Наталья Павлищева - Тезей и Ариадна. Нить любви
– Жрица, говоришь?.. – задумчиво протянула Гекала, разминая пальцами кусочек корицы. Она любила этот запах всегда, теперь он был напоминанием о молодости, той, когда у нее не было столько власти, но и забот таких тоже не было, зато все казалось возможным и достижимым. Гекала никогда не желала быть жрицей, так вышло, но жалеть обо всем было поздно. – Задержите его на Диа, я сама хочу посмотреть на этого сына Посейдона.
Перед Тезеем снова жрица, только теперь Крита. Почему их так обеспокоило прибытие юноши, разве мало чужестранцев прибывает на Крит? Правда, никто из них не покушался на жизнь Минотавра, но это поправимо, поживет мальчишка в Кноссе, потеряет свой пыл, успокоится и даже женится. А если вспомнить, что он единственный сын афинского царя Эгея.
Пожалуй, этот мальчик может быть полезен Криту. Он наследник Афин, у Миноса две дочери, наследницы Крита. Нынешний царь Минос давно зарится на земли за островами, просто островов ему уже мало, нужно побережье. Минос прав, потому что в Пелопоннесе усиливаются Микены, рано или поздно они столкнутся с Критом, царь Микен уже подбирается к пиратам, которых держит под своей рукой Минос. Критскому правителю нужна опора на побережье против Микен. Афины могут стать такой опорой.
У Миноса две дочери, старшая красавица Ариадна уже невеста, но ее присмотрел для себя Тавр – самый богатый человек Крита, он богаче самого Миноса. Однако есть еще Федра, которая пока совсем девчонка, но молодость – это тот недостаток, который проходит сам по себе. Нужно посоветовать Миносу подержать Тезея на Крите, потом обручить с Федрой и ненадолго отпустить домой. Миносу вполне пригодится зять в Афинах. Даже если в Кноссе сменится царь, афинский царевич в качестве зятя куда лучше, чем в качестве врага.
А Минотавр… Это чудовище заботило Гекалу меньше всего.
– Я прибыл, чтобы убить Минотавра и освободить Афины от страшной дани!
Губы Гекалы вопреки ее обычно бесстрастному выражению лица чуть тронула улыбка:
– Ты самоуверен, это присуще молодости. Самоуверенность хорошее качество, но она слишком часто губит тех, кто ею одержим.
– Лучше умереть от самоуверенности, чем от скуки.
– А еще ты не слишком учтив, впрочем, как все дикари. Чем докажешь, что ты сын Посейдона?
– Я должен доказывать?
– Если это не так, то ты лжец и тебя нужно выставить вон, не пуская в Кносс.
– Я прибыл к царю Миносу, – не сдавался Тезей.
– Царя пока нет в Кноссе, он приедет нескоро, а просто держать тебя здесь, если я тебе не поверю, никто не станет. Даже при царе Миносе не станет.
Тезей понял, что лучше действительно доказать, что он сын Посейдона (или Эгея, если уж эта старая ведьма не угомонится), чем вести бесконечный спор.
– Что я должен сделать?
Губы Гекалы чуть дрогнули, все же он слишком самоуверен, этот Тезей.
– Вот перстень, если ты действительно сын Посейдона, то тебе ничего не стоит достать этот перстень со дна, – Гекала легким движением руки отправила украшение в воду с террасы, на которой стояла. Тезей проследил за кольцом взглядом, молча кивнул и быстро сбежал вниз к воде по лестнице.
За три дня, что он провел без дела на Дна, Тезей, прекрасный пловец и ныряльщик, успел обследовать прибрежные воды, его не останавливали и не ограничивали, Дексий был бы рад, если бы Тезей утонул или сбежал.
Тезей заметил, куда полетел перстень, его траектория была удачной, в этом месте в воде небольшая терраса-выступ. Оставалось только надеяться, что кольцо не скользнуло с самого выступа и дождется его.
Он не стал прыгать прямо с террасы, зная, что внизу острые скалы, но постарался доплыть как можно скорей, чтобы поднятая кем-то волна не стащила перстень вниз, где найти его будет невозможно. Конечно, Посейдон помог бы своему сыну, но ни к чему беспокоить божественного отца из-за таких мелочей, которые ты способен сделать сам. Помощь лучше приберечь для серьезных дел, таких, как битва с Минотавром.
Набрав как можно больше воздуха в легкие, Тезей заскользил вдоль выступа, стараясь не делать резких движений, чтобы самому не столкнуть кольцо.
Воздуха оставалось уже не так много, когда он увидел поблескивающий металл. Вот оно, лежит у самого края. Хорошо, что не поднял волну… А эта старуха еще говорит, что он самонадеянный! На мгновение задумался, не надеть ли перстень на палец, но потом решительно сунул в рот, так надежней, с пальца может соскользнуть, ныряй за ним потом еще раз.
Он не знал, сколько прошло времени, воздух пока еще был, потому постарался доплыть до того самого места, где нырнул. Уже вылезая из воды, вдруг подумал, что жрица могла не впервые бросать кольцо в море, тогда это может оказаться не тот перстень, хотя других Тезей на выступе не заметил.
– Вот твоя пропажа, – протянул он жрице на раскрытой ладони кольцо.
– Ты побывал в царстве Посейдона? – глаза Гекалы смотрели чуть с прищуром.
– Под водой, – кивнул юноша.
– Ты поедешь в Кносс и будешь жить во дворце до возвращения царя Миноса. Как гость, – добавила жрица.
– Без возможности выйти из дворца? Тогда я лучше подожду царя здесь. Здесь мне хотя бы не запрещают плавать.
– Ты сможешь передвигаться по всему Криту, но не сможешь уплыть отсюда. Ты сам хотел этого.
– Я хочу убить Минотавра, чтобы грекам не пришлось больше отправлять ему людскую дань.
– Возьми свои вещи, Акам проводит тебя во дворец.
Глядя вслед Тезею, Акам спросил:
– Он действительно сын Посейдона?
– Он сын Эгея и очень сообразителен. Этого достаточно.
– Для чего?
– Для того чтобы выжить в Лабиринте. Настоящем Лабиринте.
Тезею действительно разрешили ходить по Кноссу и даже не приставили охрану. Но он быстро пожелал, что отказался от сопровождения понимающего греческий раба, оставив того в выделенных комнатах во дворце. Юноша вообще оказался в нелепом положении, никто не тащил его или его друзей на съедение Минотавру, принимали, как гостя, не скалили в попытке загрызть зубы, улыбались… Но все вокруг хоть и красивое и удивительное, но чужое. Даже наТире было легче. Может, потому, что рядом был Калликрат, который все объяснял?
И вдруг..
– Тезей, хайре! Меня прислали сопровождать тебя, ведь ты не знаешь языка.
– Калликрат! – обрадовался Тезей афинянину, как родному. Он действительно мучился, не зная, как объясняться с местными жителями и многочисленными слугами дворца. На рынке многие понимали греческий язык, а вот во дворце. – Кто тебя прислал?
– Та, что говорила тебе о своем острове. Где ты был, я весь Кносс облазил!
