Джанин Фрост - На Дне Могилы «Альтернативная Середина»
— Мы можем делать это всю ночь.
Я рассмеялась над идеей играть в «музыкальные стулья» с вампиром, собирающимся отметить свой двухсотый день рождения.
— Мы должны сделать это, просто чтобы увидеть лицо Спейда.
Кости тоже рассмеялся, и этот легкий смешок окатил меня ностальгией. Его рука нашла мою, и я пожала ее по привычке, пока реальность не заставила меня отстраниться.
Или попытаться.
Его пальцы напряглись, не позволяя мне убрать руку.
— И это тоже мы можем делать всю ночь, ты действительно не можешь позволить мне, по крайней мере, держать тебя за руку?
— Господи, Кости, я понятия не имею, что делаю.
Слова раздались в момент истинного разочарования. Теперь я действительно пыталась уйти, но это заставило его обернуть руки вокруг меня.
— Стой. Я сказал тебе, что ты пахнешь знакомо. И ты также кажешься знакомой при прикосновении, и прямо сейчас это все, с чем мне придется идти дальше.
Я перестала извиваться. Кости откинулся, перемещая меня, пока я не оказалась в колыбели его рук и ног. Его грудь служила мне опорой, и Кости переместил под себя еще одну подушку прежде, чем издать звук удовлетворения.
— Так намного лучше. Тебе удобно?
Мне было удобно. Моя спина вписывалась в его грудь, а его нога свисала с кушетки, как это было много раз прежде, когда он держал меня подобным образом. Близость и отсутствие необходимости смотреть на Кости помогли мне подавить неловкость.
— Я не делаю это даже чуточку легче для тебя, не так ли? — пробормотала я. — Ты бы намного лучше справился с ролью супруга человека, страдающего амнезией. А я лажаю семь дней на неделе.
— Нет, это не так, и, пожалуйста, перестань каталогизировать свои недостатки. Меня не волнует, если у тебя отрыжка, ты не наносишь макияж, жуешь с открытым ртом или выкрикиваешь ругательства в церкви. Преданность и честность, как я уже говорил, являются теми двумя качествами, о которых я беспокоюсь.
— Так все было бы нормально, если бы я была шестидесятилетней, пухленькой и с позвоночником, похожим на вопросительный знак?
Его фыркающий смех коснулся моего уха.
— Да. Но думаю, тогда мне придется поискать наиболее удобный путь, чтобы трахнуть тебя.
Я толкнула его локтем.
— Ты, наверное, уже знаешь его.
Еще одно фырканье.
— Джентльмен никогда не разглашает чужих тайн.
— Если я выйду замуж за одного такого, то буду помнить об этом.
Мой сухой комментарий только заставил его рассмеяться вновь. То, как его смех коснулся моей кожи, послало по мне приятную дрожь, и я не думаю, что это было непреднамеренно.
— Ты делаешь это специально, не так ли?
— Конечно.
Его голос был еще более довольным. Не знаю, почему он не добавил «ты еще сомневаешься?».
— Побереги силы, я пока еще не сплю с тобой. Знакомство с кем-то прежде, чем ты найдешь их точку G, вероятно, является новым опытом для тебя. По крайней мере, здесь я буду оригинальна.
Теперь его смех не коснулся моей шеи, потому что Кости откинул голову назад, чтобы свободно рассмеяться.
— Не волнуйся, Кэтрин. Даже если бы ты не была моей женой, то по-прежнему была бы оригинальна, но, пожалуйста, расскажи мне о себе. Так или иначе, я хотел бы знать все, а это бесконечно прекрасное «пока еще» делает меня еще более беспокойным.
— Ты не должен так спешить. — Эта тема снова начинала делать меня дерганой. — В конце концов, я могу разочаровать в постели.
— По-прежнему будь моим не бьющимся сердцем.
Мне потребовалась секунда, чтобы снова толкнуть его локтем.
— Я серьезно. Полагаю, мы должны обсудить это, чтобы, ну, ах, кое-что не выяснилось в постели…
Я замолчала, пытаясь не краснея найти правильные слова.
— Я полагаю, что мне было очень трудно угодить? — спросил он с иронией. — Ругал тебя, если не был удовлетворен, не так ли?
— Нет, конечно, нет.
— Тогда почему ты веришь, что я сделал бы это сейчас?
Слишком поздно я увидела ловушку. О, черт, как объяснить?
— Не пойми это неправильно. Ты… ты любил меня. Даже в первый раз, когда я ничего не знала, ты любил меня, и это… это означает, что ты ставил оценку, понятно?
— Ах. — Пауза. — Я был у тебя первым?
Это была очень личная тема, но она также касалась его. Даже если Кости этого не помнит.
— Вторым, но я действительно не считаю парня перед тобой. Он расценил мое «нет» как «приди и возьми меня».
