Как повываешь? (ЛП) - Хайд Жаклин

— Да ладно? — его голос звучит низко и странно, особенно в сочетании с тем, как он становится все более оранжевым. Фрэнк замирает, словно взвешивая, лгу я или нет, но, кажется, наконец соглашается с тем, что я говорю правду. Рукава его рубашки закатаны, вены на руках и шрамы вокруг пальцев и суставов слегка светятся алым от демонстрируемого гнева. — Хорошо, допустим, я тебе верю.

— Какого хрена твои глазные яблоки похожи на баскетбольные мячи? Ради всего святого, прекрати это. Клянусь, я продам свою долю и уйду, ублюдок, — я угрожаю единственным доступным мне способом, когда подхожу ближе, мои мышцы готовы в любой момент разорвать одежду. У меня столько же акций Talbot, сколько и у него, и он знает это так же хорошо, как и я. — Тебя волнует только компания? Я сожгу это ебаное место дотла, если ты прямо сейчас не успокоишься. Начни с самого начала и расскажи мне, что произошло.

Тук. Тук. Тук.

Мы оба замираем от этого звука.

— Мистер О’Дойл? То есть Коннор? — раздается с той стороны приятный голос Уитли.

Кожа рябит и рвется, из пальцев вырываются когти, и я протягиваю руку, чтобы схватить Фрэнка за плечо, когда его горящие злом глаза переводятся на дверь.

— Не надо. Нет, — я вырву его гребаное сердце из груди и съем его, если он хотя бы посмотрит на нее.

— Кто это? — говорит он, втягивая носом воздух, и ярость пронзает мою грудь.

Низкое рычание вырывается из горла, острое жжение разгорается в грудине, скорее всего, от мысли, что она находится в поле зрения Фрэнка. Никто из сотрудников никогда не должен сталкиваться с Фрэнком. Он — смертоносная змея в овечьей шкуре.

— Она тебя не касается.

Фрэнк снова принюхивается, и я обхватываю рукой его горло, обнажая зубы, когда он ухмыляется.

— Да-да? — выкрикивает ублюдок, и я резко бью его по плечу свободной рукой. Через толстые стены она не сможет понять, что это говорю не я.

— Прекрати, придурок.

— Извините, что снова беспокою вас, но я хотела спросить, могу ли я поговорить с вами минутку? — ее голос — сплошная фальшивая приторная сладость, и я уверен, что она пытается умаслить меня, чтобы получить что-то после нашего последнего разговора. Я видел, как она была зла, когда уходила, готовая взорваться, потому что я не могу перестать вести себя с ней как придурок по какой-то долбаной причине.

Лучше бы я никогда не втягивал ее во все это. Ни в фарс с косплеем Дракулы на гала-концерте, ни в ужины, ни во что другое, потому что Фрэнк смотрит на меня с таким блеском в глазах, который мне не очень нравится.

— Конечно. Могу я назначить вам встречу на завтра? — отвечаю я настолько профессионально, насколько могу, надеясь, что Фрэнк не уловит напряжения в голосе. Ее чертов запах доносится из-под двери, убивая меня и приводя в бешенство, в то же время заставляя предательский член дергаться в штанах. — Я сейчас немного занят.

Фрэнк смеется, и я сжимаю его горло, заставляя утихнуть до хрипоты.

— Конечно, — я почти слышу ее свирепый взгляд, да и тихое ругательство в свой адрес безошибочно улавливаю.

— Спокойной ночи, мисс Уитт, — говорю я, молясь, чтобы хоть раз эта соплячка послушалась.

— Спокойной ночи, — тихо отвечает она.

Я жду, пока не услышу ее удаляющиеся шаги, продолжая пристально смотреть в оранжевые светящиеся глаза напротив меня. Фрэнк отбрасывает мою руку, разрывая хватку, и слегка потирает шею. Я вздыхаю и выпрямляюсь, откидывая голову назад и на мгновение закрывая волчьи желтые глаза, чтобы взять себя в руки.

— Ну разве это не интересно? — говорит Фрэнк, и его тон заставляет меня перевести взгляд обратно, когда он одергивает пиджак, проверяя его на предмет заломов. — Кто она?

— Никто, кого стоило бы упоминать, и какого черта? — я опускаю взгляд на свою рубашку, на которой лопнул шов. — Ты знаешь, сколько стоит эта рубашка. Ты чертов мудак.

