Лиза Дероше - Первородный грех
Я глубоко вздыхаю, отрывая от него взгляд, и спускаюсь по лестнице. Он разворачивается и идет за мной.
— Ты поменяла масло? Мы могли бы это сделать, прежде чем отправиться.
Я поворачиваюсь и улыбаюсь ему.
— Так ты так оделся специально, чтобы поменять масло.
Но когда я представляю, как он снимает эту рубашку, чтобы поработать над моим автомобилем, краска приливает к моим щекам.
— Дедушка сказал, что мы сделаем это в воскресенье.
— Я приду, — отвечает он, и я представляю, как он будет выглядеть покрытый маслом под моим авто.
— Пошли к Тейлор. Узнаем, когда они собираются идти.
— Был один парень, Александр Грэйам Белл. Так вот, он изобрел такую вещь — телефон называется. Тебе обязательно нужно приобрести. Это все упрощает.
Его губы расползаются в довольной усмешке, что вызывает во мне еще большее желание поцеловать его. Я отвожу глаза, чтобы не раствориться в нем окончательно.
— Ха-ха, — говорю я, покачивая телефоном перед его лицом. — И не говори мне, что ты являлся и его Музой тоже.
Внезапно Люк перехватывает вытянутую руку, и заламывает ее назад. Паника заставляет мое сердце бешено колотиться. Он наклоняется, все еще удерживая меня.
— Нет. Это был Данте, — выдыхает он мне прямо в ухо.
— Сукин сын, — шепчу я, пытаясь освободиться.
Каждая попытка, только сильнее выворачивает руку, посылая болевые импульсы в плечо и позвоночник.
— Ну, и гад же ты, Люк. Отпусти меня, — требую я, понимая, что шансов почти нет.
— Сдаешься? — Вопрошает он с самодовольной усмешкой.
Я прекращаю сопротивляться и смотрю на него через плечо.
— Очень хорошо. Считай, что твои уроки не прошли даром, — замечаю я, прежде чем сделать подсечку, свалив его с ног на траву.
Он шлепается на спину, а я прыгаю сверху, выворачивая ему руку, и блокирую горло, используя предплечье в качестве рычага.
— Сдаешься?
— Сдаюсь, — хрипит он, широко распахнув глаза.
Я ослабляю захват, но не убираю руку с его горла и усмехаюсь, глядя на него сверху вниз.
— Однако мне нравится это — ты, отданный мне на милость.
— Соседи, Фрэнни, — предупреждает он, но его тон остается шутливым.
Я отпускаю его, и сажусь рядом с ним.
— Еще скажи, что тебе это не понравилось? Врунишка.
— Ничего подобного я не говорил.
Он потирает плечо, и его рука скользит вдоль моей талии, вызывая во мне дрожь.
— Просто предупредил тебя, так что пусть наслаждаются шоу.
МэттКлянусь Богом, я чуть не всадил в демона молнию, когда он схватил Фрэнни. Уроки дзюдо были ее идеей. Теперь, когда демон был «повержен», она полагала, что в следующий раз он будет знать, как защищаться.
Но дзюдо — это громко сказано, скорее, что-то вроде вольной борьбы, только с большим количеством нежностей и смеха. Теперь они вообще вызывали во мне отвращение. Ее взгляд застывает, когда она рядом с ним.
Оставаясь невидимым, я старался не смотреть на это представление, когда явился на лужайку, где они резвились, и пихнул коленом в плечо Фрэнни.
— Уединились бы вы что ли, сестренка.
Она оторвала свой восторженный взгляд от демона, ее глаза дико сверкали. Рефлекторно я замедлил шаг.
— Возьми себя в руки. Это всего лишь я.
Она хмурится, приходя в себя, затем снова разворачивается и присоединяется к Люку, и они какое-то время так и лежат на траве. Он доволен этим, потом Фрэнни поднимает его на ноги. И когда она снова оборачивается, ее щеки пылают.
— Тебе обязательно таскаться за мною повсюду?
— Да! — перебивает демон, прежде чем я успеваю что-либо ответить.
Я возмущенно смотрю в его сторону, понимая, что он все равно меня не видит.
— Почти, — поправляю его я.
— Кроме того, вам не стоит заниматься сексом на лужайке по ряду причин, которые я могу вам перечислить.
— Заткнись.
Она хмурится, глядя в моем направлении.
— Мы не занимались сексом. Я просто надрала ему задницу.
Демон становится сзади нее и обнимает за плечи.
— Пожалуй, мы пойдем, — произносит он, ведя ее к тротуару, глядя в мою сторону.
Она тяжело вздыхает.
— Да.
Я плетусь за ними следом по улице, ведущей в парк. Я рассматриваю золотисто-розовую тень ивы, когда они находят не занятую скамью и садятся на нее. Демон обнимает ее за плечи, а я остаюсь позади них, пытаясь не подслушивать, так как они говорят довольно тихо. У Ангелов-хранителей есть определенные правила. Во-первых, мы не имеем права вмешиваться в жизнь наших подопечных. Они должны иметь свободу выбора. Во-вторых, мы не имеем права вторгаться в их частную жизнь. Или чью-либо еще. И, поскольку Люк стал человеком, на него это тоже теперь распространяется, к сожалению. Однако я ничего не могу с собою поделать, и чувство долга пересиливает ее потребность в уединении. Я подхожу поближе к иве с тонкой корой, стоящей неподалеку от их скамьи.
— Сконцентрируйся, — тихо произносит Люк.
Проследив взглядом, я обнаруживаю группу подростков на скейтах, расположившихся в парке, неподалеку от них. Какое-то время я наблюдаю, как они посмеиваются друг над другом, задираясь.
— Сконцентрироваться на чем? На том, что я собираюсь заставить его делать?
Люк задорно улыбается, посматривая через плечо.
— Ну, я полагаю, что Мэтт шарахнет в меня молнией, если я скажу что — либо, кроме того, чтобы он сказал что-нибудь приятное своим товарищам.
Он убирает руки, выпуская мою сестру.
— Вон тот в оранжевой рубашке кажется особенно противным. Посмотрим, как ты можешь его преобразить.
Она отстраняется от Люка, положив на колени руки, между ее бровей появляется складка. Я наблюдаю за подростком в оранжевой рубашке. Он разворачивается возле хафпайпа[3], съезжает по перилам и делает резкий разворот перед младшим подростком, который изо всех сил пытается сохранить равновесие. Парень в оранжевой рубашке замирает на мгновение, прежде чем двинутся дальше. Но в следующую секунду он проносится мимо, и тот, что младше, шарахается от него. Ребенок приземляется на задницу, парень в оранжевом посмеивается над ним, поднимая его за руку, и передавая третьему мальчику.
Фрэнни откидывается назад со стоном, прижав ладонь ко лбу.
— Мне не удается.
Люк пытается приобнять ее за плечи, но Фрэнни отстраняется.
— Полагаю, у меня существует определенная дилемма, связанная с моралью, — произносит она, так и не убрав руку со лба.
Он смеется, и она толкает его.
— Спасибо за поддержку, Люк.
— Извини, — говорит он, и его смех стихает.
— Так в чем же заключается твоя дилемма?
