Илона Эндрюс - Пылай для меня (ЛП)
— Ну, давай же, — произнес мужской голос.
Роган откинулся назад. Ветер развевал его длинные темные волосы.
— Порви их, — пробормотала первая женщина.
Видео на мгновение смазалось. Я задержала дыхание. Ничего.
— И? — произнес мужской голос. — Вы уверяли меня, что он что-то вроде…
Белая башня справа съехала набок, как срубленное дерево. Этого не могло происходить. Никто не может пробиться сквозь здания. Трещины устремились вверх по башне. Слева слабые облачка серой пыли вырывались из окон офисного комплекса. Здание продержалось одну долгую мучительную секунду. Его фасад просел и обвалился, тонны кирпичей и штукатурки хлынули, как воды Ниагарского водопада. Раздался грохот, когда тысячи тонн камня, стали и бетона обрушились на улицу.
Боже мой. Мои внутренности заледенели. Огромная энергия. Человек не может вмещать такую большую силу.
За кадром кричали люди. В их криках не было слов, только грубые, примитивные звуки глубокого человеческого ужаса. Башня рухнула. Густые облака серой и черной пыли взметнулись, как цунами из обоих зданий, и столкнулись посреди улицы прямо над Чокнутым Роганом. В шести футах по обе стороны от него взрывные волны разбились, откатившись, как будто отскочили от невидимой стены. Обломки врезались в барьер и срикошетили на улицу.
Он стоял, окутанный воронкой чистого, спокойного воздуха. Ветер развевал темные волосы Рогана. Он развернул руки ладонями вверх. Запись зарябила. Слева и справа здания, примыкающие к руинам, красная башня и коричневая жилая высотка, сломались и рухнули. Звук был оглушительным.
— Остановите его! — закричал мужчина.
— Его нельзя остановить, — первоначальная женщина перекрикивала грохот рушащихся зданий. — Он не слышит и не видит нас! Мы должны переждать это!
Ноги Чокнутого Рогана оторвались от земли. Он поднялся на два фута над тротуаром.
— Это не я, — закричала левитатор. — Это не я, я не могу до него дотянуться!
Запись зарябила. Камера затряслась. Тяжелый грузовик, припаркованный слева, заскользил к ней.
— Господи Ису… — закричал мужчина.
Запись оборвалась на полуслове. Мы с Берном уставились на темный экран. Я сидела ошеломленная и не знала, что делать дальше. Я изучала множество Превосходных. Но я никогда не видела никого, кто мог бы совершить подобное. Это было не по-человечески.
— Я думаю, мы должны пересмотреть решение ввязаться, — сказал Берн.
— Слишком поздно, — ответила я глухим голосом. — Я взяла работу.
Мы еще немного посмотрели на экран.
— Нельзя ничего рассказывать маме, — сказала я.
— О да, мы точно не можем этого сделать.
Берн закрыл видео и стер историю запросов в браузере.
— Леон? — предложила я.
— Ммм. Он любит подглядывать и разгадает наше прикрытие.
Видео исчезло, но охвативший меня ужас никуда не делся.
— Что это была за магия?
— По общепринятому мнению, он неорганический телекинетик.
— Телекинетики перемещают вещи. Они не разрубают здания напополам.
— Скажи ему об этом, — хмыкнул Берн.
— Чем Чокнутый Роган занят сейчас?
— Он оставил армию четыре года и восемь месяцев назад. С тех пор никто его не видел. По всем признакам он стал отшельником. Слухи на форуме фанаток утверждают, что он был страшно изуродован на войне.
— Ага, и теперь он ждет, когда придет нужная девушку и полюбит его таким, какой он есть.
Берн слегка улыбнулся. Превосходные, как и любая знаменитость, имели своих поклонников, особенно молодые, привлекательные и неженатые Превосходные. Они породили целую субкультуру в Инстаграме, Тамблере и Вайне. У них даже была своя социальная сеть — Герольд. Содержание состояло по большей части из фотографий Превосходных, фан-арта и фанфиков, часто с романтическим уклоном, а также безудержные предположения о том, кто на ком собирается жениться и какие силы могли бы быть у их детей. Как правило, сила передавалась из поколения в поколение, но при смешении двух различных магических кровей всегда был шанс на некоторый хаос.
— Он любит свою кузину? — спросила я.
— Лэнси отреклись от Келли Уоллер, когда ей исполнилось двадцать два.
Ух ты. Изгнание из семьи было худшим видом наказания. Оказаться без финансовой поддержки уже достаточно тяжело, но изгнание также отрезает от всех семейных контактов и связей. Это делало тебя изгоем. Ты не мог пойти к друзьям и врагам семьи, потому что они не будут тебе доверять. От членов дома практически никогда не отрекались, даже когда они были полными неудачниками. Показательный пример: Адам Пирс, вероятно, убил мужчину и ранил женщину и двоих детей, а его дом лез из кожи вон, пытаясь вернуть его назад. Члены дома были слишком ценны. Лэнси были не основной ветвью дома Роганов, но все же.
— Почему они это сделали?
— Я не знаю, — сказал Берн. — Но она не контактировала ни с Роганами, ни с Лэнси. Три года назад ее пекарня закрылась. Роган возглавил дом двумя годами ранее.
— Он ей не помог?
Берн покачал головой.
— Кроме того, она и ее муж, Томас, неоднократно закладывали дом, чтобы оплатить обучение Гэвина. Они висели на волоске в течение последних двух лет.
— Сколько ей нужно, чтобы открыть пекарню?
— Судя по документу регистрации банкротства, восемьдесят семь тысяч покрыли бы ее долги. Восемьдесят семь штук были мелочью для Чокнутого Рогана. Он был главой дома. Бедная Келли Уоллер. Всю жизнь я знала, что родители любили меня безоговорочно. Да, они допускали, чтобы я получала наказание за ошибки, но они всегда любили меня. Я могу устроить дикий загул со стрельбой и убить дюжину человек, мама и бабушка будут в ужасе, но будут сражаться за меня до печального конца. Они будут раздавлены, но все равно будут меня любить, наймут мне лучшего адвоката и заплачут, когда я отправлюсь на электрический стул. Если бы отец был жив, он сделал бы то же самое. Семья миссис Уоллер отреклась от нее, они и пальцем не пошевелили, чтобы помочь ей, неважно, в каком отчаянии она находилась. Это было трагично и болезненно для нее, но нас обнадеживало. Я тщательно сформулировала вопрос. Мне понадобится вся помощь Берна в этом расследовании.
— Ты видел какие-нибудь признаки того, что Чокнутый Роган интересуется Гэвином?
— Нет.
— Как и Монтгомери, иначе это упоминалось бы в файле. Смотри, он не помог ей спастись от банкротства, когда это почти ничего ему не стоило. Этот поджог слишком дурно пахнет, все стараются побыстрее убежать от него. Сейчас никто не хочет быть другом Адама Пирса, не говоря уже о Гэвине Уоллере. Все будет хорошо.
