Лиза Смит - Предначертание
Он смотрел на ее горло.
«Мы здесь совсем одни… в любой момент он может напасть на меня, — думала Хана. — Он может напасть прямо сейчас. Он выглядит очень сильным. Но мне кажется, он не тронет меня. Даже если будет умирать от голода. И он выглядит таким огорченным, таким печальным… и таким голодным!»
Мысли Ханы падали и уплывали куда-то вдаль, будто куски коры, брошенные в реку. У нее сильно кружилась голова.
«…Он ранил Райл… но не убил!.. Райл сидела и ела, как обычно, и потом спокойно уснула… Старая Мать сказала, что с ней будет все хорошо.
Если он не убил ее, то не убьет и меня!»
Хана сглотнула. Она смотрела на странного юношу со сверкающими глазами зверя. Он явно не собирается делать ни одного движения в ее сторону, хотя по его телу пробегала сильная дрожь и он не мог отвести взгляд от ее шеи.
«Что же сделать, чтобы он не умер от голода? Поблизости нет никакого другого племени… Ему все равно придется вернуться назад. И я была права: он не хочет пить кровь, но ему приходится. Может быть, кто-то наложил на него заклятье и он умрет, если не будет ее пить.
Никто, кроме меня, не поможет ему».
Очень медленно, не спуская глаз с чужака, Хана подняла волосы и открыла шею. А затем слегка откинула голову назад, обнажив горло.
Глаза юноши зажглись голодным огнем, но тут же в них вспыхнуло что-то настолько жаркое, что оно поглотило голод. Его глаза загорелись гневом и возмущением. Теперь он не отрываясь глядел не на шею Ханы, а прямо ей в лицо. И, пристально уставившись ей в глаза, отчаянно качал головой.
Хана прикоснулась к своей шее, потом к своему рту, а затем несколько раз взмахнула рукой, указывая вдаль: «Ешь! И уходи!»
«И, ради Богини, скорее, — подумала она, закрывая глаза. — Прежде, чем я испугаюсь и передумаю».
Хана заплакала, не сумев сдержаться. Она стояла и ждала, сжав кулаки и сцепив зубы, упорно стараясь не изменить своего решения.
И тут он впервые прикоснулся к ней. Он прикоснулся к ее руке.
Хана открыла глаза. Чужак смотрел на нее с такой безграничной печалью. Он мягко разжал ее кулак и поцеловал руку. У людей это считалось жестом благодарности… и уважения.
По всему телу Ханы пробежала волна удивительной дрожи, похожей на озноб, только теплой. Она ощутила необычную легкость в голове и слабость в ногах. Это было чувство благоговения и удивления, которое возникало у нее, лишь когда Старая Мать учила ее общаться с Богиней.
Она заметила, что взгляд чужака тоже поразительно изменился. Он испытывал те же чувства, что и Хана, и они были для него так же новы. Хана знала это. Но затем он быстро отпустил ее руку, и она поняла, что он испугался. Это новое чувство было опасным — оно притягивало их друг к другу.
Еще одну долгую минуту они стояли рядом, и Хана видела лунный свет в его глазах. Потом он повернулся и пошел прочь.
Хана смотрела ему вслед. Она знала, что он собирается умереть, и у нее сжималось горло. Такой щемящей тоски она еще никогда не испытывала. Она продолжала стоять с высоко поднятой головой, но по ее щекам бежали слезы. Она не понимала, что с ней происходит… и ей было так больно. Словно она потеряла что-то… что-то очень дорогое, так и не узнав его.
Будущее казалось теперь таким мрачным. Таким пустым. И таким одиноким.
— Ханна! Ханна! Проснись!
Кто-то звал ее, но голос доносился не из пещеры. Он звучал издалека… казалось, отовсюду. А может быть, прямо с неба.
И этот голос называл ее имя неправильно.
— Ханна, проснись! Пожалуйста! Открой глаза! — отчаянно звал отдаленный голос.
А затем прозвучал другой голос, спокойный и уверенный. Казалось, он задел какую-то струну глубоко внутри Ханы. Голос этот был почти не похож на посторонний звук — он возник в ее сознании.
— Ханна, вернись. Тебе вовсе не надо переживать все это заново. Проснись. Вернись, Ханна, — сейчас же.
Хана из Триречья закрыла глаза и с трудом шевельнулась.
Глава 6
Ханна открыла глаза.
— Ну, слава богу! — воскликнул Пол. Он едва не плакал. — Слава богу! Ты видишь меня? Ты знаешь, кто ты?
— Я вся мокрая, — медленно проговорила Ханна, удивленно оглядывая себя.
Она прикоснулась к лицу. С волос капало. Рядом стоял Пол, держа в руке стакан с водой.
— Почему я мокрая?
— Я пытался разбудить тебя. — Пол опустился на пол рядом с кушеткой. — Ты помнишь, как тебя зовут? Какой сейчас год?
— Меня зовут Ханна Сноу, — ответила Ханна. Тело ее все еще было странно невесомым. — Сейчас… — Сквозь затуманенное сознание к Ханне внезапно вернулась память. Она села выпрямившись, и слезы потекли из ее глаз. — Что все это было?
— Я не знаю, — прошептал Пол. Он опустил голову и взглянул на нее исподлобья. — Ты просто говорила… ты рассказывала эту историю, как будто находилась там. Как если бы все это происходило с тобой в действительности. И я ничего не мог сделать, чтобы вывести тебя из транса. Я испробовал все… я уже думал, что ты никогда не придешь в себя. А потом ты стала рыдать, и я не мог тебя остановить.
— Я ощущала все так, как если бы это действительно происходило со мной, — сказала Ханна.
У нее болела голова, все тело ломило от напряжения. А воспоминания были совершенно реальными, принадлежащими только ей… и при этом абсолютно невероятными.
— Это не было похоже ни на одно из «воспоминаний о прежней жизни», о которых я когда-либо читал, — взволнованно проговорил Пол. — Подробности… ты знала все. Ты когда-нибудь изучала… могла ли ты каким-нибудь образом узнать обо всех этих деталях?
— Нет. — Ханна еще не могла справиться с возбуждением. — Я никогда не увлекалась каменным веком… и все это было таким реальным. Я вовсе не выдумала эту историю.
И они заговорили одновременно, перебивая друг друга.
— Этот парень… — спросил Пол, — это тот самый, кого ты боишься? Но послушай, видишь ли, воспоминание о прошлом — это одно… а перевоплощения — это другое… но это же безумие.
— Я не верю в вампиров, — тем временем говорила Ханна. — Ведь тот парень, наверное, был вампиром? Конечно, был. Пещерный вампир. Возможно, один из первых… Но я не верю в перевоплощения.
— Это просто обычное безумие. Это безумие.
— Согласна.
Они перевели дух, глядя друг на друга. А потом надолго умолкли.
Ханна приложила руку ко лбу:
— Я… действительно устала.
— Да. Да. Я понимаю. — Пол зачем-то оглядел комнату, покачал головой и поднялся. — Ну, сейчас тебе лучше всего отправиться домой. Мы поговорим обо всем позже, выясним, что все это на самом деле означает. Какая-то подсознательная фиксация… архетипический символ… и тому подобное. — Он выдохнул и покачал головой. — Ну, ты в порядке? Не будешь переживать? Поверь, тебе совершенно не о чем беспокоиться.
