Анастасия Романчик - Ловушка
— Лиэн, — зарычал Каган. — Поезжай в наш родовой замок и возьми меч отца, привези его мне. Эту сучку нужно прикончить и чем быстрее, тем лучше. Ты меня понял, Лиэн?
— Да, Каган, — склонил голову брат.
— Поторопись. А вы, — он посмотрел на рабов тяжелым взглядом, — закройте ее в черной клетке и оковы на руки не с красными надписями, а черными, перепутайте — выпотрошу! — прошипел гневно. — Эта стерва должна умереть сегодня!
— А что с термитотелами? — спросил Демор.
— Дурак сам нарвался, но как только мы закончим, он снова сможет командовать детишками, это уже не будет иметь значение. Если, разумеется, эти властолюбивые идиоты не перебьют друг друга раньше, чем он вернется.
Толпа рабов притащили пленников в город вампиров и направлялись к белому замку. Горожане тянули головы и пытались рассмотреть пленников, беспокойно перешептывались, но ничего не предпринимали. Адских вампиров боялись, и в конфликт никто не вступал, даже если была причина. А вскоре и вовсе вампиры поспешно стали покидать город. До них уже донесся слух, что к ним приедет сын владыки, он же адский капитан. Они боялись такого большого количества адских вампиров.
Никто не препятствовал обычным вампирам, поэтому город постепенно опустел, если не считать войска сына владыки. Они-то точно никуда не уйдут, и будут защищать господина ценой жизни, у них все равно нет другого выхода.
Лорд, едва посмотрев на белый замок среди высотных зданий, брезгливо сплюнул и проворчал:
— Пижон долбанутый!
Их повели по блестяще белым коридорам и лестницам, а затем бесцеремонно бросили в камеры. Камеры стояли плотно друг к другу и не имели стен, лишь решетки. В некоторых клетках уже кто-то сидел. Марина плюхнули на пол. Она умудрилась ногой кому-то заехать в нос. Раб выругался, но приказ все помнили и пленников поспешно закрыли на замок.
— Твари! — закричала Маринка и ударила по решетке кулаком. С тем же успехом можно молотить титановый сплав.
— Они знают, — проговорил Лорд, лежа на спине. Парень начал ногами бить по двери.
Кто-то рядом с Мариной кашлянул, молодая женщина повернулась и встретилась взглядом с чисто оранжевыми глазами юноши. Он слабо улыбался и тяжело дышал.
— Хак! — воскликнула удивленная Марина, приближаясь к нему, а потом ее осенило. — Так ты и есть тот прощенный!
Он кивнул.
— Ту все прощенные, — фыркнул Лорд, продолжая с упорством дятла молотить по двери.
— Не надо гнать, чернозубый! — пискляво кто-то воскликнул. — Я не вампир, мать вашу!
— О, блондинку и ту схватили, куда мир катится? — насмешливо проговорил сын Лиэна. — А кого поймали или ты тут одна такая?
— Всех схватили. Они мою биту сломали, сволочи, хотя бы одному фонарь подбила и то радость, — хмуро отозвалась блондинка. — Я не думала, что Скрепка вся такая белая и остроухая. Уже достали остроухие, сидят, перешептываюсь, слезами умываются и целуются. Подыхать, мля, собрались, я в шоке. Вон, Урт так пилит прутья злодейская морда, Ян и то клетку грызет, а эти лапки сложили как та лягушка безвременно утопшая!
— Наташа! — воскликнула Марина, узнавая одноклассницу.
Блондинку высунулась из клетки и заинтересованно посмотрела на брюнетку.
— О, блин, здорова, — отозвалась Наташка. — Сори, не могу в щечку чмокнуть — губы нечем вытереть.
Ее голос заглушил сильный удар ногами в клетку Лордом.
— Тебе это определенно нравится, — проговорила блондинка с улыбкой.
— Если бы я сдался, то стал бы таким, как они, — быстро дыша, говорил парень, через раз ударяя в дверь ногами. — А я не хочу стать таким же как отец.
— А кто твой отец? — поинтересовалась Маринка.
— Лиэн, брат Кагана.
— Ужас, сочувствую, — хмыкнула Марина. — А мать?
— Моя мать ариантка, — горько улыбнулся. — Ей все говорили, что меня нельзя рожать. Что я порождение зла и кровожадность победит во мне и зло завладеет моей душой. Но она не поверила им и не послушала. Мама ушла в изгнание вместе с семьей и мной. Мы жили в одиночестве, я никогда не видел других. Ариантская кровь ядовита для вампира, и я долгое время жил без жажды. А потом пришли они, и мир закончился. Мои родители погибли, а меня привезли в белый замок. Я прожил среди них пять лет. Самое страшное искушение — это искушение кровью и властью. Именно этим пытался привлечь меня Лиэн.
— Но ты не поддался.
— Я помнил, что говорила мне мать. Мне помогли сбежать старшие братья-арианты, и я бегал от вампиров долгие годы. Нет ничего хуже, чем снова вернуться к ним.
— Это, конечно, очень познавательно, — снова подала голос Наташка, — но как выбираться будем или ждем нашу Рембо в юбке и без краски на роже, чтобы она всех нас спасла?
— Что-то ты сегодня ехидная больше, чем обычно, — подозрительно заметил Рил, держа белую руку Скрепки в истинном облике.
— Не, нормально, я в плену у вампиров! — взвизгнула Наташа, повернувшись к нему. — Я для них закуска, каково мне ты думаешь?!
— Я тоже, между прочим, в числе закусок! — хмуро заметил Рил.
Спустя пару часов, когда пленники замолчали, уставшие от постоянных перебранок, к ним спустился Каган с красным кинжалом. Он деловито проверил остроту лезвия пальцем и отдал молчаливый приказ рабам адским вампирам. Недолго думая, рабы подхватили клетки и понесли куда-то через широкие коридоры. Лорд ударил по двери переносной тюрьмы, и его клетка перевернулась. Каган хмуро посмотрел на парня и достал из пол плаща черный кристалл.
— Знаешь, что это такое, племянник? — спросил задумчиво Каган.
Лорд молчал и с яростью смотрел на дядю.
— Раз в столетие мы приносим в жертву отважную душу, ребенка. Из их сердец получаются такие кристаллы, — продемонстрировал черный камень, — они способны пожирать гнев и ярость, увеличивать их многократно и передавать силу ярости хозяину кристалла, то есть мне.
— А я думал с их помощью вы вызываете адских псов, — ухмыльнулся едко Лорд.
— Это одна из его особенностей, он также способен давать новый яд. Для моих экспериментов они сослужили неплохо, но мне больше нравится впитывать ими гнев непокорных.
Каган приложил кристалл ко лбу племянника. Лорд зарычал и задергался, а вскоре безвольно упал на пол клетки и затих.
— Несите их всех в зал жертвоприношения, у меня еще много дел, — вздохнул Каган, покрутив кристалл в руке.
— И живых? — спросил раб.
Это последнее, что он спросил. Каган оторвал рабу голову, а остальные испуганно сжались, не решаясь поднять взгляд на сына владыки.
— Дурак, разумеется, всех! — прорычал Каган мертвому.
— Нас освободят! — отважно пропищала Наташка, дернув решетки.
