Ольга Горошанская - Загораются звёзды
— Давай лучше я, — быстро отреагировал Севем и, плеснув жидкостью из спрятанного в раме флакона, обновляя переход, ступил в зеркало, по которому пошла рябь.
Очутившись в богато обставленном кабинете, обитом деревом, присел в глубокое мягкое кресло напротив своего друга.
— Что стряслось?
— На Йольских святках у меня будет прием, придешь? Или тебе нужно охранять мадемуазель демро Нат? Ответственный ты наш, — усмехнулся светловолосый волшебник, подмигнув другу.
— Никого мне не нужно охранять, она должна была оставаться в замке… но сбежала.
— Как сбежала и куда?
— На Гавайские острова, — ухмыльнувшись, отрезал Севем, на самом деле желая побыть немного беззаботным.
— А, — рассмеялся Солерон, понимая как всегда все с полуслова. — Да, там сейчас тепло, — медленно проговорил, мечтательно посмотрев в окно, где крупными хлопьями тихо падал снег. — Может, тоже куда-нибудь махнем, ну его этот прием?
— Нет, у меня есть кое-какие планы.
— Да? И какие?
— На эти святки я занят.
— И для Императора тьмы? — ехидно поинтересовался Ланцерис, явно желая знать, куда это собрался Глава Магнификантов.
— И для него в первую очередь. Не думаю, что он пойдет за мной ТУДА, — многозначительно поведя бровью, ответил дем Гор.
— Ты…
— Я вернусь. Обещание, ты знаешь.
— Но зачем же тебе ТУДА?
— За НЕЙ.
— Гор, не дури. Ты не сможешь вернуться, да еще и привести с собой кого-нибудь.
— Я бы не смог, если бы у меня не было радуги.
— А у тебя она откуда? Их давно не делают.
— Вишенка подарила, — пробормотал Севем, надеясь, его не услышат.
— Кто? — недовольно прищурив глаза, грозно уточнил хозяин кабинета.
— Мадемуазель демро Нат.
— Знаешь Севем, мне иногда кажется, ты глупеешь на глазах.
— Объяснись, — вкрадчивым, обманчиво мягким голосом, попросил Севем, вглядываясь в глаза цвета хмурого моря.
— Уверен, радугу она тебе дарила не для того, чтобы ты бегал на ту сторону неизвестно за чем.
— И для чего же?
— А для того, чтобы ты сам мог вернуться. С твоей-то работой. На сколько сторон ты работаешь? Две? Три?
— Одну Ланцерис, одну.
— Ну да, свою, — усмехнулся Солерон, понимая и заранее прощая все глупости.
«Вот и ты так думай», — проскочила мысль у Севема в голове.
— Вот скажи, Гор: как так получилось, что мы стали простыми слугами?
— Надеюсь это риторический вопрос? — усмехнулся Главный Защитник, бросив взгляд в окно, совершенно не желая отвечать на него — все еще больно вспоминать.
— Ты невыносим, — возведя глаза к потолку, заметил блондин, словно его это раздражало.
— Спасибо на добром слове. Я знаю.
— Это констатация факта. Но ты мне так и не сказал, когда вернешься.
— Марс, ты ведь знаешь, время там идет не так, как здесь. Может, через час, может, через год, но я не могу потерять такую возможность. Ты же знаешь, радуга долго не живет, если ее не подпитывать определенными положительными чувствами.
— А точнее любовью, причем с большой буквы.
— Да, поэтому я хочу успеть. Да и магия набирает большей силы именно в Йольские дни. Я этого ждал три месяца.
— Лучше признайся, ты не хочешь из «Вишенки» делать новую Душу, — ехидно возразил Ланцерис, прослышав о предлагаемой кандидатуре на эту должность как Императора, так и Светоса.
— А ты…
— Гор, обижаешь. Я же не только стратег, но и информатор. Помнишь, — издевательски произнес он. — У каждого из нас по две специальности. Так вы с Душой решили. Один одаривает одной силой, другой — дополнительной.
— Она — ребенок, Марс. Конечно же, не хочу.
— Гор, ты хоть в себе разберись. Ты идешь на ту сторону, чтобы вернуть себе Душу, или уберечь мадемуазель демро Нат от кармы, заменить ее?
— А если и это, и то?
— Ты уверен, они помирятся? — саркастично протянул Ланцерис, подозрительно ухмыляясь, словно что-то знает, но специально не говорит.
— С чего ты взял, будто они должны мириться? Да и с чем?
— На эти вопросы ты сам должен найти ответы. Подумай над моими словами.
— Ты не понимаешь. Если я хотя бы не попробую что-то изменить, то предам сердце.
— Ты же ничего не мог сделать, или мог? — подозрительно посмотрев на гостя, спросил, словно подозревал в нечестности.
— Я мог не служить Императору. Если бы я знал, чем оно обернется, ни за что не стал бы играть в эти игры.
— Гроссмейстер, — хмыкнул Солерон, понимая, ничего нового не узнает.
— Ладно, в любом случае ты знаешь, где я и прикроешь, если что.
— Конечно, удачи тебе.
Севем отправился к себе. Налив бокал кислого сока, сел в свое кресло у камина, закрыв глаза и начиная мысленно подготавливаться к ритуалу, да незаметно для себя и заснул.
Проснулся очень поздно, солнце уже село, а все тело затекло и нещадно ныло. Быстро приняв душ, отправился в свою лабораторию, где решил проводить ритуал Возвращения.
Освободив место, нарисовал гектограмму, снял с полки радугу и поставил в центре. Когда радуга медленно расползлась, заполняя схематический рисунок, нараспев начал читать заклинание на древнем языке, постепенно говоря все тише и тише, переходя на ментальный уровень.
После первого этапа, увеличилась звезда, на которой стоял артефакт, а сама радуга переливалась, расползаясь на полу яркими насыщенными цветами. Потом семицветная дорога начала вздуваться и подниматься вверх, с удалением становясь невидимой. Осталось видимым только подножие в виде радужного ковра.
Закончив читать заклинание, дем Гор ступил на радугу и тоже растворился в воздухе, оказываясь в совершенно незнакомом для него месте, где краски играли яркостью, постепенно изменяя свою раскраску.
«Здесь нужно выбрать правильный цвет, по которому идти», — смотря под ноги на размеченную дорогу, задумался.
А больше и смотреть было не на что — вокруг темнота настолько плотная, что казалось, ее можно ощутить прикосновением.
«Но как? Об этом ничего не было написано в книге, а спросить не у кого.
Куда идти?» — думал Севем, оглядываясь по сторонам в поисках правильного пути.
Уже думая вернуться назад, обернулся, но в тот же момент почувствовал, радуга под ногами начала сжиматься до состояния тропинки.
«Отлично, теперь следующий вопрос: идти мне прямо?»
Пролетел легкий ветерок, принося с собой музыку серебряных колокольчиков, и радуга побежала вперед, сверкая своими боками, все удлиняясь, а Севем пошел наверх, куда уводила дорожка.
Шел он долго, и его перестала смущать темнота вокруг, и только яркая дорожка светилась, показывая направление. Вскоре стало постепенно светлеть, и Севем очутился среди облаков, а где-то вдали поднималось голубое солнце. Дорожка снова побежала вниз и, когда он спустился, по обеим сторонам рос черный непроходимый лес, чтобы выйти из которого, требовалось перейти через огромный хрустальный мост, переливающийся от лучей светящейся дороги.
