Лиза Дероше - Первородный грех
Я подбегаю, чтобы обнять его.
— Моя девочка, — восклицает он, и я замечаю разочарованное лицо Мэгги, поскольку она тоже входит на кухню.
Я всегда была любимицей дедушки, с того времени, как мы с Мэттом пытались помочь ему ремонтировать автомобили — мы были столь малы, что от нас было мало проку. Ни одна из моих сестер не имела желания присоединиться к нам в гараже, так что, когда десять лет тому назад Мэтт умер, в воскресные дни после обедни в гараже были только я и дедушка. Мой автомобиль, голубой кабриолет Мустанг, был одной из наших последних работ.
— Ты починил тот Шелби? — спрашиваю я, ведя его за руку к столу.
— В процессе.
Он выдвигает стул, и садится рядом со мной.
— А его в принципе возможно восстановить?
— Да. Очаровательная леди. Не представляю, как я буду обходиться без тебя, когда ты уедешь в колледж.
— И не вздумай заводить двигатель без нашей помощи.
— Нашей помощи?
Я съеживаюсь.
— Люк обещал встретить нас в твоем доме после церкви.
— Люк хочет прийти, ха? — удивляется он, потирая лысину.
Я протягиваю руку и поправляю его седеющие пряди.
— Если ты не против…?
— Не уверен, что я хотел бы потерять своего лучшего механика.
Выражение моего лица превращается в умоляющую гримасу. Он взрывается откровенным хохотом.
— Как я могу устоять против такой протекции.
— Он и вправду хорош. Ты не пожалеешь об этом.
Его голубые глаза искрятся.
— Посмотрим.
Мама появляется у него за спиной и, вытирая руки о фартук, подходит, чтобы поцеловать его в щеку, прежде чем сесть в конце стола. Она откидывает непослушные светлые волосы назад, прежде чем положить на тарелку цыпленка для дедушки. Наблюдая за ней, я не могу не заметить, как она изменилась за последнюю неделю. Она кажется более живой, поскольку, наконец, отпустила Мэтта. Я ощущаю сердечную боль, понимая, что он находится здесь, и что она могла бы тоже быть с ним. Она вручает дедушке полную тарелку еды.
— Рада, что ты заглянул на обед, папа. Я не уверена, что ты питаешься как положено.
— Я хорошо питаюсь, — отвечает он, оставив тарелку и поглаживая свой округлившийся живот.
Папа вместе с остальными сестрами выходит из гостиной, и все, за исключением Мэри, рассаживаются вокруг стола.
— Ох. Мое любимое. Цыпленок с клецками, — радуется он, раскладывая салфетку на коленях.
Передают еду, и все отдают ей должное, но за столом у Кавано никогда не бывает тихо. Грейс и Мэгги спорят, чья очередь убирать кухню, в то время как отец рассказывает Кейт о сложностях с работой на лето в этом году. У всех найдется что сказать — причем одновременно. Мама обращается ко мне, когда наступает относительное затишье.
— Ты куда-то собралась?
Я смотрю на свой черный шелковый верх и джинсы. Интересно, что в моем виде, так «насторожило» ее.
— Мы с Люком идем сегодня к Галлахерам вместе с Тейлор, Райли и Тревом.
— Тревом? Райли все еще встречается с Тревором?
Я не могу сдержать улыбки.
— Да, их страсть глубока.
— И Тейлор нормально себя чувствует с Райли и ее маленьким братиком?
— Вполне.
Я немного приврала. Тейлор еще та зараза. Но это Тейлор, и ей все прощается. Тейлор была первой, кого я встретила в Хайдене, и она отличный друг. Мы переехали сюда сразу после того, как умер Мэтт. Я ужасно страдала в то время, и прошло какое-то время, прежде чем я поняла, что и моя мама тоже страдает. Теперь я понимаю, что папа перевез нас сюда, чтобы быть поближе к ее родителям. Так или иначе, Тейлор оказалось именно той, в ком я нуждалась. Ни одной из нас не доводилось переживать серьезных чувств, или трагедий, подобной этой.
Райли стала нашей подругой уже позже. Она и ее чувства немного пугали нас. Но я неимоверно счастлива за нее, что ей удалось встретить «его». Она всегда знала, что он где-то рядом. Однако ей не слишком повезло с тем, что он оказался братом Тейлор.
— Чейз заедет за мной, мам, — сообщает Кейт.
Я смотрю, во что она одета, и подавляю зависть. Она неподражаема, как всегда. Экстраординарность взглядов Кейт поражала не только нашу семью, но и всю округу.
— Разве его родители не против всех этих вечеринок? — спрашивает мама.
— Нет, они вполне довольны.
— По крайней мере, они в курсе, где искать своих детей, — отвечает Кейт.
Парень Кейт, Чейз, — один из десяти детей Галлагеров, — и каждая школьная вечеринка с незапамятных времен проходит у них на заднем дворе.
Мэгги топает ногой.
— Я тоже пойду.
Папа пристально смотрит на нее, подтверждая свой взгляд вилкой, направленной в ее сторону.
— Я так не думаю.
— Но сегодня вечером играют «Roadkill». Дилэни хотела, чтоб я пришла, — канючит она, ища у меня поддержки.
Я доедаю цыпленка.
— Без меня, Мэгги. Извини.
Взгляд ореховых глаз отца скользит по Мэгги.
— Станешь старше, и у тебя будет достаточно времени на все это.
Она ворошит рукой свои кудри и закатывает глаза.
— Папа! Я не маленькая. Уже лето, значит я второкурсница.
Взгляд отца становится строже.
— Мэгги…
Мэгги отталкивается от стола, едва не опрокинув стаканы с водой. В этот же самый момент две из трех лампочек в светильнике трещат и гаснут.
— Я устала быть самой младшей в семье!
Громко топая, Мэгги покидает кухню, и последняя лампочка взрывается, оставляя нас в темноте. Отец осторожно осматривает светильник, поднимаясь из-за стола.
— Я позабочусь об этом.
Свет в прачечной вспыхивает, и я слышу, как он щелкает предохранителями. Через минуту он уже возвращается с новыми лампочками.
— Должно быть, короткое замыкание, — констатирует он, поднимаясь на стул.
Мама вздыхает облегченно, когда кухня снова заполняется светом.
— Кто поведет?
— Люк и Райли.
Я вижу облегчение в ее глазах, когда она протирает губы салфеткой.
— Мам, — возмущаюсь я. — Я не такой уж плохой водитель.
— Я никогда не говорила этого, дорогая.
— Тем не менее, — ворчу я, отодвигая стул и освобождая место.
Я уже сполоснула тарелку, когда раздается звонок в дверь. Открывав замок, я улыбаюсь Люку, стоящему на пороге. Он усмехается в ответ.
— Где пожар?
— На кухне.
Я отстраняюсь, чтобы полюбоваться им, и мое сердце сбивается с ритма. Он выглядит по-сумасшедшему горячим в сине-сапфировой рубашке, один конец которой выпущен над выцветшими черными джинсами.
— Ты выглядишь… — Я не сумела закончить. У меня не было слов. — Славная рубашка.
— Как раз под цвет твоих глаз, — произносит он, и мое сердце замирает.