— Выбери уже оскорбления получше, Дойл. Ты начинаешь мне надоедать, — он проводит руками по коротким светлым волосам, откидывая их со лба. — Кто-то, и я знаю, что ты знаешь кто, взломал Talbot и каким-то образом получил зашифрованные файлы, в которых содержится все, что делала ведьма, от Египта до Каира. Все, что касается Одетт, также находится на этом диске.

— Зачем мне знать, кто это сделал? Это был не я, — честно отвечаю я. — Я впервые об этом слышу.

— Лучше бы ты говорил правду. Если правда всплывет, думаю, мне не нужно объяснять, как плохо это отразится на нас, — говорит он, вытягивая перед собой ноги, похожие на стволы деревьев, и скрещивая их в лодыжках.

Это было бы безумием. Монстры, выставленные миру напоказ. Так много магических правил было бы нарушено одним махом, что мы бы снова подверглись остракизму²⁰ со стороны общества — или еще хуже.

— Клянусь жизнью, я не имею к этому никакого отношения, и я не знаю, что заставляет тебя думать иначе.

— Кто бы это ни был, он создавал дыры и закрывал их почти мгновенно. Если бы я не уловил узор, я бы никогда не понял этого. Мы отследили его, но он прошел через несколько VPN²¹. Этот хакер умеет заметать следы, — светлые брови Фрэнка нахмурились, затем он настороженно посмотрел на меня. — Единственная зацепка заключается в том, что преступник контактировал с кем-то отсюда.

Я тоже хмурюсь.

— С кем-то из Румынии?

Выражение его лица мрачнеет.

— С кем-то в этом замке. По крайней мере, три недели назад.

Я обхожу свой стол и тяжело сажусь в кресло. Потирая бороду, я хватаю телефон, чтобы проверить, кто был здесь в то время.

— Это должно было произойти во время торжественного открытия. С тем количеством людей, которые были здесь, это все равно что искать иголку в стоге сена.

— На самом деле, нет, — его лицо каменеет, тело наполняется спокойствием, и оранжевое свечение полностью исчезает из глаз. — Это было за неделю до вашего маленького торжественного открытия.

Я думаю, кто посещал замок за неделю до той катастрофы, но помню только Обри и, возможно, Джорджа.

— Здесь никого не было.

Это бессмысленно. Для того, чтобы справиться с защитой Фрэнка, требуются невероятно высокие навыки. Он постоянно хвастается непробиваемостью Talbot, а теперь это?

— Кто вообще мог взломать Talbot и не попасться тебе и твоим приспешникам? Это невозможно, — говорю я, не желая давать ему больше информации, пока не узнаю точно, что именно украл хакер.

— Поверь, как только я найду того, кто это сделал, он пожалеет, что вообще родился, — Фрэнк усмехается, в его взгляде снова вспыхивают оранжевые искры, и я рычу.

— Прекрати играться с огнем. Клянусь богами, если хоть один клочок бумаги в этом месте превратится в пепел, я тебя прикончу.

— Угрожай сколько угодно, Коннор, но я никуда не уйду, пока не выясню, кто это сделал.

Я со стоном провожу рукой по лицу. Да блядь.

— Ты понимаешь, что если кто-нибудь узнает, что ты здесь, это превратится в еще больший сумасшедший дом? — говорю я раздраженно и представляю съемочную группу на лужайке, пытающуюся сделать снимок.

Он машет рукой.

— Я знаю, как слиться с толпой. Просто назови мне имя.

— А когда Влад узнает, что ты здесь был?

Франкенштейн глубже усаживает свое крупное тело в инкрустированное бронзой кресло напротив, вероятно, одно из немногих в замке, способных выдержать его вес.

— По одному вопросу за раз, щенок.

Touché²².

Глава 7Уитли Уитт



Красавица и дерьмовище.²³

— Я чувствую себя принцессой, — говорит Мария, и мои губы растягиваются в невольной усмешке, поскольку я чувствую себя не принцессой, а скорее одержимой жаждой крови крестьянкой.

Коннор сошел с ума, если думает, что я надену это. Я пялюсь на наряд-ансамбль? У этой вещи больше оборок, чем в реконструкции «Унесенных ветром», и есть чулки. Не колготки, чулки!