Шеррилин Кеньон - Воин из снов
— Я хочу увидеть доставленных сюда Онероев.
Она недовольно нахмурилась:
— Зачем?
Ее постоянные вопросы начинали его бесить:
— С большинством из них у меня свои счеты.
— Не беспокойся. Их существование жалко в достаточной для тебя мере. Уверяю, их нынешние условия могли бы тебя впечатлить.
От ее постоянного отказа его подозрения резко усилились:
— Ты хочешь сказать мне, что я тоже пленник?
— Этого я не говорила. Но ты должен понимать, что мы также не уверены в твоей лояльности к нам, как и ты в нашей к тебе. В настоящее время у нас с тобой непрочный альянс, который еще нужно проверить.
— И все же вы дали мне редкий меч?
— Знак доверия и надежды на наше совместное будущее.
В этом сценарии что-то было не так. Об этом кричали его все инстинкты. Меч содержал в себе что-то большее. То, о чем она ему не рассказала.
— Почему?
— Я говорила тебе. Мы хотим, чтобы ты был на нашей стороне. Пока ты с нами, все твои желания будут исполняться.
Но если он расстроит их, они заставят его заплатить за это. Невысказанная угроза тяжело повисла в воздухе, и совсем ему не понравилась. Он выбрал кривую дорожку.
Но так как она обещала исполнить все его желания…
— Я желаю видеть Онероев.
Она засмеялась.
— Настойчивый малыш. Со временем мы откроемся тебе. Тогда ты сможешь делать все, что захочешь. А пока — нет. Теперь возвращайся к своей игрушке. Или, если предпочитаешь, я могу вернуть тебя в гараж и снова забрать твои силы.
Испытывая искушения сказать ей, чтобы она затолкала все это себе в задницу, он ушел, хотя ему и хотелось наброситься на нее за подобный снисходительный тон.
Это было бы самоубийством.
Успокойся и наберись терпения. Нападай только когда сила на твоей стороне. Он наизусть знал кодекс воина.
Однако не мог избавиться от страха внутри. Здесь происходит что-то очень неправильное. Только он не знал, что именно.
Выбитый из колеи и подавленный, он вернулся в свою комнату. Дельфина была одета в джинсы и розовый топ, которые он для нее оставил. Она также закуталась в его плащ, укрывшись им, словно щитом, и даже не догадывалась, что плащ именно им и являлся. Ничто не было способно проникнуть сквозь него.
Она сидела на кровати и нервно смотрела на дверь, словно ждала, что кто-нибудь войдет и накинется на нее. Учитывая, где они находились, это не казалось таким уж невероятным.
На полпути к кровати он вдруг остановился, не зная, что ей сказать. Он никогда не участвовал в пустой болтовне, даже когда жил на Олимпе.
Дьявол, за последние столетия он вообще почти ни с кем не разговаривал.
Тем более, с привлекательной женщиной. Его член затвердел всего лишь от взгляда на нее. Одним из оскорбительных наказаний Зевса было заставить его желать женщину при встрече с ней, но в ту минуту, когда они оставались наедине, его тело становилось мягким. Неудовлетворенное сексуальное желание и невозможность получить его сводили Джерико с ума. Он не мог даже помочь себе сам.
Одного этого было уже достаточно, чтобы он начал жаждать сдавить глотку Олимпийскому богу.
Так что он научился даже не думать об этом и держаться подальше от женщины и ее запаха, чтобы не причинять себе еще большей, чем уже есть, боли. Но, по правде говоря, ему не хватало прикосновений и объятий. Не хватало мягкой обнаженной женщины в его руках.
Она сидела там, такая милая. Такая соблазнительная.
Одно прикосновение…
Нет, он не может. Его тело опять станет мягким. Он еще больше разозлился.
— Ты хочешь есть? — прорычал он ей.
Она нахмурилась. На ее лице отразились тревога и страх.
Он поступил неправильно, спросив ее? Вместо того, чтобы успокоить, его вопрос еще больше насторожил ее. Или это из-за его тона? Что ему теперь делать?
Кому-то явно следует написать пособие на эту тему. С другой стороны, боги, пытавшиеся вести беседы со своими заложниками, являлись, скорее всего, такой редкостью, что никто и не подумает сделать это.
— Я хочу снять этот ошейник, — сказала она угрюмо.
— Я не могу сделать этого.
— Почему? Тебя пугают мои силы.
Он фыркнул.
— Угу, очень. Обзывая меня трусом, ты ничего не добьешься. Поверь, в этой области ты новичок, мне давали гораздо худшие определения.
От Дельфины не ускользнули нотки горечи в голосе Джерико, которую он старался скрыть. Учитывая то, что она уже знала о нем, его и не так оскорбляли. Но это не меняло того факта, что она его пленница, и ее это бесило.
Больше всего она не могла понять, почему он находился здесь.
— Почему ты присоединился к ним?
Джерико молчал, размышляя, как лучше ответить на ее вопрос. Поймет ли она его объяснения или мотивы. В конце концов он осознал правду. Чтобы понять это, нужно пройти через ад.
Он поднял руки, и между его ладонями запульсировала яркая нить энергии. Впервые за столетия он мог послать заряд энергии и поджарить все и всех. Какое вдохновляющее чувство… знать, что его никогда больше не будут преследовать…
Только ради одного этого он продал бы свою душу, жизнь, и все что они еще захотели бы. Как мог он отвергнуть предложение Азуры? Но делится этим с Дельфиной он не намеривался.
— Не твое дело. — Он опустил руки, положив одну на рукоять меча.
Она ответила ему злым и разочарованным взглядом:
— Нуар уничтожит этот мир.
— Ну и что? Кто сказал, что его стоит спасать?
Дельфине захотелось встряхнуть его за упрямство. Она никогда не встречала никого столь тупоголового и столь мстительного. Что ему сделали, что он стал таким?
— Станешь убивать и порабощать всех? В этом мире столько красоты, которая будет разрушена. Как ты не понимаешь этого?
Он усмехнулся ей, словно ребенку:
— И это говорит та, что жила только в уютном мире снов. Ты понятия не имеешь, каков на самом деле реальный мир. Что с тобой могут сделать люди, уверенные, что все сойдет им с рук. Люди безжалостны, и я разделяю желание Нуара уничтожить их.
— Иногда они бывают жестоки, — согласилась она. — Но я видела в людях и лучшее. Их надежды и мечты. — Именно поэтому она так упорно сражалась за человечество.
— А я на себе испытал их худшие качества. — В его глазах отразилось страдание.
Его ответ многое прояснял в нем самом и его доводах, которые, тем не менее, не стали от этого более правильными.
— Следовательно, все твои действия оправданы, так? Раз люди гнусно поступили с тобой, ты вполне можешь ответить им тем же?
Он равнодушно пожал плечами:
— Совершенно оправданно для меня.
Она шумно выдохнула. Что нужно сделать, чтобы достучаться до него? Чтобы заставить его понять, и, главное, встревожиться тем, что он делает?
