким невозможно было быть счастливой, это точно. Любой из чужаков мне был роднее и ближе, чем собственный отец. Мне казалось, что это только призрак, который пришел, чтобы пугать и мучить нас.

Я вернулась от матушки в Чернигов, и узнала, что у нас снова татарские послы. Теперь их была целая дюжина. Мне так хотелось поскорее увидеть своего мужа и убедиться, что он жив и невредим. Я так скучала без него, даже когда мы на краткий срок расставались. Но в тот миг все палаты были забиты татарами. Мне они все показались на одно лицо тогда.

В воздухе витал запах пожара и грядущих бед. Я знала, что им невозможно верить, но среди них был один особенный, он не был похож на остальных. Когда я удалилась, они снова принялись за еду. Но только этот высокий и красивый молча смотрел на меня. Я повернулась к нему против свой воли, и взглянув в глаза его черные, поняла, что татары тоже люди. Они могут что-то чувствовать, а страсти порой затмевают им рассудок сильнее, чем мужьям нашим. Тогда я о том в первый раз подумала. Потом я злилась на себя за то, что смела так думать.

Михаил пришел ко мне в покои в полночь, он был раздавлен и несчастен. Татары пробыли у нас еще несколько дней, и мне пришлось с ними сталкиваться.

Мне хотелось только, чтобы они поскорее покинули нас. Но в глубине души я понимала, что мечтала о том напрасно. Я торопила события и не могла знать в те дни, как захочется мне скоро остановить время.

Ночью Михаил сообщил, что они уезжают на рассвете.

– Мне удалось договориться, они не станут разорять наших земель.

Я в этом совсем не была уверена, но что оставалось делать?

Михаил поднялся до рассвета, я решила поспать еще немного. Какая-то тень нависла надо мной, но мне показалось, что это сон. Когда я пробудилась, было поздно. Это был он, Ратмир, так звали того татарина, которого я выделила среди остальных.

Я падала в бездну, пытаясь пробудиться, и никак не могла этого сделать. Но это был не сон. Меня куда-то тащили, и я не могла понять куда. Рядом оказались кони и татары. Трудно было придумать что-то страшнее. Рядом была служанка, ее захватили вместе со мной. Как я выяснила, Ратмир знал наш язык, он говорил ей что-то. Мы были уже довольно далеко от Чернигова в тот момент. Так горько на душе у меня не было никогда прежде.