— Как его звали?
— Дэнни Мильтон. — Вау. Много времени прошло с тех пор, как я думала о нем.
— Одна «л» или две?
Его тон был настолько причинным, что мне потребовалась секунда.
— Одна «л», почему… ох! Ты серьезно? Несмотря на все, что происходит ты, хочешь разыскать его?
Кости сел, немного передвинув меня при этом.
— После этого описания да.
Поскольку Дэнни был уже мертв, не было смысла спорить дальше.
— Тогда расслабься. Ты уже убил его.
— Хорошо.
Кости откинулся назад, и мы сидели в тишине еще несколько минут. Все это казалось сюрреалистичным. Как будто ничего, происходящего за последние два месяца, не было, и мы вернулись на наше собственное крыльцо и вместе смотрели на небо. Время от времени Кости вдыхал и выдыхал. Слышать это казалось странно интимным, тем более что я чувствовала движения его груди собственной спиной. Кости не нужно было дышать, так что он вдыхал мой запах. Неоднократно.
Кости был тем, кто нарушил молчание.
— Когда я увидел, как ты поцеловала Влада, я оскорбился не просто потому, что ты моя жена. Это… на мгновение это причинило боль. Что было очень неожиданно. И теперь вместо того, чтобы узнать больше о своем прошлом вместе с Чарльзом и Менчересом, я предпочел сидеть здесь с тобой. Откровенно говоря, это меня пугает.
— Почему?
Мой голос был приглушенным, таким, какой вы бы использовали, если бы делились секретом в темноте. Низкий голос Кости тоже был тихим, но еще не шепотом.
— Я столь многое могу потерять. Неожиданно я стал Мастером собственной линии, находящимся в состоянии войны с другим Мастером, но это не то, чего я боюсь. У меня есть опыт руководства и боев, но, кажется, я был дрянным мужем. Я боюсь снова подвести тебя, Кэтрин.
Я сжала его руку.
— Ты не знаешь, как потерпеть неудачу. И прежде… перед нашей большой ссорой ты сделал меня очень счастливой, Кости.
Он не двигался, но настроение стало другим. Тихие признания превратились в нечто другое. Я почувствовала это, когда его сила оживилась подо мной, превратившись в тугой узел энергии.
— Мне хотелось бы, чтобы ты снова была счастлива, — его голос стал низким. — Это не должно касаться только меня. Я останусь в рамках любых пределов, которые ты установишь.
Тот факт, что какая-то часть меня секунду обдумывала это, заставил меня отскочить от него.
— Нет, поверь мне, ты уже доказал себя в этом отношении. Я-я не готова открыть эту дверь, и я также не собираюсь выламывать ее. Ты не заслужил того, чтобы раскаиваться передо мной пока я получаю оргазм.
Оставаясь в своем откинутом положении на шезлонге, Кости смотрел на меня, пока я шла. Черт побери его за то, насколько он великолепен, и да поможет мне Бог, я все еще хочу его независимо от того, что я имела дело с болью за все, что происходило как с его памятью, так и без нее.
Его губы приподнялись в старой, понимающей улыбке, и когда Кости снова вздохнул, эта улыбка стала еще шире.
— Аромат твоего желания ощущается в воздухе, так что дай мне знать, когда изменишь свое мнение. Это не покаяние, уверяю тебя. Я просто хочу тебя любым способом, каким только могу взять.
Я должна уйти. Сейчас. Прежде чем моя сдержанность не вспыхнула пламенем.
— Спокойной ночи.
Я покинула балкон. Кости не последовал за мной. Когда я направлялась к своей спальне, то услышала, как он сделал еще один глубокий вдох, а затем выдохнул.
***
Что вы делаете, когда сидите на диете, а любимая еда находится в пределах досягаемости? Я пыталась больше расхаживать по своей спальне, но это не помогло. Включила телевизор, но стало только хуже: все местные каналы были отключены, оставались только платные. Вне зависимости от того, на что я переключала, казалось, что секс был везде. Наконец с мрачным разочарованием я набрала ванну и устроилась в ней. Прошло уже некоторое время с тех пор, как я делала это, потому что Кости обычно держал меня более чем пресыщенной, но это должно быть как езда на велосипеде, правда?
Конечно, это тоже не прошло так, как было запланировано.
Во-первых, я была слишком груба. Я атаковала свою плоть так, что это только увеличивало потребность, но ничего не делало для того, чтобы облегчить ее. Отлично, теперь я испытывала боль и разочарование. Наконец я заставила себя двигаться медленнее и думать о приятных вещах. Теплая вода успокаивала последствия моих предыдущих попыток, а мягкость начала окупаться. Наконец наступил прогресс. Мое дыхание стало прерывистым, а фантазии и воспоминания стали переплетаться в голове.
